Все шедевры мировой литературы в кратком изложении - В. Новиков

Так или иначе, а сделался Чуньюй правителем области Нанькэ, а два его друга — главными помощниками правителя. Двадцать лет управлял он областью, народ его процветал. Но тут случилась война со страной Таньло. Войско возглавил храбрый друг Чаньюя, но был разбит,'занемог и умер. Потом смерть настигла супругу Чаньюя, с которой он прижил пятерых детей. Управлять в Нанькэ остался второй друг, а Чуньюй повез тело жены в столицу, где и совершили обряд похорон. Еще много лет Чуньюй продолжал верой и правдой служить владыке, но тот внезапно заподозрил, что от зятя исходит опасность для страны Хуайнань. А тут еще некий сановник потребовал во избежание беды перенести столицу в другое место. Тогда и повелел владыка Чуньюю отправляться домой, родных проведать, а удивленному зятю объяснил, что пора ему в мир смертных вернуться.

Очнулся Чуньюй на веранде собственного дома и понял, что все это был только сон. И рассказал друзьям о происшедшем. Потом повел их к старому ясеню. За дуплом обнаружился широченный ход, в котором виднелись горы земли — точь-в-точь городские укрепления и дворцы, где сновали бесчисленные муравьи. Среди них два больших, которым прислуживали муравьи-крохи. Отыскался и холм, где жену Чуньюя схоронили. Словом, все со сном совпало.

А ночью налетела буря, и поутру в дупле муравьев не оказалось. Верно, и впрямь свою столицу в другое место перенесли.

Разузнал он о своих друзьях, помогавших ему в Нанькэ. Один умер от болезней в соседней деревушке, другой находился при смерти. Пораженный всем случившимся, Чуньюй отказался от женщин и вина, увлекся мудростью отшельников. А умер точно в тот год, в который была ему отцом встреча назначена.

Шэнь Цзицзи [VIII в.]

Волшебное изголовье (Записки о случившемся в изголовье)

Из прозы эпохи Тан (VII — Х вв.)

В стародавние времена некий даосский монах, старец Люй, постигший тайну бессмертия, повстречался на постоялом дворе с юношей по имени Лу. Они разговорились, и юноша принялся жаловаться на свою злосчастную судьбу: он-де учился столько лет, а все прозябает без великого поприща. Тут его стал одолевать сон, и старец предложил ему свое изголовье из зеленого нефрита с отверстиями по бокам. Не успел юноша голову приклонить, как, озарившись светом, отверстия начали расширяться, и, войдя внутрь, юноша очутился возле собственного дома.

Вскоре он женился, стал день ото дня богатеть, а потом и в чиновничьей карьере преуспел. Сам император его выдвигал. Управляя областью Шэнь, Лу облагодетельствовал местных земледельцев оросительным каналом. Позднее он возвысился до губернатора столичного округа.

Тут в стране случилась военная смута. Однако и на поле брани Лу был удачлив и разбил врага. Император щедро наградил его чинами и титулами. Однако завистники не дремали. Государю донесли, что Лу замыслил измену, и высочайшим повелением его велено было заключить в темницу. Горько пожалел тогда Лу о своем юношеском стремлении на службу!

Не раз еще подстерегали его превратности карьеры, но всякий раз он снова возвышался, пока не одряхлел. Решился он уже сам просить государя об отставке, только тот отказал. Тут Лу и умер.

…И в тот же миг проснулся на волшебном изголовье юноша. Теперь он знал тщету своих мечтаний, и богатства, потерь и удач. Поблагодарил юноша старца и с поклоном удалился.

Юань Чжэнь [779–831]

Жизнеописание Ин-ин

Из прозы эпохи Тан (VII–X вв.)

Не так уж и давно жил студент по имени Чжан, юноша редких достоинств, с утонченной душой. Ему уже и тридцать три года сравнялось, а у него еще не было возлюбленной. Когда друзья дивились его скромности, он говорил в ответ, что просто не встретил покуда ту, которая ответит на его чувства.

Однажды в городе Пу он случайно повстречался со своей дальней родственницей. Оказалось, что та с сыном и дочерью бежала от солдатского бунта, случившегося в их краях, и укрылась в Пу. Чжан сумел через друзей сделать так, чтобы возле дома несчастных беглецов выставили охрану — его родственники боялись потерять свое добро. В благодарность тетушка устроила для Чжана прием, на котором представила своих детей.

Девушке только семнадцать весен минуло. Была она так необыкновенно хороша, добронравна, что и в скромной одежде, без пышной прически ранила сердце молодого человека. Долго думал Чжан, как открыть ей свои чувства, и решил довериться служанке Хун-нян, но та пришла в смущение и только что-то про сватовство лепетала.

