Русская фантастика – 2016 (сборник) - Светлана Колесник

Что бы такое придумать?

Зорин прошел по площадке до лифта, остановился. Можно, например, просто повернуться и уйти. Ну его, в конце концов, к чертям собачьим, этого Юрку. Шутить надумал? Дурацкая шутка. Ну да, хотел Зорин отогреться и друга повидать, но тот начал чудить – пусть потом извиняется, дубина.

Зорин нажал на кнопку лифта.

Все, не сложилось так не сложилось. Если Юрка сейчас наблюдает в дверной глазок за поведением приятеля – если он что-то в такой темноте может рассмотреть, – то, увидев, что Сашка Зорин собирается уезжать, обязательно откроет дверь. Что он, совсем дурак, что ли?

Лифт, громыхая, спустился с девятого этажа. Двери со скрежетом открылись. Зорин оглянулся на Юркину квартиру. Тишина. Глазок, кстати, светится желтой точкой – никто в него не смотрит. Ну и пожалуйста, пробормотал Зорин, внезапно обидевшись. И пошел на фиг…

Зорин уже почти шагнул в лифт, когда обратил внимание на цифру справа от него. Номер этажа. Цифра «семь».

Твою мать, протянул Зорин и придержал створки лифта, когда они попытались закрыться. Седьмой этаж? Не может быть. Вот просто быть не может, и все тут. Я же только что спустился с девятого этажа. Два пролета. Это должен быть восьмой этаж. Какая, на хрен, семерка?

Зорин достал из кармана мобильник, вернулся к квартире и присветил себе экраном, словно фонариком. Табличка с номером над дверью была. Девяносто семь – значилось на этой табличке. Квартира рядом была с номером девяносто восемь, на еще одной двери номера не было, а последняя была сотой. Единица и два ноля.

То есть если бы Юрке Манченко пришла в голову идея подшутить таким странным образом, то ему пришлось бы менять номера как минимум еще на трех квартирах. Не бывает. И чтобы Юрка все это подготовил и ждал прихода кого-то из приятелей… Не судебных же исполнителей он пытался обмануть, в самом деле?

Принцип «лезвия Оккама» Зорин толком не помнил, но был уверен, что не стоит придумывать какие-то невероятные объяснения простым вещам. Он просто проскочил мимо восьмого этажа. Прошел, не заметив.

Мысль, если честно, не слишком успокаивающая. То есть если Зорин способен на ходу отключиться и проскочить четыре пролета вместо двух, то тут впору обращаться к мозгоправу.

Расскажу Юрке, подумал Зорин, обхохочется.

Дверь лифта закрылась, Зорин пошел наверх пешком. На улице уже совсем темно, в подъезде – хоть глаз выколи, только снизу проникает легкий отсвет – где-то еще сохранилась лампочка. Свет от мобильника позволял видеть ступеньки и не поставить ногу в кошачье дерьмо.

Два пролета, все точно. Зорин огляделся и вздрогнул, увидев металлическую лестницу на чердак. Зачем-то поднялся по ней и подергал замок, висевший на чердачной двери. Девятый, мать его, этаж. Все точно. И номера квартир от «сто пятой» до «сто восьмой».

Мать, вырвалось у Зорина.

Не мог же пропасть целый этаж, в самом деле? Не мог! Так не бывает.

Зорин нажал кнопку на телефоне.

– Да? – ответил Юрка.

– Слушай, Юрчик, – Зорин кашлянул. – Прости балбеса, но я забыл, где ты живешь.

– Здрасьте! – засмеялся Манченко. – Мартышка с возрастом слаба мозгами стала!.. Дом три, квартира сто один.

– Восьмой этаж? – спросил Зорин.

– Восьмой этаж, третий подъезд. Только ты там давай быстрее, а то у меня всего несколько минут до выхода.

– Х-хорошо, я быстро… А скажи… – Зорин хотел спросить, а нет ли в доме Манченко подъезда с неправильной нумерацией этажей, но сдержался. – Ладно, через пару минут буду.

Все просто – Зорин просто ошибся подъездом. Или домом. Нужно выйти и восстановить ориентацию… Зорин не удержался и хмыкнул. Ориентировку нужно восстановить, с ориентацией у нас все хорошо. Мелькнула мысль вызвать лифт, но потом Зорин решил спуститься пешком и на всякий случай пересчитать этажи.

Их оказалось восемь.

Нумерация нарушалась только между девятым и седьмым, а так – все было нормально. Когда Зорин дошел до третьего этажа, туда приехал лифт, и пожилая женщина, облепленная снегом, вышла из него. Зорин еле удержался, чтобы не спросить по поводу отсутствующего этажа. Собственно, удержало его богатое и живое воображение. Он представил себе, как на такой странный, мягко говоря, вопрос женщина обзовет его алкоголиком или наркоманом. А то вдруг поднимет крик и станет звать на помощь.

Зорин вышел из подъезда.

Снег лупил в лицо, ветер свистел в ушах. На подъезде была табличка с номером. Подъезд номер три. Все точно. Подъездом Зорин не ошибся. Да и как тут ошибиться, если их всего четыре? А вот домом…

Ни хрена не разобрать вокруг. Белая холодная каша вокруг, только видны квадраты освещенных окон. Дом вроде правильный. Вроде бы…

Зорин на всякий случай прошел вдоль фасада. Номер дома был намалеван на торцевой стене. И номер этот был «три».

