Томчин - Иван Петров

   Еще четыре свежих дивизии получил Собутай. Его марш по северным провинциям восстановил прежнее положение в близлежащих к стене районах империи, но глубоко на юг он пока не пошел. Что сделано -- то сделано. Что смогли сохранить -- то сохранили. Выматывать свежие дивизии в боях я не стал. И так разогнавшийся Собутай прихватил кусок Кореи, но ехать на место и разбираться -- у меня не было ни сил, ни желания. Нам бы с Цинь разобраться, а для этого -- в следующем году возьмем столицу окончательно. От нее и будем плясать. Но, чувствую, что здесь волынка на долгие годы. Император за рекой, когда мы еще до него доберемся, а он все это время будет продолжать будоражить страну, слать резервы, гнать крестьян под наши мечи. Только силой этот нарыв можно раздавить. И жестокостью. Слишком много жертв. Это работа для Собутая. Не хочу туда больше ехать. Бесконечная война не для меня. Надо посмотреть, что в мире делается. И с собой разобраться.

   ...Я думал, такая длительная война тяжело отразится на Монголии. Объективных причин для этого не было, но на меня влияли привычные стереотипы разрухи и послевоенных будней России времен гражданской или Отечественной войн. Нет, все было не так. Наши потери за четыре года военных действий составили менее двадцати тысяч человек. Даже на призыв в армию образовалась своего рода очередь из юношей, вошедших в возраст воина. Боорчу, занимавший все это время пост военного комиссара Монголии, организовал что-то вроде соревнований по военным дисциплинам -- для отбора лучших в очередное пополнение. На демографической ситуации война тоже не сказалась, по крайней мере -- на отсутствие младенцев никто не жаловался. Возможно, сработали более-менее регулярные замены уставших дивизий, народ все успевал. Или штатские оказали поддержку?

   Везде, где проезжали, видел очень много китайцев. Той радости, с которой меня встречали монголы, они, конечно, не проявляли, но притеснений тоже не заметил. Какая-то прибитость чувствовалась в их поведении и даже позах. Или это привычка ждать окрика и удара? Монголы завоеватели и монголы дома -- это два совершенно разных типа людей. На родине монгол одевает сюртук запретов Ясы. У нас даже есть в одиночку, если присутствуют другие люди, нельзя. Едят все присутствующие и -- ни один не должен есть более другого. Китаец просто по закону не может остаться голодным. Сразу после появления пленных на нашей земле я ввел в Ясу штраф за убийство китайца. Они еще не монголы. А воина карать смертью? Ему завтра в бой идти.

   После Афганистана долго чувствовал себя неуютно. Рефлексы. Новым жителям нашей страны надо поднять голову, оценить реальность и снова жить. В результате гигантского поступления ремесленников нет никакого разговора о нехватке мужчин в мирной жизни. Трудолюбивы. Скорее, мужчинам монголам потом придется жаловаться на нехватку подруг. А пока каждый воин завалил семью трофеями. Так что, у всех монголов нормальная жизнь. И у китайцев будет, надеюсь.

   Моральный настрой изменился. Люди опять привыкли к войне. Для них это нормально, никакого психологического дискомфорта нет. Тем более -- победители. Дискомфорт только у меня, меня не здесь и не так воспитывали.

   После всех этих лет Бортэ -- единственная, с кем пока смогу и хочу говорить. Не доезжая до привычных мест наших стоянок, остановился и пригласил ее ко мне приехать. Не готов еще встречаться со всей семьей. При мысли, как их увижу... Что-то тяжелое в груди. Сначала буду привыкать к Бортэ, а там посмотрим. Я тоже китаец. Должен поднять голову и снова жить. С этим... Надо жить.

   Каждый раз, когда, ужаснувшись количеству принесенных жертв, я пытаюсь приостановить эту вечную мясорубку войны, на меня наваливается бездна новых смертей, числом, превышающим все мыслимые пределы. Любое проявление моей жалости карается с невероятной жестокостью. Любая попытка сохранить их жизни, найти иные решения оказывается чудовищной ошибкой, приводящей к полному разгрому моих намерений и все новым и новым жертвам. Их уже миллионы. И я не знаю, как это остановить. Мы сцепились с империей в схватке, как два бешенных волка, ее горло в моей пасти, но если разожму челюсти -- она меня загрызет. Мы не сможем остановить эту бесконечную войну, пока не победим. Впереди -- еще больше смертей, и лишь холодная расчетливая жестокость может приблизить победу и прекратить весь этот ужас. Только мои потомки могли бы создать великий Союз Китая и Монголии, но я этого уже не увижу, на мою долю придется только война. Но где -- не гарантии, а хотя бы надежда на то, что мои идеи о всеобщем равенстве наших народов перед человеческими законами в этом будущем Союзе будут воплощены моими преемниками?..

