Титановый бардак - Квинтус Номен

шестого колхоза тут всего полтора километра…

Полковник Васин был разбужен ординарцем в самом начале третьего, но невыспавшимся он себя не чувствовал: по неведомым причинам вот уже три недели командование установило время отбоя в шесть вечера и подъема в четыре утра, так что выспаться он успел. А через пятнадцать минут он уже взбодрился так, что даже утренней чашки кофе не понадобилось, причем не только ему: весь полк стоял на ушах. А еще через пятнадцать минут «учебный полк», стоящий в крошечном городке Друскеники, пересек Неман и отправился в намеченный почти год назад поход. Задача у полка была простая: до восьми утра выставить фронт от Юрбаркаса до Таураге и продержаться там хотя бы трое суток…

Командир гарнизона Брестской крепости полковник Веревкин ровно в два-сорок пять в присутствии всех командиров распечатал «красный пакет» и зачитал боевой приказ. Вообще-то среди собравшихся он был не самым старшим по званию, но генерал-майор Лазаренко принял полковника именно как командира, ведь его дивизия лишь «временно квартировала» в крепости. И, когда приказ был зачитан, коротко ответил «есть».

А полковой комиссар Фомин как-то перевозбудился, начал кричать, что «это предательство»…

— Ты, Ефим Моисеевич, возможно где-то в глубине души человек неплохой, может даже в чем-то хороший, — с неприязнью глядя на комиссара, высказал свое командирское мнение Веревкин. — Но беда в том, что при всем при этом ты полный идиот, а в военное время от идиотов никакой пользы кроме вреда нет. Поэтому тебя — для твоей же пользы — мы арестуем и передадим в НКГБ, и вот они уже решат, ты идиот от рождения или тайный троцкист и враг народа.

— Да ты… да ты… — начал было комиссар, но слов подходящих, видимо, не нашел и схватился за наган. На чем его военная карьера и закончилась.

— Надеюсь, больше никто не сомневается в правильности приказа командования военным округом?

— Спасибо, Николай Евгеньевич, — произнес майор Дородных, в полку которого и комиссарил несостоявшийся карьерист. — То есть приказ понятен, есть вопросы по исполнению. Какое количество боеприпасов брать с собой и как, ведь наверняка придется вступить в серьезные арьергардные бои, а если учесть, что у германца наверняка и танков будет немало… В руках-то снаряды не унести.

— Всю противотанковую артиллерию забираете с собой, а снарядов со складов берете сколько увезете. Это ко всем убывающим относится. Конечно, в любом случае вы сколько нужно не утащите, но вам вдогон отправятся грузовики Девятого управления, они должны вообще все боеприпасы в Кобрин перетащить.

— Тогда у меня вопрос, — сообщил Лазаренко. — У меня в дивизии восемь зенитных пулеметов…

— Оружие забираете всё. Вам эти пулеметы пригодятся, а в крепости и свои есть. Кстати, обещают, что до темноты все отходящие части могут особо о воздухе не беспокоиться. Бдительность, конечно, терять не надо…

Немецкие самолеты границу пересекали не все сразу и везде: во-первых, от границы до назначенных целей им было лететь где дальше, а где ближе, а во-вторых, и от своих аэродромов путь до границы был разный. Но группы, нацеленные в одно место, границу все же пересекали скопом. Судя по всему, «самой дальней» целью фашистов был аэродром в Вильно: группа из более чем тридцати бомбардировщиков, поднявшаяся с аэродромов Гумбиннена и Тильзита, границу (правда все же литовскую) пересекла примерно в три часа десять минут. А ближайшей (от границы) целью был, похоже, аэродром возле Гродно — но там и лететь-то было меньше тридцати километров. Пять минут всего, но оказалось, что пять минут в небе СССР для непрошенных гостей — это слишком много.

Миша Костененков — ученик Рожанского и ведущий инженер по теме управляемых ракет — на позиции возле Гродно оказался случайно. То есть не совсем случайно, он решил вместе с инженером-инструктором Сашей Королевым проверить уровень подготовки персонала первой штатной батареи. И этот уровень его не особо порадовал, так что он лично занялся дополнительным инструктажем. Ну и прозанимался этим почти неделю — а когда батарею подняли по тревоге, немедленно отправился на позицию. Саша занял место рядом с оператором-наводчиком, а Миша (все же Михаил Владимирович) — на станции обнаружения. То, что сейчас, возможно, батарею начнут бомбить, его вообще не беспокоило, он волновался исключительно по поводу того, как поведут себя его «изделия». Ни на секунду не забывая, что каждая из стокилограммовых ракет стоит, между прочим, чуть даже больше сорока тысяч рублей. Правда курирующая проект Ирина Алексеевна говорила, что нужно считать сколько эта ракета позволить сэкономить, не допустив разрушений от бомбардировки — но все же сорок тысяч — это очень много, и просто «выкидывать» такие деньги на ветер было бы очень жалко…

— Локаторы наведения цели видят, — раздался Сашин голос из установленного в кабине дальнего локатора динамика, — высота семь сто, до дистанции поражения две шестьсот. Две ровно, тысяча семьсот…

— Огонь с дистанции семь километров, — раздался голос командира батареи. — Приготовиться, первая установка по протоколу… огонь!

Протокол при стрельбе этими ракетами был очень важен: ракета ведь самонаводилась на одну цель, причем при стрельбе по группе она «сама выбирала» в какую (по сути дела в ту, которая оказывалась ближе к оси прицеливания) и если ракетами пулять без перерыва, была довольно высокая вероятность, что несколько ракет захватят одну и ту же мишень. Или, что оказалось по результатам испытаний более вероятным, следующие ракеты «захватят» предыдущие, поскольку эта ракета оказывалась ближе и отражала сигнал наземного локатора «ярче». Поэтому пуск следующей ракеты разрешался (при «нормальных условиях стрельбы») только после того, как предыдущая взорвется — а на это требовалось до двадцати секунд. Или меньше, если цели были поближе — но сейчас вражеские бомбардировщики шли очень высоко.

В определенном смысле батарее «повезло», так как самолеты шли не одной большой кучей, а тремя вполне себе отдельными группами — так что уже через полминуты в работу включилась вторая установка, и затем и третья. И Михаил Владимирович, считающий произведенные пуски, порадовался: из восемнадцати ракет семнадцать попали в цель. А восемнадцатая не то чтобы промахнулась, она просто взорвалась сама по себе секунды через три после пуска. Может, в птицу ночную попала, или просто брак случился на заводе…

Самым смешным оказалось то, что немецкие летчики как будто специально решили подольше задержаться в зоне поражения батареи. На самом деле они, скорее всего, решили просто повернуть назад, видя, как самолеты взрываются один за другим — но поворачивать они стали всего лишь на пару километров пролетев мимо батареи, там что и четвертая установка успела выпустить четыре ракеты. Последнюю,