Баймер - Юрий Никитин

Мимо меня проплыл, обгоняя, черный форд. Я успел увидеть восторженное лицо пассажира, он смотрел перед собой вытаращенными глазами. Поймав мой взгляд, повернул голову, улыбнулся и вскинул вверх большой палец. Он тоже явно несется высоко над землей по облачному полю, обгоняя самолеты.

Утром, когда я припарковал машину и вылез, на крыльце стоял Козаровский. Меня охватило холодом, а сердце обреченно сжалось в комок.

Козаровский нехорошо улыбался. Шрам на правой скуле стал виднее, налился темной кровью, вспух. Второй шрам, который на подбородке, тоже потемнел и теперь выглядел, как нарывающий чирей. Выпуклые глаза убийцы держали меня на прицеле.

– Ну, – сказал он зловеще, – вот ты и попался, баймер. Говорил же я, что я не зря заведую службой безопасности? Я храню многие тайны моего шефа, но дальше меня они не идут. И от меня тайн у него нет. Да и вообще от меня тайн нет. Ты не поверил? Зря.

– Вы о чем? – спросил я.

Я сам чувствовал, что голос мой звучит жалко.

– Я не силен в компах, – сказал он, – но и старое доброе наблюдение, слежка – еще послужат, послужат… Где, говоришь, ты провел вчера ночь?

Я промолчал, сердце тревожно стучало. Спросил через силу, стараясь держаться с вызовом:

– А это не мое дело?

– Твое, – согласился Козаровский. – Вообще-то, это я сам неверно сформулировал вопрос. Я хотел сказать: с кем?

Он играл со мной, как с трехмерным леммингом. Я видел по его торжествующим глазам, что он знает, где я был, с кем, чем занимался. Может быть, даже в его нагрудном кармане лежат снимки. Простые, сделанные допотопным фотоаппаратом, где используется простая целлулоидная пленка.

– И что вы хотите?

Я чувствовал, как жалко звучит мой голос. И сам казался себе мелким, жалким и подленьким, как персонаж гадкого фильма, когда мелкое ничтожество, прижатое к стене, поступается остатками принципов и начинает работать против своего шефа.

Козаровский бросил быстрый взгляд по сторонам.

– Это другой разговор, – сказал он негромко. – Ты сейчас задал правильный вопрос.

Мне показалось, что я уже много раз слышал эти слова, как его, так и свои. Наверное, потому, что мелкими ничтожествами заполнен мир под завязку, видишь и слышишь только их, объявленных самыми правильными, а их гаденькую мораль – общечеловеческими ценностями.

Козаровский оглядел меня с видом собственника, только что в зубы не посмотрел и мускулы не пощупал, как на невольничьем рынке в Турции, прошелся по ступеньке, резко и картинно повернулся на каблуках. Серые глаза убийцы уставились в меня в упор.

– Не поверишь, – сказал он, – но моя главная забота – безопасность шефа. Дело в том, что все мои сбережения… тоже вложены в его дело. Растут доходы шефа – растут и мои. Так что я хочу, чтобы неприятности шефа миновали…

Я обратился в слух. И хотя понятно, что этот гад теперь подцепил меня на крючок и не отпустит, все мое существо взмолилось, чтобы он не выдавал меня… нас, Конону, чтобы смолчал, я все сделаю, что он возжелает, только бы не выдал нас…

– Я тоже… хочу, – прошептал я.

Он кивнул. Глаза его не оставляли мое лицо, следили за моими лицевыми мускулами.

– Значит, – проговорил он медленно, – мы договоримся. Я ничего не скажу о том, что я видел. А ты будешь мне кое-что сообщать. О шефе… и так, вообще. Из того, что я не знаю… возможно. Хотя, мне кажется, я знаю все, но… пусть это будет проверкой и для тебя. Это, как ты понимаешь, не во вред шефу… Сам знаешь, он бывает слишком беспечен. Не понял? Человек с таким весом и такими деньгами – лакомая добыча. Если он вдруг умрет, то на бирже тут же изменится курс кое-каких акций. Я даже не знаю, повысятся или упадут – я не финансист, но что изменится – точно. А я, скажу честно, не хотел бы никаких изменений. Мне – хорошо, понял?

Я тупо кивнул.

– Вроде бы…

– Так вот, я хочу заранее знать, куда шеф собирается, с кем будет общаться. Понял? Чтобы незаметно для него… он гордый, сам знаешь, и беспечный… чтобы незаметно организовать охрану. Если понадобится, конечно. У нас четверо лбов скулят без работы! Все ищут, кому бы в морду дать.

Я кивнул, постарался как можно незаметнее выпустить из груди воздух. Насчет четверых лбов он прав, пока эти боты стреляют в себе подобных только на экранах мониторов. Ничего опасного Козаровский не требует. Это в самом деле наша обязанность: защитить человека, который дает нам работу… да не просто работу, а возможность заняться любимым делом. Ведь Козаровскому тоже нравится то, что он делает. Он чувствует себя, наверное, Бэтменом или Суперменом, что тайно охраняет мир и покой не только шефа, но и его семьи, его приближенных, всего конгломерата его владений и интересов…

– Хорошо, – сказал я. – Но только, предупреждаю, я знаю не так уж и много. Только то, что касается баймы. А шеф в нее не влазит.

– Ничего, – ободрил он, – я просто хочу, чтобы и этот крохотный уголок его жизни был для меня прозрачен. Только тогда я смогу обеспечить полноценную охрану. Все понял?

– Понял, – сказал я торопливо. – Все понял…

У меня чуть не сорвалось с языка что-то угодливое, типа «шеф», «босс» или «хозяин». Похоже, Козаровский все понял, но добивать или топтать меня не стал, инстинктивно ощутил, что топтать можно подобного себе, а такие вот, как я, могут пойти вразнос, и тогда гори все синим огнем…

ГЛАВА 14

Еще весной в «Князе Кие» разразилась война. Уже не между полянами и древлянами, а между красными и белыми. Несколько сценариев мы отдали под перипетии войны, наконец конница Махно с боями взяла Перекоп, захватила Крым, а остатки белогвардейцев бежали на турецких кораблях. На Дальнем Востоке из миссии в миссию «по долинам и по взгорьям шла дивизия вперед», японцы спешно отступали. На этом закончилась Гражданская, начался период спешной индустриализации. Весь мир говорил о мире, но торопливо готовился к войне, и если наше княжество, теперь именуемое Советским Союзом, что разлеглось на шестой части земного шара, не поторопится, то ему хана. Соседи сожрут, как едва-едва не сожрали и сто лет тому, и пятьсот, и тысячу…

К началу лета наша разросшаяся байма включала три тысячи апгрейдов, реальную карту мира на сегодняшний день и реальные страны.

Конон присматривался, удивлялся, что мы всобачили в байму такие элементы, которые пока никто… Впрочем, вполне возможно, что сейчас несколько фирм делают втихаря то же самое, что и мы, а объявят об этом только ближе к завершению, когда уже никто обскакать не успеет. Тогда начнется реклама, пойдут превью, скриншоты, трайлеры, хвастливые интервью разработчиков…

Я как-то намекнул, что хорошо бы учредить первую международную… или хотя бы отечественную – премию за баймы. Костомар предложил давать премии по классам, а то немногочисленные разработчики turn-based никогда премий не дождутся, а Конон откликнулся довольно живо. В смысле, пообещал выделять кругленькую сумму ежегодно, а все остальное чтобы делали мы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});