Террамагика. Полёт над бездной - Анастасия Гулина

себя. На лице парня не было холодной расчетливой улыбки, какую ожидала девушка увидеть, он не танцевал и не радовался. Огневик просто терпел это унижение и испытывал исходящую волну боли от Оливы. Марк встретился с красными, заплаканными глазами девушки, с зареванным, мокрым лицом снова и ощутил ее эмоции буквально: она была опустошена, ее взгляд не выражал ничего, а по лицу больше не ползла обыденная оптимистичная улыбка. Олива считала Марка предателем, и юноша это понимал. Он знал, что ее заинтересованный взгляд и пылкость речей больше никогда не будут предназначаться ему. Он и ранее предполагал, что девушка его не простит. Теперь, когда она и сама узнала о мороке, он перестал действовать окончательно, и Олива не смотрела на него теми самыми влюбленными глазами с огнем, с которыми она еще полчаса назад целовала его губы. Ее взгляд не выражал ничего, только слезы говорили о ее разочаровании.

Оливе самой после взгляда на безразличного Марка, у которого на самом деле в душе творилась полнейшая неразбериха, стало как-то легче. Она поняла, что совершила ошибку, доверившись. Да, было неприятно и горько осознавать тот факт, но почему-то после подтверждающих слов Марка это прекратилось. Внутри Оливы что-то исчезло, и ей стало абсолютно все равно. Она перестала чувствовать боль и плакать. Девушка поднялась и утерла слезы и мокрый нос. Она была пуста.

Глава 33. Гнетущая тьма и шаги

Первые два дня в подземелье замка Огня тянулись бесконечно. К пленникам никто не заходил и не объявлял о цели и смысле их пребывания в заточении. Только хмурые стражники в темных одеждах протягивали миски со скудной едой.

Было довольно холодно находиться в каменных стенах нижнего этажа замка, но, к счастью, ребятам выдали теплые пледы, и они хоть как-то спасали от оледенения. Каменный пол, сложенный из больших пластов аргиллитов, сверху покрывала солома, принесенная специально для заключенных. Ее было достаточно, чтобы можно было спать спокойно не на голых камнях. В подземелье было не очень светло: на стенах горели факела, отбрасывая тени от смирных, молчаливых стражников, которые за все это время не проронили ни слова.

Помещение подземелья имело форму неровного вытянутого овала, камеры располагались полукругом. А конкретно из камеры ребят было видно отвесную стену и невесело горящий факел. Ни входа, ни лестницы, ни других камер и пленников не было видно. Факелов в помещении было всего два или три, потому внизу царила практически полная гнетущая тьма.

…Ребята не помнили, как здесь оказались, но знали, что сюда их притащил Обсидиан. Наемники после проигрыша компании Оливы, воспользовались мгновенным огненным переходом Марка и перешли в замок Огней вместе с парнем. Юноша до жути не желал оказаться снова дома, но ему все же пришлось.

Марк был бледен как мел, несмотря на свой природный смуглый цвет кожи. Парень после перемещения удалился сразу же к себе и заперся на засов, не желая никого видеть. Зайдя в свою комнату, Марк начал крушить все подряд. Ничего не осталось целым после выплеска эмоций огневика. Хрустальная люстра разлетелась вдребезги, после удара огненной сферой по потолку, а окна выбило силовой волной. Юноша одной левой проломил стол, а после сжег его, он сжег шторы и постель, сломал шкаф и призму. Последней целой вещью в комнате осталось зеркало для перехода. Парень медленно подошел к нему и с ненавистью глянул на отражение. На него смотрел красный, озлобленный парень, у которого взъерошились волосы и порвалась одежда, а по шее пошли багровые пятна. Марк был на взводе, у него даже заискрились глаза. Он крепился из последних сил, чтобы не обратиться драконом и не разнести к чертям весь замок. Он злился на самого себя, ведь теперь из-за этой глупости, которую он совершил, он был обречен страдать вечно. Он никогда не забудет пустые, безразличные глаза девушки, в которую успел влюбиться за эти десять дней, он будет помнить всегда ту волну эмоций, которая витала около нее после разоблачения. Марк знал, что его не простят никогда ни Олива, ни остальные ребята, которые доверились ему. Он был отвратителен для самого себя, и от этого Марку становилось все хуже и хуже.

…Третий и четвертый день прошли быстрее. Маги уже как-то освоились и прекратили попытки выбраться, они смирились с происходящим и только сидели, укутавшись в плед в углу камеры, прижавшись друг к другу. Яна предпочитала держаться отдельно, она уже услышала от Оливы новости о гибели Авена, и первые дни девушка долго лила слезы, но сейчас просто молчала, отвернувшись ото всех и не вступая в диалоги. Селена тоже много плакала, потому ее утонченное лицо опухло, а глаза поблекли. К тому же девушка сильно мерзла, поэтому Вилли отдавал ей свой плед и садился рядом, успокаивая подругу, прижимая ее голову к себе и долго нашептывая слова надежды ей на ухо. Принцесса так и засыпала на плече у парня и в двух пледах. А с другой стороны от землевика обычно присаживалась Олива, так они и спали, тесно прижавшись друг к другу.

Изначально землянка сторонилась друзей, чувствуя себя виноватой, но после Вилли и остальные попросили ее даже не думать об этом и не винить себя. В произошедшем была вина каждого. Они просто не были достаточно внимательны и не разоблачили парня при возможности. Марк предал их всех.

Яна предпочитала дальний угол камеры, куда свет плохо доходил, черноволосая с каждым днем нахождения в замке блекла все больше. Никто не знал, почему Яна так боится этого места, но все равно ребята пытались ее поддержать. Ранее самая веселая и заводная девушка превратилась в подземелье замка Огней в молчунью. Она редко говорила, отказывалась от еды и не бросалась колкими фразочками, как делала обычно. Ее губы утратили яркий красный цвет, а волосы красивый блеск. У девушки под глазами быстро нарисовались тени от усталости и недосыпа. Яна боялась почему-то спать, а потому целыми ночами бодрствовала, чего-то ожидая или карауля. Как ребята поняли, она уже оказывалась в этом замке, но рассказывать свою историю девушка не желала, она упрямо молчала и отводила взгляд. Наверняка, эта история была связана с чем-то очень болезненным из прошлого, и соседи черноволосой вскоре прекратили допросы. Каждый раз, когда кто-то из стражников заходил и приносил еду, отворяя скрипучую дверь в подземелье, черноволосая нервно вздрагивала и зарывалась в солому. А после, понимая, что это всего лишь стража, недоверчиво высовывалась, но все равно не выходила на свет. Олива