Время для жизни - taramans

Ой! А вот так… уже… чересчур глубоко… потише, родной мой…

А через некоторое время:

- Вот сейчас… сейчас уже можно… да… да. Глубже и сильнее, а-а-а-х…

Так, спустя немного времени, лодыжки Зины оказались на плечах Косова. Девушка уже зажимала себе рот руками и только глухо стонала.

Потом… потом они снова отдыхали, лежа рядом на ковре. Он, лежа чуть сбоку, целовал и покусывал открывшийся в процессе сосок такой классной грудки, а рукой… рукой он поглаживал у нее между ножек.

Шёпотом:

- Все-таки… Ваня. Надо встать и перейти в спальню. И одежду… собрать тоже надо. И… вообще-то я ванну хотела принять. Ты, Ванечка, дикарь… орангутанг какой-то. Набросился на меня! Ты, если не заметил… я сегодня почти трезвая, вот! Не хочу, чтобы как в тот раз… все в тумане было! Вроде и хорошо… а утром почти ничего и не помню. Все какими-то кусками… Вон Кира спрашивает, а я ей только – все было ах как! А как это «ах как!» и сама толком не помню… Ой! Чего это я языком-то… Ой!

«Мдя-я-я… выходит… интересуется кое-кто… как тогда было! Ну… подруги же ж… но вот… неожиданно, да! Хотя… может… и нет ничего неожиданного?».

Он приподнялся на руках и поцеловал девушку в губы.

- Хочешь запомнить? Ну-у-у… ладно. Я… постараюсь.

- Ваня! Ты не слушай, что я тут мелю, а? И… Кире… не говори, что я проболталась, а?

- Хорошая моя! Красавица! Ну как ты считаешь – при каких таких обстоятельствах я могу Кире рассказать, что ты проболталась?

Она задумалась, засмеялась.

- Нет… при каких обстоятельствах… я представить могу. Только… вряд ли они, такие обстоятельства возникнут. Хотя-я-я-я…

Но что «хотя» Зиночка не пояснила. Она довольно сильно оттолкнула его от себя, и поднялась на ноги.

- Вставай, развратитель невинных дев! Приберем одежду, чаю попьем… что ли. А потом… потом – я в ванну.

«Ага… невинная дева. Тут кто кого еще соблазнил. Приводит мужика в квартиру, когда родителей нет. Оба – подшофе, а в результате – развратитель – он! Нормальная женская логика, чё!».

Когда загорелся свет, Иван прикрыл глаза рукой, полежал и поднялся.

«Ну – ты же хотел с Зиночкой остаться в квартире денька на два? Вот! Не два денька, но – немногим меньше. И да… нужно показать девушке весь багаж… знаний и умений. Чтобы ей было, что вспомнить, и чем… поделиться с подругой, ага!».

Он перехватил Зину, когда она пыталась надеть какой-то длиннющий халат.

- Краса моя ненаглядная! У меня к тебе просьба… Большая-большая! Вот, что хочешь за ее исполнение сделаю!

Она немного стеснялась своего… вида. На ней был только бюстгальтер, пояс и чулки. Но – когда вот так, с просьбой обращаются, да еще и обещают сделать «все, что хочешь!», какая женщина останется незаинтересованной? Зина только прижалась к нему, не давая рассмотреть себя… с ног до головы. А мордашка ее была крайне заинтригована!

- Хорошая моя! А давай ты – вот так и будешь ходить, а? И свет мы совсем гасить не будем… Ну – можно вон торшер оставить, или настольную лампу?

Она чуть зарумянилась щечками.

- Ты… совсем бессовестный, да? Ну как мне так ходить-то? Это же… стыдно. Перед парнем так разгуливать.

- Ты же медик? Помнишь – ты сама говорила, что медики… они более циничны и бесстыжи.

- Ну… не до такой же степени. Да! Я же ванну хотела принять! Все равно снимать придется! – ишь как обрадовалась, выход-то нашелся!

- А зачем тебе сейчас в ванну? В ванну можно и потом, чуть погодя. А хочешь – вместе ванну примем?

- Как вместе? – вот тут она удивилась! – как же… вдвоем там… мыться? Это же не мытье будет, а…

И девушка еще больше покраснела.

- Эх, Зиночка! Вот нет в тебе того романтизма, нет! А представь – я бы тебе и спинку потер, и ножки вымыл…

Она, похоже, живо представляла, как бы это было. И щечки совсем красные, как две помидорки, и глазки – блестят-блестят! Девушка даже закашлялась, от картины, представшей в ее воображении.

- Знаешь… я подумаю. А вдруг и соглашусь! Интересно же… Только потом. А сейчас я одна. Понял? Одна. А ты пока… вон на кухне что-нибудь пошеруди. Ну там… чай. Бутерброды какие-нибудь.

Прихватив все-таки халат, девушка ушла в одну из дверей. И защелка с той стороны щелкнула! У-у-у-у… консерватор! Или… консерваторка? Как там будет это слово женского рода?

Иван прошел по квартире, любопытствуя. Ну что? Тоже – очень такая… «некислая» квартира. Попроще, конечно, чем у Каухеров, но все равно… Три комнаты, поменьше площадью, чем у родителей Киры. Неплохая кухня, довольно просторный коридор. И что заметил Иван – мебель здесь все же получше, чем у Каухеров. И со вкусом подобрана. Ну да – там же все казенное, скорее всего. А здесь люди под себя обстановку подбирали.

Зашел на кухню. Посмотрел по шкафам, из чего тут бутерброды делать? Ага… под окном – встроенный холодильный шкаф. Так… что тут у нас? Ага… вот мясо есть, какие-то свертки, но сильно уж смерзшиеся, так просто не достанешь. Пошарился еще по шкафам. Мда… Зиночка, похоже, хозяйка-то… та еще. Полбатона копченой колбасы, да кусок изрядно подсохшего сыра. Полбуханки изрядно черствого хлеба.

В шкафах еще обнаружился бумажный мешок с картофелем; мука – тоже в бумажном мешке, поменьше размерами. Бутыль с постным маслом…

«А вот это… ага! Точно нам пригодится! Она же просила… ну как… показать ей «мастер-класс». Надо соответствовать!».

Так… лук… какие-то крупы… пакетики с самыми простыми приправами – лаврушка там, черный перец, соль. Ага… чай, и неплохой похоже.

Ну ладно… что там? Бутерброды? Значит – бутерброды!

К тому времени, как он соорудил тарелку с бутербродами, и вскипятил воду в чайнике, заварил чай, вылезла из ванной и хозяйка квартиры. Она была в таком длиннющем бесформенном халате, да еще и голова замотана в полотенце, на манер тюрбана. Очень милый вид у нее был! Иван подошел, обнял ее и наклонившись к шее, сильно втянул воздух. Пахло теплом, уютом и… девушкой. Чистым девичьим телом! И он опять потерял голову.

К бутербродам они перешли… нескоро. Зато – обследовали Зиночкину спальню и ее кровать. Кровать была – вовсе не узенькой девичьей кроваткой, а вполне себе… супружеским ложем. Полуторка, как минимум!

Отдыхая после приступа… интереса к чистому девичьему телу, они валялись на взбитом белье.