Может, с нервным смешком спросил себя Зорин, позвонить и спросить название улицы? Может, все настолько запущено в голове у Зорина, что он тупо спутал улицу? Нужно было от магазина двигаться, скажем, налево, а не направо.

Подал голос мобильник, звонил Юрка.

– Ты как-то не торопишься, – сказал Манченко. – Так что – сам виноват. Мне вот только что отзвонились – я бегу. Жаль, что не получилось пересечься, но там действительно аврал и катастрофа. Извини, Сашка!

– Ничего, – сказал Зорин. – Я понимаю.

И спрятал мобильник в карман.

Ни хрена я не понимаю, сказал Зорин ветру. Ветер взвыл и хлестнул его по лицу.

– Но там же нет этажа, – сказал Зорин. Ветер хохотнул и снова хлестнул его по лицу.

Черт, спохватился Зорин, можно ведь сейчас броситься к подъезду и перехватить Юрку на выходе. Тут же всего метров пятьдесят.

Зорин попытался бежать, но ветер со снегом вцепились в него, не давая двинуться. Да ну что ж это за погода сволочная! – выкрикнул Зорин. Да ну что же это творится?

К подъезду он не успел.

То ли Манченко пошел через сад, то ли его подобрала машина – Зорину показалось, что в снежной круговерти мигнули красные огоньки стоп-сигналов. Лифт стоял на первом этаже, никто не успел его вызвать.

Но ведь чушь получается, сказал Зорин, глядя на открытую дверь лифта. Вот девять кнопок. Еще две функциональные, но этажных кнопок – девять. Что может быть проще – нажать на кнопку и подняться на нужный этаж.

Стоп, скомандовал себе Зорин. Поехать наверх мы всегда успеем. Давайте мы пока выйдем на улицу и попытаемся посчитать этажи снаружи. Нужно же что-то делать с надвигающейся шизофренией.

Зорин вышел, остановился посреди дороги и задрал голову. Девять.

Девять, мать их так, этажей. Некоторые окна не светятся, в Юркиной, например, квартире темно, но посчитать можно. Девять этажей. Зорин поскользнулся и сел в снег. Ну не бывает же так! Не бывает!

Еще можно себе представить, что кто-то начудил с нумерацией этажей и квартир. Но чтобы снаружи дом был девятиэтажным, а внутри на этаж меньше…

Зорин встал из сугроба.

Все можно проверить и выяснить. Нужно еще раз проверить. Подняться пешком на восьмой этаж. Или даже на девятый. Подняться и проверить. Убедиться, что это он, Александр Зорин, ошибся. Ну помутнение на него нашло, в конце концов. Организм сигнализирует хозяину, что хватит злоупотреблять спиртным. Хотя после праздника Зорин не выпил еще ни капли.

Ладно, проверим.

Зорин медленно поднялся на седьмой этаж. Остановился перед лестницей, ведущей вверх. А может, ну его? Какого, собственно, черта? Повернуться и поехать домой. Такси сюда по такой погоде не приедет, все эти внутридворовые дороги чистить не будут еще долго, а вот улицы наверняка чистят. Выйти к остановке, сесть в автобус. Или вызвать такси. Потом позвонит Юрка, и можно будет позвать его в гости. И за чашкой водки рассказать, как заплутал его друг детства в трех подъездах. Мысль была такой правильной, такой симпатичной, что Зорин чуть не отправился вниз.

А если там действительно нет этажа? Бог с ним, с этажом, но ведь там был друг детства Зорина. Там была его квартира, и Зорин не смог попасть в нее… А то, что у Юрки все в порядке… это ведь Манченко по телефону сказал. Мало ли что там на самом деле?

Не рэкетиры, понятное дело, как в девяносто третьем, но ведь…

Зорин поднялся на следующий этаж, осветил цифру возле лифта. Девятка.

Черт, черт и еще раз черт!

И что теперь делать? Что теперь делать, мать-мать-мать-мать… Зорин понял, что скатывается к истерике, и сжал кулаки. Спокойно. Спокойно, Сашка! Ничего не произошло. Юрка разговаривал совершенно нормально, ничего не пытался такого сообщить, намекнуть на что-то. Обычный, нормальный Юрка. И присказка его про мартышку – обычная и нормальная. Позвонить ребятам? Пусть Гаврила и Серега приедут, будем разбираться вместе?

Ну да, достаточно только им сказать, что пропал целый этаж с Юркиной квартирой, и они тут же бросятся с разных концов города сквозь пургу и метель? Что бы сам Зорин сделал в такой ситуации?

Вот если бы ему позвонил Серега Новиков и сообщил про загадку восьмого этажа? Зорин сорвал бы с вешалки куртку и помчался по вызову? Хренушки. Для начала он бы позвонил именно Юрке Манченко и спросил, а что, собственно… А тот бы сказал, что все нормально, что приятель заблудился и просто валяет дурака, чтобы не мерзнуть в одиночку. И как бы ни божился Новиков, ни хрена бы ему Зорин не поверил. Они друг друга еще и не так разыгрывали.