День восьмой - Торнтон Найвен Уайлдер

и женщины, которые так тесно приблизились к Мессии, были чисты и без единого изъяна. Но нет! Господь строит по-своему. Он может положить в основание здания камни, которые отвергли строители. Как говорили в старину, «неисследимы пути Господни, показующие чудеса». Вы это слышали?

– Да, Дьякон.

– Пути, которыми идет Господь, действительно непостижимы. Да и Господь непостижим. Нет ничего более ребяческого, чем думать о Боге, как о человеке. Они, – махнул рукой в сторону Коултауна старик, – так думают о нем. Очень часто его пути кажутся жестокими или смешными. Взгляните на родовое древо Христа от Адама до Иессея. Когда Саре – вот она! – было предсказано рождение сына, она расхохоталась, поскольку считала себя старухой, а потом родила Исаака, чье имя означает «смех». Библия описывает историю рода, в котором появился Мессия, но это только одна из множества, которые могли бы быть написаны.

Старик замолчал и, опустив глаза, и, тростью загнул угол коврика под ногами, словно хотел рассмотреть получше узелки и нити основы.

– Может ли быть такое, что ваша семья отмечена свыше? Может ли так случиться, что среди ваших потомков родится Мессия, завтра или через сто лет? Что вы уже готовитесь совершить это? Ваш отец выстрелил из ружья; человек, стоявший поблизости, упал мертвым, но ваш отец не убивал его. Это непостижимо. Ваш отец пальцем не пошевелил, чтобы защитить себя, но его спасли. Это непостижимо. У вашего отца не было друзей, как он утверждал; но его спасли друзья. Ваша матушка отказывалась выходить из дому, пребывая в оцепенении, у нее не было денег, но дитя, которое до того доллара не держало в руках, смогло защитить семью и дом. Это ведь также непостижимо! Прабабка с того света сумела каким-то образом достучаться до вас. Ваш отец совершенно справедливо написал в своем письме: «Нет большего счастья, чем понимать, что ты участвуешь в осуществлении грандиозного плана Творца». – Дьякон снова указал в сторону Коултауна. – Они бредут в отчаянии. Если бы нам пришлось объяснять, что такое ад, мы бы обозначили его как место, в котором отсутствует надежда или возможность обновления: рождение, вскармливание, размножение и смерть. Все повторяется, словно крутится огромное колесо. Есть такая мушка, которая проживает жизнь за один день: рождается, откладывает яйца и погибает.

Он поднял глаза и пристально посмотрел на Роджера.

– Может ли получиться так, что эта страна – страна, которая была так жестока к моим предкам, станет избранной и достойной великой участи? Пути Господни непостижимы. Я не могу дать ответы на эти вопросы.

Дьякон взял письмо Джона Эшли и положил между страницами Библии.

– Возможно, я обманываюсь в своих надеждах. Возможно, повинен в грехе нетерпения. Я где-то прочел, что перед человеком, умирающим в пустыне от голода и жажды, проходят видения оазисов с фонтанами и фруктовыми деревьями. Вы слышали об этом?

– Да, Дьякон. Это миражи.

– Возможно, эта семья и страна Америка всего лишь миражи перед моими старыми глазами. Или плод моего нетерпения. Возможно, есть другие страны и другие родословные древа, о которых мне ничего не известно. Достаточно четырех-пяти за пять тысяч лет, чтобы взлелеять надежду. Я показал вам письмо отца, мистер Эшли, не для того, чтобы что-то вам посоветовать, приободрить вас или наставить, но для того, чтобы в этот торжественный момент разделить с вами чувство благоговейной радости. Благодарю вас за визит.

На улице уже стемнело. Миновав последний дом, Роджер бросился бежать вниз по склону холма. Душа у него пела, хотя сам он спотыкался и падал. За столом во время ужина он вглядывался в лица своих близких и гостей, словно увидел их впервые. Недавно он закончил читать «О природе вещей» Лукреция. Интересно, кто еще здесь осведомлен об «огненной ограде мира»? Наверное, мисс Дубкова, подумал Роджер. София увидела эту «ограду» и потеряла; доктор Джиллис, возможно, тоже.

Ужин закончился. Он напомнил матери, что собирался пойти погулять вместе с Констанс, а также зайти в гости в «Сент-Китс».

Беата принесла из кухни пакет со своими знаменитыми имбирными пряниками и марципанами и передала сыну.

– Ну что, Конни, готова? Куда пойдем?

– О, хорошо бы на главную улицу!

Дело в том, что Констанс разрешали выбираться даже за город, собирать ягоды, но при этом категорически запрещали появляться на главной улице. Она познакомилась со многими людьми с близлежащих ферм и обитателями лачуг на склонах гор.

– Маме я про них ничего не говорила, – сказала Конни брату. – Большинство из этих людей – старые, больные, несчастные и не очень хорошо относятся к своим детям.

– Беллы-то счастливы, – возразил Роджер.

– Я туда не ходила: в той стороне ягоды не растут. Кроме того, мне больше интересны те, что несчастны и не очень привлекательны.

– А ты счастлива, Конни?

– Вполне.

– У тебя есть какие-то желания? Хотя бы три?

Сестра задумалась.

– А четыре можно?

– Можно, конечно, – рассмеялся Роджер.

– Хочу, чтобы вернулся папа; чтобы мы все жили вместе; хочу ходить в школу, а еще мечтаю познакомиться с миром и множеством людей.

Роджер вспомнил, что наряду с куклами огромную роль в жизни девчонок играют всякие секреты, и рассказал ей о деньгах, полученных за изобретения отца, заметив, что они пойдут на обучение их с Энн Лансинг в колледже. Еще он заверил сестру, что их отец будет рад услышать про знаменитых Сколастику и Бервина Эшли и наверняка откликнется.

– Я хотела бы тоже тебя кое о чем спросить. Можно, Роджер?

– Да, Конни. Давай!

И вопросы посыпались как из рога изобилия! Больше ли счастливых людей в крупных городах, вроде Чикаго, чем в Коултауне? Правда ли, что мужчины чувствуют себя счастливее женщин? Можно ли стать счастливой, если не получилось выйти замуж? Много ли страданий приносит смерть человека? Это неправильно… нет, не так! Это плохо – родиться девчонкой?

Роджер расхохотался, закрыл уши ладонями, а потом предложил:

– Конни, пиши мне каждый четверг и в письме задавай пять вопросов. А я буду отвечать тебе по воскресеньям.

– Можешь сейчас ответить хотя бы на один?

– Попытаюсь, – вздохнул Роджер.

– Люди с возрастом меняются?

– Конечно! Я, например, изменился, разве не так? И Лили тоже: ты ведь помнишь, что раньше она не замечала ничего и никого вокруг. Сегодня я понял, что и твоя лучшая подруга Энн Лансинг изменилась.

– Серьезно?

– Я сейчас как раз собираюсь отправиться к ним в гости. Ты со мной?

– О, Роджер, да!

– Прекрасно! Помоги мне: уведи Энн куда-нибудь, – я должен поговорить с миссис Лансинг. Скажу тебе по секрету: я думаю, что сегодня они получили очень тяжелое известие,