Моя жизнь со Старцем Иосифом - Ефрем Филофейский

Через несколько дней пришло мне письмо от Старца: „Малое мое дитя, я слышу твой голос и мне тяжело: он терзает мою душу болью и отрывает меня от молитвы. Не плачь. Сестра твоя выздоровеет“. И он это написал, хотя никто не знал о моем плаче! Сестры меня спрашивали:

— Что ты натворила, сестра?

Я им отвечала:

— Да вот, только пришла в сад и плакала.

Все это очень живо в моей памяти.

Подобный случай произошел со Старицей Макриной, когда она заболела и у нее началось кровохарканье. У нас не было телефона, чтобы ему об этом сообщить, нужно было обо всем писать в письмах. Но об этом мы в письме не упомянули, сокрыли от него. Мы решили его не расстраивать и не отрывать от молитвы. Он же нам прислал такой ответ: „Дети мои, почему вы мне не пишете, что Старица больна и страдает, чтобы мы помолились о ней? Вы очень плохо поступили, решив, будто оторвете меня от молитвы. Ведь мы видели ее мысленно вечером, когда молились с отцом Арсением, и поняли, что Старица Макрина серьезно больна. И сотворили усердную молитву. Дитя мое, я хочу, чтобы ты мне сообщала обо всем, что происходит у вас в монастыре, и особенно — со Старицей. Пишите мне об этом“. Но и Старица Макрина видела их обоих вечером рядом со своей подушкой — Старца Иосифа и отца Арсения, как они молились по четкам с крестным знамением и говорили: „Господи, исцели рабу Твою!“

Такое бывало много раз. Когда Старец Иосиф и отец Арсений молились, они видели, как у нас дела и в каком состоянии мы находимся. А мы недоумевали, как он в своих письмах сам пишет о том, что мы думали. И после этого мы боялись!

Мы слышали от его первых монахинь истории, каким суровым Старец был раньше, но с нами он был очень терпимым и добрым.

Он смягчился, когда состарился. И поскольку мы были совсем юными двадцатилетними девушками, он относился к нам очень ласково».

* * *

Этот монастырь Богородицы Одигитрии очень сильно преуспел. После преставления Старца Иосифа отец Ефрем Катунакский много раз во время своих ночных бдений видел очами ума два огненных столпа в Волосе, возвышающихся от земли до неба. Они означали Старицу Макрину и одну из ее славных монахинь.

И отец Ефрем говорил, радуясь: «Ничего себе! Ты только посмотри! Мы здесь на скалах столько трудимся, чтобы найти несколько крошек, а эти в миру обрели столько благодати! Чем они там занимаются?!»

Познакомился со Старицей Макриной и приснопамятный архимандрит Софроний (Сахаров), когда та поехала на лечение в Англию. Он много раз с ней беседовал и впоследствии поделился впечатлениями с близкими людьми: «Это титан духа!»

Старица Макрина преставилась в 1995 году. Из ее славной общины вышли монахини, которые возродили монастыри Честного Предтечи в Серрах и Архангела Михаила на острове Тасос. А сестры из этих обителей, в свою очередь, были посланы в Северную Америку, чтобы и на этой земле появилась закваска монашеской жизни, чтобы и там был привит монашеский идеал. Сегодня в Греческой архиепископии Северной Америки уже одиннадцать женских монастырей, и все они ведут свою историю от Старца Иосифа.

ЭПИЛОГ

Старец Иосиф усиленно возделывал землю своими трудами, своим подвигом, борьбой с искушениями, молитвой, созерцанием, потом и слезами. Но плоды этих трудов проявились главным образом уже после его преставления. Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода (Ин. 12:24). То есть как только преставился Старец, его труды начали давать ростки, а затем и приносить плоды. Что это были за ростки? Его духовные чада. Старец пахал, очищал землю, сеял, возделывал, а мы, его чада, этими трудами пользуемся. Бог поливал, он пахал, сеял, а мы теперь пожинаем плоды его трудов. Но все это сделал один человек.

Вскоре после преставления Старца на Святой Горе началось возрождение, как по числу монахов, так и во внутренней жизни монастырей. Когда в 1921 году Старец пришел на Афон, там подвизалось пять с половиной тысяч монахов. Когда он преставился, оставалась лишь четвертая часть от прежнего числа. А одновременно с уменьшением числа монахов увеличивался их средний возраст. Казалось, что на Святой Горе живут одни старцы. Молодые иноки не приходили, а старики умирали. В 1971 году осталось лишь тысяча сто сорок пять святогорских монахов, то есть пятая часть того количества, которое было всего пятьдесят лет назад.

Положение дел существенно изменилось, когда духовные чада Старца Иосифа начали восстанавливать один монастырь за другим. [174] Примечательно, что Старец Иосиф предвидел возрождение Святой Горы. Поэтому-то он перед смертью нам сказал: «У вас нет благословения жить вместе после моей смерти. Каждый будет жить самостоятельно». Вот почему он поместил отца Харалампия в келлии, где была церковь Честного Предтечи, меня — там, где была Благовещенская церковка, а отца Иосифа послал к отцу Феофилакту, в каливу Святых Бессребреников. Таким образом было положено начало трем отдельным большим общинам.

Говорю с полной ответственностью: если бы на Святой Горе не было Старца, мы бы ничего не знали о молитве. Если бы Старец Иосиф был жив, то теперь, когда издается множество книг со святоотеческими писаниями об аскетической жизни и они пользуются большим спросом, когда столь широк интерес монахов и мирян к умной молитве, его калива стала бы местом паломничества и к нему стекалось бы море людей. Потому что Старец был единственным в своем роде учителем умной молитвы. Но в его время не было такого массового паломничества на Святую Гору, какое мы видим сейчас. Тогда на Афон почти никто не приходил.

Теперь много людей приходят и спрашивают: «Отче, как ты молишься? Отче, расскажи нам об умной молитве. Я о ней читал». Сейчас даже иностранцы, которые к нам приходят, неплохо подкованы и спрашивают нас о том, о чем пишут святые отцы. Они просят разъяснить им, что такое умная молитва. И будь то протестанты или католики, находятся и среди них такие, которые читают Иисусову молитву, как и православные, они говорят: «Мы читаем Отцов Церкви и видим, что у православных есть умная молитва, и мы тоже занимаемся ею». Куда ни пойдешь теперь — во всей Греции, особенно в женских монастырях, — огромное желание услышать что-нибудь из святых отцов, очистить душу на исповеди. По всему этому люди испытывают огромную жажду и голод.

Однако теперь, когда мы имеем такой подъем интереса, нет наставника. Уже нет духовных мужей такого масштаба и носителей такой благодати. Нет у нас великих отцов-светильников. Уже нет тех людей с деланием и созерцанием, которые были раньше. Мы же только говорим о созерцании. Не оставили они продолжателей своего духовного делания и наследников своего духовного богатства. Они умерли, не оставив преемников, и, таким образом, их дело остановилось. Новые игумены монастырей не знают этого, нет этого и в скитах. Несмотря на то что молодым много чего говорят, помощи у них нет. И жалуясь на это, они правы, потому что кто их научит? Должен существовать наставник, учитель, и при этом такой, который сам чего-то достиг. Возможно, какой-нибудь духовный внук Старца Иосифа, подвизаясь, приобретет благодать, чтобы продолжить предание. Но превзойти Старца невозможно, и поэтому такой человек неизбежно будет слабее, гораздо слабее, отчего мы постепенно все больше нищаем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});