Флот в Белой борьбе. Том 9 - Сергей Владимирович Волков

только не валялось: швейные машинки, граммофоны, мебель, белье, патроны, винтовки и посиневшие полуобглоданные трупы лошадей, а иногда и солдат…

12 марта мы прибыли в совершенно разграбленный большевиками и опустошенный сыпным тифом город Кизляр. Никогда не изгладится из моей памяти этот мертвый, покинутый населением город, памятник Гражданской войны. 16 марта, погрузив незначительное имущество на захваченные в окрестностях подводы, отряд двинулся походным порядком к морю. Промаршировав 80 верст, через двое суток мы вышли на пустынное солончаковое побережье Каспия и расположились в маленьком, забытом богом и людьми рыбачьем поселке со странным названием «Чакан».

Это была кучка вонючих, грязных хижин, вылепленных из грязи, с полудиким населением, принадлежавшим к какой-то секте. Эти туземцы относились к нам с нескрываемым отвращением, как к чему-то поганому, запросто крестясь, плюясь и творя молитву после разговора с кем-либо из матросов или офицеров.

Через несколько дней, заметив проходивший в море мотор, обстреляв и заполучив его таким образом в свои руки, погрузив без дальнейших дипломатических разговоров багаж и разместившись друг на друге, так что мотор сел по верхнюю палубу, мы вышли в море и легли на S. Счастлив наш Бог, что был абсолютный штиль. Хорошо было в море… Все оживились, послышался смех, шутки… Житейские невзгоды, теплушки, насекомые, тиф – все было забыто. Самые мрачные пессимисты с верою смотрели на будущее… Наконец 22 марта ночью мы вошли в гавань Петровска. Цель была достигнута, первая половина приказа генерала Деникина была выполнена.

* * *

Петровск, к прибытию эшелона, напоминал осажденную крепость. Связь с внешним миром поддерживали только по радио и аэропланами. Горы кругом кишели восставшими туземцами, постоянно тревожившими немногочисленный гарнизон города и державшими его в напряженном ожидании и готовности к очередному налету.

По ночам на окраинах, в виноградниках происходили перестрелки с абреками. Настроение было в достаточной степени тревожное. Гарнизон города в то время составляли части отряда генерала Бичерахова, находившегося под командой престарелого генерала Пржевальского и имевшего в своем составе автоброневой дивизион (несколько хороших машин с пулеметами), конно-горную батарею (четыре орудия), офицерский конный (100 человек) и пеший (250 человек) отряды. Броневой дивизион и батарея находились в отличном состоянии – люди были одеты, дисциплинированы и боеспособны. С офицерскими отрядами было значительно хуже.

Наш эшелон немедленно придали к армии генерала Пржевальского, и мы принялись за несение нарядов гарнизонной службы. Территория же Петровского порта, окруженная проволочными заграждениями, находилась в распоряжении англичан. Порт они превратили в промежуточную базу для своей флотилии. К этому времени они имели несколько вооруженных среднекалиберной артиллерией больших коммерческих пароходов, которые, неся дозорную службу и крейсируя в северной части моря, были всегда готовы отразить покушение большевиков на район Баку.

Англичане встретили нас чрезвычайно холодно; становилось очевидным, что рассчитывать на помощь союзников не приходится. На такое отношение английских моряков мы ответили отказом иметь с ними какой-либо альянс и со своей стороны приняли за правило совершенно не замечать присутствия знатных иностранцев.

В нашей войне с горцами они не принимали никакого участия, сохраняя самый строгий «нейтралитет». Однако мы полагали, что появление какого-то «маргаринового» правительства из весьма диких людей с большими носами и длинными кинжалами (не то в Дербенте, не то в Темир-Хан-Шуре) обошлось не без благословения представителей Аондона. Один такой «правитель», прибывший, по-видимому, с «важной дипломатической миссией» и обнаруженный на главной улице «столицы», едва не был выпорот в назидание потомству (ссылки на международное право не оказали никакого влияния), и только клятвенное обещание немедленно исчезнуть из города спасло великого человека.

