Метро 2033. Московские туннели (сборник) - Сергей Антонов

Увидев Томского, комиссар улыбнулся:

– Ну вот. Не скажу, что выглядишь огурцом, но смотришься вполне сносно. Знаешь, товарищ Томский, когда все закончится, я покажу тебя одному врачу. Говорят, что он без всяких лекарств творит чудеса. Обязательно поставит тебя на ноги.

– Все уже закончилось. Мистер Хайд не нуждается в помощи доктора Джекила, – глухо ответил Толик. – Ты, товарищ Русаков, был абсолютно прав насчет клетки. Она понадобилась нам даже раньше, чем ты предполагал.

– Гм. Ты… вычислил убийцу?

– Да, – Томский рванул ворот куртки. На пол посыпались пуговицы, лопнула ткань. – Убийца перед тобой, комиссар.

Глава 5

Клетка

Лишь когда выключили большинство лампочек и платформу осветило только дежурное освещение, Томский вздохнул с облегчением. Яркий свет резал глаза, вызывая прилив крови к голове. Пульсирующие удары в висках мешали думать. Не позволяли сосредоточиться на какой-то конкретной мысли. Теперь стало значительно легче.

Весь остаток дня Толик просидел на корточках в углу клетки. Впрочем, «угол» был здесь понятием абстрактным – клетка стояла в центре платформы. Куда бы ни приткнулся узник, он все равно был на виду.

Решившись наконец сменить позу, Томский застонал – ноги затекли, превратившись в деревянные колоды. Прошло несколько минут, прежде чем их удалось выпрямить.

Неподалеку от клетки сидел часовой. Новый, незнакомый парень. Его волосы, остриженные еще в Берилаге, не успели отрасти. Может, из-за этого, а может, из-за мягких, почти женственных черт лица он выглядел очень беззащитно, даже с автоматом в руках. Арестантские брюки ему удалось сменить на поношенные, но еще крепкие хаки военного покроя с накладными карманами на коленях. А вот новую куртку парень получить не успел – так и щеголял в полосатой арестантской робе. Толя даже видел светлый прямоугольничек оторванной нашивки с номером узника концлагеря. Ничего. У него все впереди. Одежда – дело наживное.

Часовому очень хотелось спать. Он то и дело начинал клевать носом, опускал отяжелевшие веки, но потом резко вскидывал голову и смотрел на Томского. Наверное, считал, что герой-освободитель, с легкостью переквалифицировавшийся в жестокого убийцу, способен выкинуть любой номер.

«Не боись, паря. Я исчерпал список своих номеров. Не сбегу, потому как бежать мне некуда. Не способен я больше на фокусы. Если ты думаешь, что в клетке сидит Анатолий Томский, то очень ошибаешься. Перед тобой только его оболочка. Видимость. Человека больше нет».

Часовой словно услышал мысли Толика. Поставил автомат между колен, прислонился к нему щекой, закрыл глаза и засопел. Этот звук окончательно вернул Томскому душевное равновесие, если в его положении вообще можно было вести речь о каком-то равновесии.

И все же самое трудное осталось позади. Пятнадцать минут, которые ушли на то, чтобы спуститься из вестибюля и пройти через платформу, показались Толе вечностью. Он шел к клетке в сопровождении Русакова и Аршинова. Причем оба выглядели так, словно были виноваты не меньше Томского.

Поначалу жители станции не поняли, в чем дело. Даже несмотря на то, что Толя специально, напоказ, заложил руки за спину. Лишь когда он вошел в клетку, а комиссар запер решетчатую дверь на навесной замок, по платформе прокатился глухой ропот.

Томский занял свое место в углу. Опустил голову на колени, чтобы не встречать ни сочувственных, ни враждебных взглядов. Самыми тяжелыми оказались несколько первых минут. До ушей доносились обрывки сказанных полушепотом фраз. Отдельные слова. Томский. Мальчик. Убийство.

Когда люди вернулись к работе и разговоры заглушили удары ломов, стало значительно легче. Прошел день. На ночь к клетке приставили часового. Томский знал, что это произойдет, но появление человека с автоматом все равно стало для него событием.

Из клетки хорошо просматривалось место, где утром лежал мертвый Мишка. Глядя туда, Томский сделал важное открытие. Именно там, в своем видении, он встретился с Желтым. Там догорал разожженный монстром костер.

«Ничего удивительного. Ведь ты, Толян, и Желтый – одно и то же. Ты выдумал этого монстра, чтобы переложить на него собственную вину. Где ж ему еще сидеть, как не на месте убийства мальчика?»

Да, все сходится. И все-таки… Желтый – не совсем его выдумка. Первым о нем сказал долговязый часовой.