   Не окажется ли Китай под пятой завоевателей монголов? Не положил ли я начала разрушению великой цивилизации толпами озверелых дикарей? Я начал дело, которое не смогу завершить, жизни не хватит.

   Еще у меня теперь есть Люська. Люся -- это имя устраивает и ее, и меня. Я ее так назвал. Имя как бы китайское, национальность не установлена. Ей уже четырнадцать. И любовница, и жена, и боевая подруга. Мне шестьдесят три должно было бы исполниться. Это -- мой контролер всего груза вины, крови и боли, который повис на плечах за годы войны. Еще в первые месяцы я обучил ее многим способам защиты своей жизни и понял, что ее научили до меня. Ну, запас кармана не тянет. Каждую ночь, засыпая рядом с Люськой, знаю, что могу не проснуться. Я не боюсь смерти, мы оба это понимаем, но не хочу умирать калекой. Каждый день контролер решает, не превысил ли груз моих грехов все отпущенные пределы. Этот ребенок всю войну был рядом и видел то, что обычные воины не могут себе представить.

   Вот такая у нас жизнь. Любит меня за что-то, могла бы уйти в любой момент, я бы золота дал и охрану. Может, начальство ей не позволяет? Давно появилось ощущение, что ее для меня специально вырастили и воспитали. Или империя Сун, или хорезмшах Мухаммад. Возможно, кто-то из Индии. Менее вероятен вариант Японии, Кореи и пресловутой Си Ся. Любит, но прикажут -- убьет. Нет. Прикажут -- не убьет. Убьет, если кровь на мне любовь ее перевесит.

   Жаль, в окружающем мире жизнь не замирает ни на секунду. Никак. Все те же, все то же. Политические будни средневековья, ни сна, ни отпуска. В девяносто восьмом приятель выбрался на август в Марокко, таким павлином ходил перед отъездом. Жизнь! Хороша!!! Приехал, скупнулся, а через неделю все кредитки оказались заблокированы -- дефолт на Родине. Цивилизации захотел, налом побрезговал. На зубах вполз в страну и тут же был арестован. Спустя пару недель выпустили, разобрались, что это оставленный на хозяйстве зам начудил в панике, прокладываясь фальшивыми векселями, фирму пустил по ветру, долгов понавешал. Сначала убили зама, менты не успели врубиться в тему, (целыми днями свою валюту переворачивали -- время урожайное). А к концу месяца и "сам" отбыл на небеса. Такие деньги вернуть стало уже нереально, кредиторы дали отмашку, нужен был ясный намек для прочих. Остался в памяти -- счастливый, гордый, предотпускной.

   Ну, что тут у нас?

   Самарканд два года назад разорен войсками Мухаммада. По уму правильно, хан Усман предал союзника, но такая резня... Надо же, в нашей истории я об этом даже не слыхал. Наверное, это только здесь произошло, особо злобный хорезмшах попался. Нам от этого не легче, эдакая гроза у западных границ гремит и сверкает. Уже к Газне подступил. Хана Газне, очевидно, зря не сдаются, может -- не всех вырежет. И государство Гуридов, считай, умерло. Это он уже где-то в Индии? Хорошо бы, персами теперь увлекся. Отвлекся бы от нас.

   Сельджуки, халифат, да -- даже на восток через Мекран пойти? Есть же еще -- куда. А если на восток, да за Отрар? Опять меркиты зашевелились, снова домой собираются. Не дай бог, с хорезмшахом в команде. И от империи Кучлука в любой момент можно ждать чего угодно.

   Вот тебе и десять лет ожидаемой передышки. Что-то не выходит у меня пока десяти лет? С хорезмшахом надо как-то войну оттянуть. Сейчас не выдержим...

   Не в ногах же у него валяться? Напряжем шпионов, пусть влияют на обстановку, золота им зашлем. Посольство бы надо собрать, но боюсь -- только раздразним...

   Двое сыновей у меня родились после начала войны: Харачар у Хулан и Хархад у Есуген, но не довелось мне их повидать, маленькими умерли, не перенесли первой зимы. Похоронили их рядом с моим первенцем, Чахуром. На могилках побывал. Вот так она, война. Вот так...

   -- Нашей стране нужна столица. Всякое нормальное государство в ней нуждается. А пока столицей является моя Ставка. Покажем окружающим странам, что кочевники -- нормальный, цивилизованный народ. Может, потом продолжим еще города строить. Это первый аргумент. А второй -- надо строить город мастеров. Место выберем в восточной части страны, на западе пока неспокойно, хватит -- нахлебались мои мастера за свою жизнь всяких передряг. Строить станем в предгорьях, чтобы неподалеку открыть каменоломни, где камень легко добывать и вывозить, материал для строительства должен быть местный. Рядом должна протекать река, лучше -- ее истоки, чтобы не пересыхала в засуху и воды было вдоволь круглый год. Дома возведут китайские строители. Прототипом взять их средний размер и качество в столице Цинь.