Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра - Владимир Мединский

Омбудсмен действовал, справедливость торжествовала, самодержец ликовал. Никон приобрел славу народного защитника и всеобщую любовь в Москве. Чем больше он нравился царю, тем больше нравился народу. Он уже был большим человеком, но никто ему тогда не пенял, что, мол, из грязи в князи...

Справедливости ради: для Руси были обычным делом самые невероятные карьеры людей из толщи народа. Добрая треть Боярской думы состояла из людей незнатных, несановитых. На Новоспасском архимандрите сходились чаяния народа и ожидания царя. Никону еще предстояло возвышаться, но его звездный час пробил именно тогда, в Москве конца 40-х годов XVII века.

В 1648 году иерусалимский патриарх, по царскому желанию, рукоположил архимандрита в сан новгородского митрополита — второй по значению в иерархии русской церкви. Так поп Никон стал по своему статусу как бы митрополитом Кириллом 2008 года.

Но оговоримся — в глубоко религиозной Руси XVII века не было и тени того фарисейства, что мы наблюдаем с вами дважды в год, на Рождество и Пасху, по всем центральным ТВ-каналам. «Подсвечники» — так, кажется, окрестили появляющихся на телеэкране со (или под-) свечками политиков. Отношения церкви, власти и народа были глубоко иными. И соответственно, влияние и ответственность «второго человека в РПЦ» были несопоставимы с сегодняшними.

Рябушкин А. П. (1861-1904). Московская улица XVII века в праздничный день

Венец в видении и въяве

На новой должности Никон делал все то же. Имидж его укреплялся.

Но средневековая защита прав человека, пусть даже и делегированная самодержцем, имела оборотную сторону. Никон неизбежно наживал врагов. Он посещал тюрьмы, расспрашивал обвиненных, принимал жалобы, доносил царю, вмешивался в управление, давал советы. В Москве, под стенами Кремля, ему никто не мог возразить. Но в регионах как и сегодня, у местных элит были свои представления о прекрасном. Напрямую возразить Никону не смели, но злобу копили...

А царь слушал его всегда. В своих письмах этот добрейшей души человек именовал его «великим солнцем сияющим», «избранным крепкостоятельным пастырем», «наставником душ и телес», «милостивым, кротким, милосердым», «возлюбленником своим и содружебником». Впрочем, неумеренные похвалы расточались не только от широты царской души, но и в соответствии с письменным этикетом того времени. Иронии тут, как в случае с «ненадобным шпынем», не было.

Со временем помимо тайных врагов в Новгороде появились у Никона и явные завистники в Москве.

В 1650 году в Новгороде вспыхнул бунт. Никон не стал долго размышлять, а попросту сразу наложил на всех проклятие. Наложенное на всех бунтовщиков без разбора, оно лишь ожесточило и сплотило новгородцев. Никон в письме к государю рассказывает, что когда вышел увещевать мятежников, его ударили в грудь, били кулаками и каменьями: «И ныне, лежу в конце живота, харкаю кровью и живот весь распух; чаю скорой смерти, маслом соборовался»[142].

В том же письме как бы между прочим Никон сообщает, что перед этим ему было видение: увидел он в воздухе царский золотой венец над своей собственной головой. Намек более чем бестактный, не правда ли?

Новгородцы тоже писали в Москву, жаловались. В них Никон представал отнюдь не в венце. Митрополит, оказывается, жестоко мучил участников мятежа, при этом вымогая у них деньги. «Он делает в мире великие неистовства и смуты», — доносили из региона. Но царь во всем поверил Никону, хваля его за крепкое стояние и страдание.

В 1651 году Никон подал царю совет перенести мощи нескольких русских святых из разных мест в одно — в столицу, в Москву. По прошествии 350 лет нам даже трудно понять, какое огромное впечатление это производило на тогдашнюю публику. Это сейчас перенос праха исторического деятеля — лишь тема в теленовостях. Тогда казалось, что сдвигается сама земная ось. Воображение царя пленялось торжественностью церемоний в Успенском соборе.

Никон был на Соловках, в экспедиции за мощами очередного святого, когда его нагнало царское письмо с сообщением о кончине патриарха...

Все знали, что царь желал избрания Никона. Однако боярам уже тогда очень не хотелось видеть его на патриаршем престоле. «Царь выдал нас митрополиту, — говорили они, — никогда нам такого бесчестья не было». Для соблюдения буквы устава выбрали двух кандидатов. Жребий пал не на царского избранника! Но конкурент отказался, и тогда стали просить Никона.

А Никон отрекался! И делал это с гениальной искренностью. Ибо властители на Руси НИКОГДА (!!!) не соглашались с первого раза брать власть. Многократно ходили тысячные толпы к Ивану IV Васильевичу — вернись, Великий государь, на царство! Ну куда же ты нас, отец родной, бросил! Удалился от детей своих в Александров! Царствуй и володей нами! Многократно будет отказываться от предлагаемого престола избранный Земским собором первый из Романовых Михаил. В конце 30-х годов прошлого века Сталин заставит членов ЦК со слезами то ли любви, то ли страха «умолять» его не оставлять пост Вождя. А спустя четыре века после почти «насильного» избрания на царство молодого Мишеньки Романова 45-летний офицер госбезопасности Путин искренне откажет Ельцину: «Президент? Да что вы, Борис Николаевич, я бы лучше в Газпром пошел поруководить...»

Тогда же, в середине XVII века, дошло до того, что Алексей Михайлович, окруженный боярами и бесчисленным народом в Успенском соборе, кланялся Никону в ноги и со слезами умолял принять патриарший сан. Какие чувства испытывал крестьянин в рясе, видя у своих ног царя?

Но он честно доиграл свою роль.

«Будут ли меня почитать как архипастыря и отца верховнейшего, и дадут ли мне устроить церковь?» — спросил Никон. Царь, а за ним власти духовные и бояре поклялись. В 1652 году Никон сделался патриархом.

«"Отец и богомолец" царский, "великий государь, святейший Никон, патриарх Московский и всея Руси" стал ярчайшим и авторитетнейшим выразителем русского взгляда на "симфонию властей" — основополагающую идею православной государственности, утверждающую понимание власти духовной и светской как самостоятельных религиозных служений, церковных послушаний, призванных взаимными гармоничными усилиями управить "народ Божий" во благонравии и покое, необходимых для спасения души», — писал митрополит Сергий (Снычев).

В предисловии к изданному в 1655 году Служебнику говорилось: Господь даровал России «два великия дара» — благочестивого и христолюбивого великого государя-царя и святейшего патриарха, «богоизбранную и богомудрую двоицу». «Да возрадуются вси, живущие под державою их... яко да под единым их государским повелением вси», — резюмировалось в заключении.