8 апреля мы получили в свое распоряжение первый «корабль». Это был моторный баркас «Успех» (тонн тридцать водоизмещения), на котором бежал из Астрахани капитан 2-го ранга Ордовский-Танаевский. Немедленно на него были назначены лейтенант Р.Э. Вирен, мичман Вильгельминин, инженер-механик мичман Колесников и несколько матросов. Катер вооружили пулеметом и подняли национальный флаг. (Английское командование заявило, что присутствие Андреевского флага в Каспии невозможно.)

14 апреля вернулся ни с чем капитан 2-го ранга Пышнов, ездивший в Баку для переговоров с главным командованием англичан о передаче нам канонерских лодок «Карс» и «Ардаган». В течение апреля месяца «Успех» три раза выходил в море, поддерживая связь с «пристанью» Старотеречная, которая являлась конечным пунктом Кизляр – Каспий. Эта «пристань» представляла собой одну полуразрушенную избу, затерянную в милях ста пятидесяти от Петровска на пустынном солончаковом побережье моря.

В середине апреля на Старотеречную прибыл «начальником» Каспийской военной флотилии капитан 1-го ранга Сергеев, его флаг-офицер капитан 1-го ранга К. Шуберт, флаг-офицер мичман Путилин и группа офицеров и матросов, составлявших так называемый «второй эшелон» флотилии. Капитан 1-го ранга Шуберт первым добрался до Петровска на рыбачьем паруснике. За остальными же был отправлен «Успех», благополучно доставивший командующего к месту службы…

В это время в Петровске готовили к переброске в Область Войска Уральского автоброневой дивизион. Для этой цели были заняты пароходы «Самет-Ага» и «Эдисон». Когда закончили погрузку машин и материалов, внезапно забастовали вольнонаемные команды кораблей, объявив, что помогать белогвардейцам они ни в коем случае не будут. По инициативе капитана 1-го ранга Шуберта оба парохода были заняты нашими моряками. Начальником отряда назначили капитана 2-го ранга Пышнова, командиром «Эдисона» – лейтенанта Шепелева (в распоряжение которого откомандировали мичманов В. Шейнерта, А. Павлова, Н. Скорописова, Ааврова501; инженеров-механиков мичманов Нехорошева, Литвинюка, мичмана военного времени Спиридонова502, прапорщиков Овчинникова, Муравлева и кондукторов Черного, Вдовиченко, Леванцова. На «Самет-Ага» были назначены старший лейтенант N, мичманы А. Сеньковский503, А. Степанов и Милькоманович; инженеры-механики мичманы Экк, Трейер и Ильин, мичманы военного времени Завадовский504 и Якимович505, поручик Пономаров и прапорщик Новиков).

25 апреля под конвоем английского вооруженного парохода отряд, имея баржу на буксире, вышел на N. На траверзе острова Кулалы англичане повернули обратно, а транспорты 25 апреля подошли к Гурьеву и стали на якорь в шести милях от берега. Трудно описать радость уральцев, получивших драгоценнейшие технические средства. Моряков встречали как дорогих гостей. Корабли снабжались в изобилии продуктами, о деньгах никто и слышать не хотел. Это был первый подарок восставшему Уралу от Южной Добровольческой армии.

1 мая «Самет-Ага», разгрузившись, первым вышел обратно в Петровск. На следующий день экипажу транспорта пришлось пережить немало тяжелых минут, чуть-чуть не попав прямо в лапы большевикам. Находясь в милях тридцати пяти на NW от форта Александровского, часов в восемь утра обнаружены были, прямо на S, три дыма – один, по-видимому, парохода и два миноносных, шедших в кильватер на Ост. Все притихло на «Самет-Ага», единственное тяжелое орудие – пулемет приготовили к бою.