История Украины. Научно-популярные очерки - Коллектив авторов

Операция Южного фронта в Северной Таврии завершилась 2–3 ноября победой красных. Белые потеряли 20 тыс. бойцов, 100 пушек, немало боеприпасов, но не дали себя окружить и отошли в Крым, организовав оборону Перекопа, узкой горловины, соединявшей полуостров с материком.

Перекопские укрепления, возведенные с помощью английских и французских военных фортификаторов, считались неприступными. Еще во времена Запорожской Сечи татары и турки насыпали поперек Перекопа вал длиной 8 верст. В 1920 г. его ширина в основе превышала 15 м, а высота равняла 8 м. Перед валом был ров 10 м глубины и более 30 м ширины. Северный склон вала имел крутизну до 45 градусов. Его защищали два ряда траншей и заграждений из колючей проволоки. По вершине вала были выставлены 70 пушек и 150 пулеметов. За укреплениями Турецкого вала в районе Юшуни расположилась вторая линия обороны.

5 ноября М. Фрунзе отдал приказ наступать на Крым. Новая операция должна была начаться без предварительной подготовки. Все бремя штурма ложилось на плечи 6-й армии, которой оперативно подчинялись махновцы. План Фрунзе был довольно простой: в то время как 51-я дивизия будет штурмовать «в лоб» перекопские укрепления, другие части армии, форсировав Сиваш, выйдут через Литовский полуостров в тыл белых.

Фронтальный штурм укреплений Турецкого вала начался днем 8 ноября. Хотя красные несли колоссальные человеческие потери, Фрунзе настаивал на лобовых атаках укреплений, а тем, кто медлил, грозил жестокими репрессиями. С жертвами никто не считался и не обращал на них внимания. Один из комбригов 15-й дивизии позже вспоминал: «Враг развил такой сильный огонь, что казалось никто из тех, кто шел в атаку не уцелеет, все будет сметено. Но наше общее движение ни на минуту не прекращалось, передние шеренги скашивались огнем врага за ними шли следующие/…/ Шли задние через трупы передних/…/ Удивительно легко умирали люди в эти дни»[393]. Но решающие события развернулись на Литовском полуострове, где, форсировав Сиваш, действовали три красные дивизии и повстанческая махновская армия. Белые, для которых наступление через Сиваш стало неожиданностью, должны были отступить с Литовского полуострова, потому что оборона Турецкого вала потеряла смысл. 10 и 11 ноября шли бои на Юшунских укреплениях, после чего сопротивление белых на Перекопе было окончательно сломлено. М. Фрунзе обратился по радио к Врангелю с предложением сдаться на протяжении 24 часов, «…всем бойцам Крымской армии, — отмечал он, — гарантируется жизнь и желающим свободный выезд за границу… Всякому, кто положит оружие, будет дана возможность искупить свою вину перед народом честным трудом»[394]. Врангель не откликнулся на предложение.

13 ноября Фрунзе приказал войскам Южного фронта до 20 ноября окончательно завладеть всей территорией полуострова. В тот же день 2-я Конная армия и махновцы захватили Симферополь. Белые к этому моменту практически прекратили сопротивление. Остатки их армии срочно грузились на корабли в крымских портах и отплывали в Турцию. 16 ноября М. Фрунзе кратко телеграфировал В. Ленину: «Сегодня нашей конницей занята Керчь. Южный фронт ликвидирован»[395].

Председатель гражданского правительства Крыма Л. В. Кривошеин, генерал П. Н. Врангель и генерал П. Н. Шатилов. 1920 г.

