Дочь вне миров - Карисса Бродбент

И Решайе понял это в то же время, что и я.

{Вы оба. Конечно.}

Моя кровь похолодела от гнева Решайе и моего ужаса.

Нет, я умоляла.

{Я сыт по горло.}

— С меня хватит. — мои ладони прижались к обеим сторонам лица Макса.

{Ты выбрала его, а не меня.}

Нет!

{Ты уже выбрала.}

Макс вздрогнул, когда по его щекам побежали вены. Его пальцы сжали мои плечи.

— Мне нужно, чтобы ты вернулась, Тисана.

Я в безумном порыве попыталась взять себя в руки. И я почувствовала это, на одно мгновение — на одно мгновение я ощутила тепло его кожи под своими руками.

Но потом Решайе схватило меня и отбросило назад.

{Нет. Ты сделала свой выбор}.

Я падала все дальше и дальше в паутину собственного разума, где тени и воспоминания становились все темнее. Нити связывали меня, душили.

Мое зрение начало темнеть.

Последнее, что я увидела, была мрачная решимость на лице Макса, когда веки опустились и он растворился в пламени.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

Макс.

Мир был ослепительным, ярким и чертовски быстрым. Каждое движение было намеренной попыткой умерить мощь, вырывавшуюся из каждого моего мускула. Каждый вдох ощущался так, будто я вдыхаю молнию. Я был везде и нигде. Я впервые был свободен и в то же время находился в такой ловушке, в какой еще никогда не был.

Я вырвался из рук Тисаны и закружился в воздухе над головами окаменевших посетителей вечеринки. Боль все еще ощущалась во мне, хотя мое тело приобрело совсем другую форму. Ее магия просочилась в мою кровь.

В комнате становилось все темнее и темнее. Тисана приподнялась, смерть прочертила ногами по полу. Синее пламя вырывалось наружу бурными волнами, но оно не было горячим и не излучало света. Тем не менее, они пожирали занавески, стены и плоть гостей.

— Ты бросил меня. — ее голос пиявил и отдавался неестественным, нервирующим эхом. — Я отдала тебе все, а ты меня бросил.

Она зашагала вперед. Разложение и синее пламя подбирались все ближе к охранникам и гостям, которые к этому времени уже перелезали друг через друга в поисках спасения.

Я бросился к ней, отделяя ее от них огненной стеной своего тела. Немногочисленные солдаты — идиоты! — бросились за нами, хотя многие из их товарищей обратились в бегство.

Я нырнул перед ней, сворачиваясь, чтобы окружить ее щитом своего тела. Но я не привык управлять этой формой. Я не мог уклониться так, как обычно. Удар боли пробежал по моему позвоночнику — резанул далеко вниз по телу.

Да что с тобой такое?! Я хотел сорваться. Я пытаюсь помочь!

Из моего горла вырвалось шипение, когда я со всей силы толкнул солдат к стене. Но я был в невозможной позиции, защищая ее от них, а их от нее, как будто два набора зубов сжимались вокруг моего горла.

Еще один крик прорезал меня, когда я получил еще один удар. Этот был намного сильнее первого. Боль, от которой перехватывало дыхание, заставляя незнакомое тело двигаться по спирали и крениться.

Я мельком глянул на свой хвост и увидел почерневшую кровь, сверкающую в огненных бликах. Тисана стояла там с Иль'Сахаджем в руках, а агонизирующая ярость Решайе запечатлелась в ее до боли знакомых чертах.

Я надеялся, что такой взгляд на мир — через экран красного и яркого света — отдалит меня настолько, что мне станет легче.

Но этого не произошло.

Я бросился на нее, остановившись в последнюю секунду так, что она отшатнулась назад к стене. Каждый раз, когда я приближался к ней, независимо от моей скорости, она замахивалась на меня. Каждый раз она попадала.

Теперь было совершенно темно, если не считать отблесков моего пламени и аляповатых синих теней, отбрасываемых на ее лицо. Глубокие, злобные трещины раскололи мраморный пол, размягченная плоть камня наконец сдалась.

В этой комнате все еще находились десятки людей, зажатых трещинами в полу или просто слишком напуганных, чтобы заставить себя бежать. Но даже помимо этого, это поместье было огромным. Наверняка в этом здании находились многие сотни людей. Многие из них, вероятно, были друзьями Тисаны.

Я снова обернулся вокруг нее.

Еще один удар, еще один порез, еще одна волна гниющей боли.

Вернись, Тисана. Покажи мне эту грубую силу. Покажи мне, что ты можешь это сделать. Покажи мне, что мне не придется уходить отсюда без тебя, упрямая дрянь.

Я не мог потерять и ее. Я не мог.

Я привел себя в человеческий вид. Я стоял прямо перед Тисаной, которая смотрела на меня дикими глазами и залитыми слезами щеками.

— Ты предатель, — завопила она беззвучным голосом.

Она выглядела совершенно нечеловечески, вся в голубых лентах света, вся в крови. Я впервые заметил, что ее лицо сильно избито, а одежда изорвана в клочья.

Гнев заставил пламя вокруг меня разгореться.

Тисана. Моя Тисана, растерзанная столькими монстрами.

Я схватил ее за плечи и прижал к стене, не обращая внимания на протестующий рык Решайе и боль от гнили, обжигавшей мои ладони.

Я держал ее там, поймав в ловушку. А потом я обхватил ее руками.

Этого не могло быть. Я не мог отпустить ее вот так.

По моему телу прокатилась волна разложения, а по ее телу — волна пламени, синее и черное танцевали на нашей коже. Я прижался лицом к ее шее, хотя кожа на моем лбу кричала от этого прикосновения.

— Вернись, — прошептал я. — Тебе еще так много нужно сделать.

Решайе зарычало, ее пальцы впились когтями в мою спину. Мои глаза начали слезиться, когда на коже появились ленты гнили.

Ее тело содрогалось.

— Почему они всегда так поступают со мной? — рыдал ее голос. — Почему они всегда используют меня и выбрасывают? — он дрожал так сильно, что это могла быть она — это мог быть след