Сеть созвездий - Леонид Крестов

   - Мне очень жаль, - неуверенно и запинаясь начал говорить я, но продолжения не понадобилось. Илейна и так уже догадалась, зачем я явился.

   - Что с ним? Он ранен? Боже мой, Дронг, скажи мне, что он еще жив!

   Отрицательно покачав головой, вместо ответа, я не мог взглянуть в ее полные слез глаза.

   - Он успел позаботиться о тебе. На твоем счете достаточно золота, что бы...

   - Разве все золота мира, сможет заменить мне его?! - Разрыдавшись, она опустилась прямо на пол, в окружении ничего не понимающей детворы. - Как?! Как такое могло случиться?

   - Дядя Донг, - боязливо приблизился к моим ногам Ормил. Ему едва исполнилось четыре, и он был еще слишком мал, что бы понять что случилось. С интересом, и восхищенным блеском в глазах, разглядывая мою броню, и висящий на поясе меч, он явно очень хотел их потрогать, но зная, что мама подобного не одобряет, и не разрешает играться с оружием, боязливо не решался этого попросить. - А папа тозе венулся? - Спросил он, подняв свой застенчивый взор. - Он ского пидет?

   - Нет, малыш. Твой папа погиб как герой. Он спас множество жизней и вы можете им гордиться. - Соврал ему я, сам не зная почему произнес именно это. Наверное правда была недостаточно хороша, и это было единственным, чем я мог скрасить эту утрату.

   Желая как можно быстрее оказаться подальше, я практически убегал с Сонной улицы, словно трус, дезертировавший с поля боя. Летя вперед не разбирая дороги, я сам того даже и не заметив, успел преодолеть добрую половину всего нашего города, и даже не запыхался.

   Стараясь выкинуть из головы безутешное лицо вдовы, я ни как не мог избавиться от этой, застывшей перед внутренним взором, печальной и разрывающей сердце картины. Казалось, что ее плач теперь будет преследовать меня вечно, и останется вместе со мной куда бы я ни пошел, словно тяжкие муки совести, преследующие своих жертв даже во сне.

   Чувствуя себя так паршиво, будто бы сам был повинен в гибели Орнона, я опомнился лишь когда успел выбраться к Закрытому переулку и неожиданно угодил в тупик, в узком, полностью перекрытом большим экипажем, проулке.

   Карета перегородила собой весь проход, не оставив ни единой лазейки, и позволив себе наконец-то расслабиться, и перевести дух, я решил не топать дальним, обходным путем, и остался на месте, в ожидании когда благородные господа из Верхнего города соблаговолят убраться подальше.

   К счастью ждать мне пришлось не долго, и не успел я толком заскучать, как хозяин экипажа выбрался из заднего хода близлежащего дома, в сопровождении пары охранников, и быстро скрылся за резной, лакированной дверцей.

   В самый последний момент, когда услужливый, открывающий двери лакей, уже успел вскочить на подножку, и дал кучеру отмашку тронуться в путь, я совершенно случайно бросил всего один быстрый взгляд, в не прикрытое шторкой окно кабины, и неожиданно обомлел, покрывшись холодной испариной.

   Там, за стеклом, сидел Он! Заметно повзрослевший, и располневший за прошедшие годы, но все таки именно он. Тот, кто так давно преследовал меня в кошмарах, каждую ночь! Скрипач, вонзивший меч в мою спину.

   Это было попросту невозможно, и совершенно невероятно, но жизнь, как я уже говорил, довольно странная штука. В ней никогда нельзя быть уверенным ни в чем на перед, нельзя предугадать, где найдешь, а где потеряешь, и совершенно невозможно оказаться готовым, ко всем заготовленным у нее для тебя, неожиданным сюрпризам и поворотам.

   "Не стоит так убиваться, Дронг, завтра ты этого даже не вспомнишь, ничего не вспомнишь, даже собственного паршивого имени", - тут же прозвучало у меня в голове, и чувствуя, как сердце в груди бьется так сильно, что казалось оно может выпорхнуть из груди, и улететь прямо в небо, я чуть было не бросился в след за тронувшимся вперед экипажем, от нахлынувшей на меня дикой злобы.