Толик напряг память, пытаясь очистить ее от шелухи галлюцинаций. Вспомнить, как все было на самом деле. Не смог. Разум раз за разом натыкался на глухую стену. Сложенная из кирпичей реальности, она была скреплена цементом сумасшествия. То, что Томский хотел увидеть, находилось по ту сторону стены. Слишком длинной, чтобы ее обойти, чересчур высокой, чтобы перелезть, и очень уж прочной, чтобы пробить.

Толик продолжал смотреть на место убийства. Он вглядывался так напряженно, что, несмотря на полумрак, уже различал осколки кирпичей и обрывок колючей проволоки, в котором запутался утром. Там ничего не изменилось… Стоп! Откуда взялся кусок брезента? Почему он топорщится так, словно под ним что-то есть?

Томский встал, подошел к решетке. Теперь он отчетливо видел багровые пятна, проступавшие на брезенте. Разве тело Мишки не унесли? Кто додумался оставить труп, прикрыв его брезентом?

«Чушь. Не увиливай, не ищи для себя лазейку. Тело мальчика убрали еще днем и уже наверняка похоронили».

Довод звучал вполне убедительно, но не смотреть на брезент Томский уже не мог. Ему казалось, что под ним что-то шевелится. Обман зрения? Нет. Существо, которое пряталось под брезентом, уже ползло к клетке. Оно больше не пыталось оставаться незамеченным.

– Эй, парень, проснись! – крикнул Анатолий часовому. – Посмотри на это…

Часовой продолжал мирно посапывать. Прикрытый брезентом монстр подполз к клетке. Рука в желтой перчатке вцепилась в стальной прут. Стрежень в добрых три сантиметра диаметром начал изгибаться. Еще немного, и расстояние между прутьями станет достаточно большим, чтобы чудовище могло протиснуться в клетку. Продолжая наблюдать за желтой рукой, Толик пятился в дальний угол. Монстр разжал пальцы. Выпустил прут и встал во весь рост. Брезент с шуршанием упал на платформу. Толик ожидал увидеть старого знакомого, но вместо него у решетки стояла… Клавдия Игоревна. Глаза ее пылали ненавистью и безумием. Смерть сына вновь превратила женщину в Мамочку – легендарное страшилище Метро, героиню жутких баек.

Она просунула руки через прутья.

– Ближе, Томский. Подойди ближе, убийца! – шипела Мамочка. – Я обещала выцарапать тебе глаза и сделаю это. Не пытайся забиться в угол. Иди сюда!

Толик пытался остаться на месте, но ноги ему не повиновались. Он двинулся навстречу Мамочке. Шаг. Еще один.

– Эй, ты чего?! Назад! Назад, я сказал!

Из состояния транса Толика вывел часовой, который наконец соизволил проснуться. Он схватил Клавдию Игоревну за плечо, пытаясь оттащить от клетки. Ответная реакция была молниеносной – Мамочка ударила парня кулаком в подбородок. Часовой крякнул и приземлился на задницу. Пока он изумленно хлопал глазами, женщина вновь просунула руки сквозь прутья. Правда, теперь огоньки безумия в глазах ее потухли. Исчезла и ненависть.

– Толя… Ах, Толя…

Клавдия Игоревна опустила руки. Уткнулась лбом в прут решетки, сползла по нему вниз и застыла.

– Часовой, черт бы тебя побрал! – рявкнул Томский, забыв о том, что он арестант. – Хватит сидеть! Помоги! Разве не видишь? Ей плохо!

Парень повиновался. Подбежал к Клавдии Игоревне, коснулся пальцами ее шеи.

– Она умерла!

– Что?!

– Умерла, я говорю…

Томский застонал. Теперь на его совести было две смерти. Впрочем, вновь погрузиться в бездну отчаяния ему мешала одна деталь… Кусок брезента с пятнами крови бесследно исчез.

Сны и реальность вновь переплелись. Так тесно, что отделить их было невозможно. Умерла ли Клавдия Игоревна на самом деле или это был очередной кошмар?

По ушам резанул металлический лязг. Часовой зачем-то отпирал клетку.

– Выходи, Томский!

– Зачем?

– Затем, что смерть стала твоим неизменным спутником. Разве ты не считаешь, что пора это остановить?

Толик посмотрел на часового. На нем по-прежнему был наряд из штанов цвета хаки и полосатой робы. А вот лицо разительно изменилось. Вместо глаз поблескивали круглые стекла противогаза, а его гофрированный хобот вырастал прямо из лица. Фиолетовые губы кривила язвительная усмешка.

– Опять ты? – сил на гнев у Томского уже не было, и он просто вздохнул. – Тебе нравится надо мною издеваться?

Рука в желтой перчатке стиснула локоть Толика. Монстр потянул его за собой.

– Сидя в клетке ничего не добьешься. Не пора смотаться в Академлаг?

– Это место существует?

– Скажу больше: оно совсем рядом. Рукой подать.

– Не может быть. Академлаг – легенда.

– Метро-2 – тоже почти легенда. А ведь тебе довелось в нем бывать.