Огненные птицы - Биверли Бирн

– Значит, он считает, что из-за меня много шума, – с горечью констатировала Лили. – Он желал, чтобы вы забыли о моем существовании и намеревается сам сделать то же самое. Следовательно, ему до меня нет никакого дела. Но мне на это наплевать.

Лой откинулась на спинку кресла и замолчала, утомленная этим разговором. Прошло несколько секунд.

– В действительности все дело было не столько в тебе, хоть и слышать тебе это будет неприятно, я знаю. Диего получил возможность наказать меня за мое молчание все эти годы и за то, что я ушла от него. Он ухватился за эту возможность. Диего не из тех, кто прощает…

Лили спрятала лицо в ладонях, пытаясь одолеть это отвратительное чувство, когда тебя обманывают. Лой – женщина, которую Лили всегда уважала и ценила, отправила ее, свою дочь, подальше, в какой-то Филдинг и на протяжении многих лет, по сути говоря, всю ее жизнь, не обращала на дочь никакого внимания. А человек, который на самом деле был ее отцом, о ком она столько грезила, был жив и здоров и жил припеваючи в Мадриде и нисколько не был заинтересован знать, как поживает его собственная дочь.

– Здорово мне перепало в последнее время, – шептала Лили.

– Я никогда не хотела, чтобы ты хоть что-то из этого узнала, – устало сказала Лой. – И уже очень давно решила это для себя, мне казалось единственно разумным не ворошить прошлое.

Лой сцепила руки на коленях и сидела, уставясь на них, ища в этом утешение или, по крайней мере, понимание в созерцании своих длинных изящных пальцев, белых костяшек, голубоватых прожилок вен.

– Все это из-за меня… Я совершила ужасную ошибку, познакомившись с тобой через Питера. Ирэн предупреждала меня, что…

Упоминание этого имени напомнило им о присутствии здесь и третьей женщины. Она съежилась в своем кресла. Челюсть отвисла, голова была склонена набок, были заметны старческие складки дряблой кожи на шее. Плечи ее были вывернуты вперед. Впечатление угловатости усиливалось проступавшими из них костями. Из ее прически выпало несколько шпилек и пепельно-серые волосы рассыпались. Ее пепельно-серые волосы, которые испокон веку были собраны в строгую прическу, висели сейчас седоватыми лохмами вокруг лица. Буквально за несколько минут Ирэн превратилась в старуху, немощную, траченную жизнью старуху.

– Ирэн? – пробормотала Лой.

Это был вопрос.

– Мать, – позвала ее Лили.

Ирэн не отреагировала ни на один зов. Лили это испугало. В поведении ее матери Лили видела что-то совершенно незнакомое, абсолютно чужое. В этом распаде личности таилось что-то непривычно жуткое.

– Мать, – повторила Лили, теперь уже обеспокоенно, – что с тобой?

Казалось, Ирэн не слышала этих слов.

Лили наклонилась к ней и взяла мать за руку. Рука была безжизненной и холодной. Ужас охватывал душу Лили, он теперь заглушал все остальные эмоции, с которыми она пыталась сражаться на протяжении всего этого вечера. Что бы ни произошло, какие бы обвинения не могли быть бы выдвинуты против этих двух женщин, эта была и оставалась ее матерью, женщиной, ее вырастившей. Лили лихорадочно искала подступы к Ирэн, пыталась пробиться через толщу ее безразличия и апатии.

– Мать, вчера вечером, когда я была у Лой, а мы говорили о Гарри Крамере и обо всем, что тогда произошло, ты помнишь, как ты сказала мне… – Лили осеклась.

Серые глаза Ирэн сфокусировались теперь на ней, но в них не было и следа понимания того, кто был сейчас перед ней.

– Мать, – повторила Лили, пытаясь побороть панику, охватывавшую ее. – Ты разве не помнишь, как ты сказала, что до сих пор вспоминаешь Шарлотту?

– Шарлотта… – шептала Ирэн. – Шарлотта… – Лили опустилась на колени возле кресла, в котором сидела Ирэн, она схватила мать за руки, пытаясь отогреть ледяные ладони в своих. – Да, да, о Шарлотте Мендоза. Энди видел ее несколько дней назад. Он может тебе о ней рассказать.

– Шарлотта, – повторила Ирэн. – Шарлотта, – продолжала заунывно, без всяких эмоций бормотать она, – Шарлотта, Шарлотта… Это было взывание к неведомому Богу, хотя очень напоминало проклятье.

Лили попыталась сменить тактику. Слова вырывались из нее спонтанно, неожиданно для себя она поняла, что говорит сейчас то, что уже давно безуспешно пыталась сказать.

– Мать, я понимаю. Я все понимаю. И тебя, и Лой… Я не обвиняю ни тебя, ни ее в том, что произошло. Нечего об этом и думать. Понимаю, что ты всегда делала лишь то, что считала лучшим для меня.

Ирэн никак не восприняла и эти слова Лили. И та женщина, которая спустя секунду заговорила, была просто чужим человеком для Лили, незнакомкой, которую она никогда в своей жизни не видела.

– А ведь Шарлотта так и не узнала, куда я уехала, – шептала она. – Я так все рассчитала, так умно…

Фраза эта завершилась коротким смешком, хихиканьем сродни квохтанью, которое затем перешло в смех. Было ясно, что Ирэн не осознавала присутствия остальных. Она продолжала.

– Шарлотта всегда считала себя умнее всех. Но ей так и не удалось узнать о том, что я переменила имя и фамилию и отправилась в Америку. А потом она свихнулась и уж вообще ничего не соображала. – И снова этот безрадостный отрешенный смех. – Шарлотта рехнулась, – торжествующе объявила Ирэн. – Я знала, что это когда-нибудь произойдет и это произошло.

Было слышно, как Лой испустила вздох отчаянья.

– Не надо, перестань, – бормотала она. – Аманда, я прошу тебя.

Лой никогда не называла Ирэн этим именем, с самого детства. И когда Лили вдруг осознала, что перед ней, в этом доме, в этой комнате, сидела не ее мать, теперь это была другая женщина, с другим лицом. Аманда-Ирэн пребывала сейчас далеко и во времени, и в пространстве.

– Мать, – стараясь не обращать внимания на эту метаморфозу, умоляла Лили, – вернись, пожалуйста, не уходи. Ты мне нужна. He оставляй меня…

Внезапно Ирэн посмотрела на Лили уже другим взглядом. Казалось, в этих серых глазах, наконец, появилось отражение ее собеседницы.

– Ты нужна мне, мать, – повторяла Лили.

И теперь все заметили, что будто незримая пелена упала с лица, и все стало, как прежде.

– Конечно, я никуда не ухожу и не уйду, – устало отозвалась Ирэн.

– Лили, дорогая, ну что за глупости ты говоришь? – Теперь это уже был голос обычной Ирэн, ее матери.

Лили взяла ее за руку, и ее пальцы ощутили теплую плоть.

– Боже, ну и ну! – спохватилась Ирэн, заметив, что ее волосы в беспорядке. Вооружившись шпильками, она собрала их в обычный свой узел. – Так мы говорили о бедняжке Шарлотте? – Теперь она повернулась к Энди. – Лили сказала мне, что вы будто бы встречались с ней. Как она?

Энди вздохнул с облегчением, зашевелились и остальные. Чувствовалось, что напряжение этих последних минут спадает, в воздухе уже не ощущалось прежней наэлектризованности.