   Стоя на мостовой, я едва сдерживал себя от того, что бы не кинуться в одиночку против всей многочисленной охраны и сопровождения постаревшего музыканта, и когда моя рука, словно бы сама собой, опустилась к мечу, уже знал, что у меня, на острове, все еще осталось одно не решенное дело, не разобравшись с которым, я ни как не мог уйти в Мертвый мир.

   Хорворн-Ран-Тард.

   - Это просто оскорбление памяти предков! - Гладиатор пребывал в жутком негодовании, мало того, что его Дан Эон Дронг отослал его прочь, наплевав на, без сомнения, грозящую ему же, опасность, и лишил данборца возможности исполнять свой долг, что само по себе уже было оскорблением в адрес воина, так его еще заставили облачиться в тесную, и сковывающую движения глодарскую броню! - Данборцы не прячутся от врагов за железной шкурой, как последние трусы. Наши предки шли в бой с голой грудью и внушали ужас врагам своим бесстрашием. Я не стану это носить!

   - Ваша воля, - прохрипел уродливый мастер, - можете отправляться на Дно, хоть в подштанниках, только это врят ли внушит хоть какой ни будь ужас голодным обитателям этого мира. А без моего амулета, вы и вовсе не сделаете там и пары шагов, проще сразу сбросится с крыши, мсье Хорворн.

   Сплюнув в ответ прямо на пол, что должно было показать старому мастеру все, что он думает о его доспехах, шаманстве, волшебных побрякушках, да и о самом Царни, данборец уступил место у зеркала Регнору и, выбравшись в прихожую, разместился в одном из кресел рядом с Идларом, который в этой броне, чувствовал себя еще более неуютно, чем его спутник. В отличии от Хорва, Идлар не то что броню, он даже оружия в руках никогда не держал, эта прерогатива в их тандеме давно досталась несгибаемому, упрямому варвару, и сейчас, с ног до головы закованный в тяжелый металл, с топором, в петле, предельном к ремню, и амулетом, от которого по груди разливалась приятная, но нервирующая недоверчивого к магии человека, теплота, лысеющий распорядитель каждые пару минут протирал блестящую лысину от пота и, от чего то, нервничал куда больше обычного.

   - Потрясающе мастер! Сидит, как для меня выкованная, и куда легче чем кажется! - Подросток, в отличии от всех прочих, пришел в полный восторг от своей брони, словно ему подарили новую дорогую игрушку, а не заковали в неудобные латы. Он крутился у зеркала словно девица примеряющая новое платье у портного и это раздражало Хорва ни чуть не меньше всего прочего. Варвару было не привыкать ввязываться в опасные затеи, сражаться в неравном бою и проливать кровь, но вот делать это рядом с немощным Идларом, безусым юнцом, и уж тем более с парой женщин в придачу, все это, не могло не волновать закаленного воина. Хорв справедливо полагал, что соратники, которых ты берешь с собой в опасный поход, должны быть надежными, проверенными людьми, которым ты можешь доверять, как самому себе, и которые, в случае необходимости, смогут надежно прикрыть твою спину. Но чем больше времени он проводил в этой странной компании, тем больше убеждался в том, что ни на кого из этих людей, за исключением верного Идлара, он, ни при каких обстоятельствах, положиться не может, и не взял бы их с собой, даже в самый безобидный поход. Хрупкие девушки, в таком деле, сами по себе были обузой, и, конечно же, противоречили нерушимым заветам предков, для которых сражаться бок о бок с женщиной было бы нестерпимым позором, Регнор же не вызывал у сына данбора никакого доверия с первой встречи. Слишком юный, но уже седовласый, он вел себя чересчур странно, то крутился у зеркала совершенно по детски радуясь с обновке, то, в первые минуты разговора со старым мастером, говорил и вел себя так, словно бы был совсем взрослым, рассудительным и влиятельным человеком, который привык смотреть на всех сверху вниз и отдавать приказы. Что-то в нем явно было не так, но варвар все ни как не мог понять, что же именно скрывалось за этими странностями и подросток оставался для него загадкой, чье присутствие в команде заставляло варвара напрячься и всегда быть на чеку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});