Советская историография обычно представляла эту телеграмму как последнюю точку в ходе гражданской войны. На самом деле же Крымская операция имела другое — страшное завершение. Узнав о предложении, которое Фрунзе сделал Врангелю, Ленин резко отчитал командующего фронтом: «…Крайне удивлен непомерной уступчивостью условий/…/ Если противник не примет этих условий, то, по-моему, нельзя больше повторять их, надо расправиться беспощадно»[396]. По приказу вождя после овладения Крымом там развернулась широкомасштабная карательная операция. Выходы из Крыма были блокированы сетью этапных пунктов, которым была поставлена задача фильтрации всех граждан, следующих с территории полуострова. Бюллетени особого отдела 4-й Советской армии рисуют яркую картину дикой охоты за бывшими врангелевцами. Для их выявления особисты и чекисты занимались агентурной работой, использовали бывшее большевистское подполье, информаторов и доносчиков. Всем бывшим военнослужащим врангелевской армии было приказано явиться на регистрацию. Те, кто выполнил этот приказ, очутились в тюрьмах и чрезвычайках, а вскоре были расстреляны. В упомянутом выше бюллетене сообщалось о расстреле с 7 по 15 декабря 1920 г. 318 врангелевцев[397]. В Феодосии военнопленных расстреливали из пулеметов партиями от 100 до 300 человек, а трупы сваливали в балках на мысе Святого Ильи[398]. Жуткое впечатление об атмосфере красного террора в Крыму в конце 1920 — первой половине 1921 г. доносят сведения военно-цензурного отделения особого отдела 4-й армии, которое занималось перлюстрацией частной переписки. Приведем несколько фрагментов писем, изъятых цензурой. «Во время решительных боев, взятия Сиваша, а затем Крыма наши функции трибунала были самые отчаянные: пачками расстреливали белогвардейцев, судили своих. И сколько жертв, страданий. Об этом можно рассказывать на протяжении длинных бесед», — писал военследователь ревтрибунала 3-й дивизии. Репрессии были направлены не только против военных, но и гражданского населения, особенно тех кто очутился в Крыму после 1917–1918 гг. «Здесь тысячи и десятки тысяч людей расстреливаются, — сообщал из Ялты 4 декабря 1920 г. неизвестный отправитель, он же кратко описал, как это происходило. — Достаточной мерой для смертной казни служит слово «дворянин» (не говоря — офицер, солдат. Их, умирающих, поднимают с лазаретов и уводят в леса, где убивают без разбора). Приезд после 1918 г. — уже преступление, образование — преступление. Все, все может быть достаточно, чтобы тебя ночью схватили и повели в чрезвычайку. Утром родным выдают часть одежды, которая не подлежит реквизиции (часть остается), доктора, инженеры — все косятся. Спасайте людей — это не суды, это не поиски контрреволюции, это истребление культурных сил страны». Даже в марте 1921 г. из Симферополя сообщали: «… очень много расстрелов, мы ходим смотреть на расстрелянных в овраги, некоторых собаки обглодали, а их так и не убирают»[399].

Одновременно с этой карательной операцией красное командование вело тайные приготовления к уничтожению махновской армии. 23 ноября М. Фрунзе докладывал Ленину: «В ночь с 25 на 26 должна начаться ликвидация остатков партизанщины […]. Для исключения подозрений, начальник тыла 4-й армии приказал принять ряд необходимых мер»[400]. План М. Фрунзе состоял в том, чтобы под видом передислокации отдельных частей окружить махновские группировки в Крыму и Гуляй-Поле, а затем уничтожить их. Поводом для развертывания военных действий против союзника красное командование объявило нарушение махновцами военно-политического соглашения и предъявило обвинение Махно в нежелании передислоцировать свою армию на Кавказ. В приказе М. Фрунзе войскам 24 ноября махновцы несправедливо обвинялись в нападениях на красные отряды, убийствах отдельных красноармейцев, все это, по мнению красного командования, должно было послужить дополнительной мотивацией для рядовых бойцов. В приказе отмечалось: «С махновщиной надо покончить в три счета. Всем частям действовать смело, решительно и беспощадно. В кратчайший срок все бандитские шайки должны быть уничтожены, а все оружие из рук кулаков изъято и сдано в государственные склады»[401]. Ночью 26 ноября красные части качали операцию.

Вопреки усилиям Фрунзе она оказалась плохо подготовленной, красноармейцы не выказывали желания бороться с махновцами — вчерашними союзниками. Больше того, отдельные красные части переходили на их сторону. Н. Махно удалось вывести часть повстанческой армии из окружения и продолжить борьбу с большевиками до конца лета 1921 г. (28 августа Н. Махно с небольшим отрядом перешел границу Румынии и был интернирован на ее территории). Борьба с повстанчеством, которая велась на территории Украины, сопровождалась жесткими репрессивными действиями. Так, в политсводке полевого штаба 4-й армии от 24 декабря 1920 г. сообщалось: «по делу ликвидации махновщины работают ревтрибунал, комдездив, ответственные политработники, которыми проведены репрессии. В Поповке расстреляно — 130, в Андреевке — 470 лиц, сожжено 6 домов, в Конских Раздорах расстреляно 45 человек. В бою уничтожено 196 бандитов»[402].

М. В. Фрунзе

Карательная политика имела огромный масштаб, но не давала желательных результатов. В сочетании с другими элементами «военного коммунизма» она приводила к росту и распространению повстанческого антикоммунистического движения и за границы Украины. Это вынужден был признать штаб РККА в докладе от 29 марта 1921 г.: «Вглядываясь в историю бандитско-повстанческого движения, необходимо отметить, что из постоянной его ячейки — Украины — это движение на протяжении зимы 1920/21 г. перекинулось в Тамбовско-Воронежский район, захватило центральную часть Западной Сибири, которая прилегает к Уралу, и в последнее время распространяется в центре Поволжья. Появились мелкие банды и в районе Западного фронта»[403].