Дочь Монтесумы. Сердце Мира - Генри Хаггард

– Что случилось? – спросил сеньор Джеймс проходившего мимо капитана.

– Машина поломалась, а идти на парусах нельзя: нет ни вздоха ветерка. Впрочем, все ничего, машинист давно на пароходе и знает слабые стороны своей машины.

– Да, но простой, задержка в пути! – заметил сеньор. – А вы не боитесь шквала? – спросил он опять, видя, что капитан тревожно всматривается в горизонт.

– Нет-нет! Не мы, бедные моряки, делаем погоду. El norte?[48] Нет-нет! – повторил капитан, точно отгоняя от себя неприятную мысль. – А впрочем, quien sabe – кто знает?

Опасения наши не сбылись. Машина работала опять, и около трех часов пополудни Молас указал нам вдали узкую береговую полосу. Немного правее был мол реки Грихальвы, а затем и цель нашего путешествия – Фронтера.

– Хорошо, – сказал сеньор Джеймс, – я принесу свои вещи снизу. – И через несколько минут вернулся к нам, неся связанный узел.

– Разве вам понадобятся ваши вещи сегодня? – спросил очень удивленный капитан, видя наши приготовления.

– Разумеется. Ведь это же Фронтера! – ответили мы.

– Совершенно верно! – подтвердил капитан. – Но туда мы зайдем только на обратном пути, через неделю или, если святым угодникам будет угодно явить нам свои милости, на шестой день.

– Но нам выданы билеты до Фронтеры! – запальчиво возразил сеньор Джеймс.

– Я знаю, – хладнокровно продолжал капитан, – и не требую с вас никакой доплаты, но мне приказано идти прямым рейсом на Кампече и уже на обратном пути зайти в Фронтеру. Если только буря не заставит меня изменить курс!

– Пусть буря потопит вас, ваш пароход и ваших хозяев! – кричал мой друг, призывая на голову своего собеседника всякие напасти.

Капитан оставался совершенно спокойным. Он пожимал плечами и наконец произнес:

– Что за странный народ – англичане! Вечно они торопятся! И стоит ли говорить так много о столь малом времени? Не все ли равно, что завтра, что сегодня, а иногда оно и лучше!

Тем временем полоска тучи росла и ширилась, расползаясь по всему небу. Капитан стал тревожиться, и сам сеньор Джеймс, забыв о неудаче, сказал мне:

– Мне не нравится небо, Игнасио.

Я ничего не ответил, так как мы оба явственно расслышали вопрос Моласа к одному матросу:

– El norte?

– Si, el norte, – последовал ответ.

«El norte» – буря и шквал – были неизбежны. Я внимательно всматривался в действия капитана и следил за его распоряжениями. Было два выхода: повернуть на Фронтеру, но, по словам капитана, нам угрожала большая опасность, что шквал нас догонит и выбросит на прибрежные утесы, не дав пройти мол в установленном месте. Другой выход был – держаться подальше в открытом море. Капитан избрал последнее, вполголоса браня сеньора Стрикленда, будто бы сглазившего погоду и навлекшего на нас эту бурю.

– Матросы говорят, что мы потонем, – сказал я, подходя к своему другу.

– Как вы хладнокровно относитесь к этому, все вы, индейцы! – с горячностью упрекнул меня сеньор. – До берега далеко?

– Около двенадцати миль, я слышал… А что касается гибели, то Господь, если захочет, спасет нас, а не захочет – мы потонем. Нельзя идти против судьбы!

– Истинно индейское миросозерцание! Но я и мои соотечественники думают иначе, и хорошо делают, а то от Англии осталось бы не больше следа, чем от вашего царства. Я предпочитаю умереть в борьбе, а не сложа руки!.. Что здесь за матросы? – спросил он после минутного молчания.

– Мне кажутся они людьми опытными, и сам капитан тоже старый моряк… Смотрите!

За спиной Стрикленда блеснула яркая молния, за которой раздался громовой удар, и на нас налетел первый порыв сильного ветра. Потом – минута полного затишья. Издали на нас надвигались движимые какой-то неведомой силой волны, и при виде их капитан, опасаясь, чтобы они не захватили пароход боковой качкой, распорядился поставить его в разрез волн. Он велел также запереть наглухо все входы в каюты, чтобы вода не залила их. На корме осталась только команда, Молас, сеньор Джеймс и я. Остальные пассажиры были внизу.

Пенистая водяная стена быстро приближалась. Обеими руками крепко ухватившись за канат, я дал тот же совет моим товарищам:

– Держитесь крепче! Идет el norte, и многим из нас угрожает смерть!

Буря была ужасной. Я не видывал второй такой. Машина вскоре перестала работать, и пароход был предоставлен на произвол стихии. Перекатывавшиеся через палубу волны выбили дверь на лестницу, и вода широко полилась вниз. Оттуда послышались раздирающие душу крики. На палубу, спасаясь и давя друг друга, полезли перепуганные пассажиры, которые были заперты внизу. Но я думаю, что двое или трое нашли свою смерть в каюте, захлебнувшись водой. Наверху положение было не лучше. Только крепко держась за канат, можно было противиться силе волн. Время от времени они сметали кого-нибудь, и несчастная жертва находила могилу в морской пучине. К нашему счастью, свалившаяся грот-мачта лежала вдоль палубы, и крепкий канат, привязанный к ее основанию, служил большинству из нас относительно надежной опорой. В числе этих лиц оказался и дон Хосе, с ненавистью глядевший на моего друга, которого он считал виновником несчастья.

– Проклятье! Maldonado! – повторял он. – Но ты тоже умрешь с нами!

Мексиканец подобрался ближе к мачте, вытащил нож из-за пояса и принялся резать канат, за который мы держались. Действия сумасшедшего заметил ближайший матрос-индеец; сильным ударом кулака он заставил его выронить нож – иначе нам всем угрожала бы смерть.

– Что говорят ваши индейцы? – спросил меня Стрикленд. – Ведь можно же что-нибудь предпринять?

– Они думают, что течение нас отнесет за тот остров, на правой стороне, и мы попадем в более тихие воды, где можно продержаться в лодке.

Эти предположения оправдались. Началась усиленная качка. Все ходило ходуном по палубе, пароход кренило так, что ежеминутно угрожало опрокинуть. От всего экипажа остались теперь в живых только шесть матросов, нас трое, обезумевший дон Хосе, и в стороне, запутанный в снастях, лежал труп капитана, убитого упавшей мачтой. Все остальные были снесены волной. С каждым новым валом опасность увеличивалась, так как вода все больше вливалась в трюм.

– Пароход скоро потонет, скорее к лодке! – крикнул Стрикленд.

Единственная уцелевшая лодка болталась на баке. Матросы, держась друг за друга, бросились к ней, наскоро вычерпывая накопившуюся воду.

Вдевятером мы уселись в лодку и торопливо отчалили от «Санта-Марии». Индейцы-матросы дружно заработали веслами. Немного мы успели отойти, как услышали с парохода отчаянные вопли о помощи. Это кричал дон Хосе.