А Чжан при мысли о том, как долго протянется сватовство, прямо-таки с ума сходил. Тогда по совету служанки он написал девушке стихи. Вскоре пришел ответ, который показался влюбленному приглашением на свидание. Ночью он прокрался в покой девушки, но встретил с ее стороны резкую отповедь.

Несколько дней он ходил как убитый. Но как-то ночью Ин-ин (таково было прозвание девушки) сама пришла к нему, и с той поры они предавались тайной любви. Ин-ин, хотя и была само совершенство, держалась скромно, редко молвила слово и даже на цитре стыдилась играть,

Пришло время Чжану ехать в столицу. Ин-ин не упрекала возлюбленного, только впервые взяла при нем цитру и сыграла скорбную мелодию, а потом разрыдалась и убежала.

На экзаменах в столице Чжан потерпел неудачу, но домой решил не возвращаться. Он написал возлюбленной письмо и получил ответ. Ин-ин писала о своей вечной любви и великом позоре. Она не надеялась на встречу и посылала Чжану в память о себе яшмовый браслет, ибо яшма тверда и чиста, а браслет не имеет ни начала, ни конца;

бамбуковую ступку, хранившую следы ее слез, и моток спутанного шелка — знак ее смятенных чувств.

Письмо Ин-ин стало известно кое-кому из друзей Чжана. Они расспрашивали его о случившемся, и он объяснял, что женщины от века служили источником бедствий. У него, мол, не хватило бы добродетели, чтобы одолеть губительные чары, вот он и поборол свое чувство.

Ин-ин выдали замуж, женился и Чжан. Последний привет от нее был в стихах и заканчивался строками: «Любовь, что вы мне подарили, / Отдайте молодой жене».

Ли Фуянь [IX в.]

Гуляка и волшебник

Из прозы эпохи Тан (VII—Х вв.)

Молодой повеса и мот, забросив дела семьи, в разгульных тратах не Знал удержу. Пустил все достояние по ветру, и никто из родни не захотел его приютить. Оголодавший, слонялся он по городу, жалуясь и стеная.

Вдруг перед ним возник неизвестный старец и предложил столько денег, сколько тому потребно на безбедную жизнь. Смущенный Ду Цзычунь (а так величали нашего повесу) назвал невеликую сумму, но старец настоял на трех миллионах. Их хватило на двухлетний разгул, а потом Ду опять пошел по миру.

И вновь перед ним предстал старец и снова дал денег — теперь уже десять миллионов. Все благие намерения изменить жизнь враз улетучились, соблазны одолели гуляку, и через два года денег как не бывало.

В третий раз беспутный повеса дал старцу страшную клятву не растратить деньги попусту и получил двадцать миллионов. Благодетель назначил ему встречу через год. Он и вправду остепенился, устроил семейные дела, одарил бедных родственников, обженил братьев, выдал замуж сестер. Так пролетел год.

Встретился Ду со старцем. Они вместе направились в чертоги, которые не могли принадлежать простым смертным. В огромном котле готовилась пилюля бессмертия. Старец, сбросив мирские одеяния, оказался в желтой одежде священнослужителя. Потом взял три пилюли из белого камня, растворил их в вине и дал выпить Ду Цзычуню. Усадил того на тигровую шкуру и предупредил, что, какие бы жуткие картины ни открылись его взору, он не смеет произнести ни слова, ибо все это будет только наваждение, морок.

Едва старец исчез, как на Цзычуня налетели сотни воинов с обнаженными клинками, которые под угрозой смерти требовали, чтобы тот назвал свое имя. Было страшно, но Цзычунь молчал.

Явились свирепые тигры, львы, гадюки и скорпионы, грозившие его сожрать, ужалить, но Цзычунь безмолвствовал. Затем хлынул ливень, грянул гром, засверкали молнии. Казалось, небо рухнет, но Цзычунь не дрогнул. Потом его окружили служители ада — демоны со злобными мордами, и принялись пугать, водрузив перед Цзычунем кипящий котел. Тогда они взялись за его жену, которая молила мужа о пощаде. Ду Цзычунь безмолвствовал. Ее разрубили на куски. Молчание. Тогда убили и Цзычуня.

Его низвергли в преисподнюю и снова подвергли ужасающим пыткам. Но, помня слова даоса, Цзычунь и тут смолчал. Владыка преисподней повелел ему вновь родиться, но не мужчиной, а женщиной.

Цзычунь родился девочкой, выросшей в редкую красавицу. Но никто не слыхал от нее ни единого слова. Она вышла замуж и родила сына. Муж не верил, что жена его нема. Он задумал заставить ее заговорить. Но та молчала. Тогда в ярости он схватил ребенка и хватил его головой о камень. Позабыв о запрете, мать, не помня себя, закричала отчаянным криком.