Отныне и вовек - Джеймс Джонс

— Ему нельзя далеко отходить. У него здесь пост. — Пятница кивнул на дорогу. — Он говорит, в авиации служить хуже всего. — Пятница улыбнулся. — А я говорю, хуже всего в пехоте. Ты-то сам как думаешь?

— Что авиация, что пехота — один черт, — шлепая на себе москитов, буркнул Пруит. — Я лично так считаю.

— Ты серьезно? — искренне удивился паренек по ту сторону проволоки. — Не может быть.

— Не может быть? — в свою очередь удивился Пруит. — Почему же?

— Потому что… — начал паренек.

— Это мой друг Пруит, — улыбаясь, перебил Пятница. — Я тебе про него рассказывал.

— А-а… Тогда другое дело. Я не знал.

— Он тебя разыгрывает. — Пятница снова улыбнулся. — Сам-то он завербовался в пехоту на весь тридцатник. Ему в пехоте нравится. Он тебе может рассказать все, что тебя интересует.

— Класс! — обрадовался парень. Шагнув вперед, он торжественно протянул руку через проволоку: — Очень приятно познакомиться. Слейд.

— А что его интересует-то? — спросил Пруит у Пятницы, пожимая руку Слейду.

— Он хочет перевестись в пехоту.

— В пехоту?

— Да. К нам. В нашу роту.

— Только не в нашу! Зачем это ему?

— Зачем? — взволнованно повторил Слейд. — А затем, что я пошел в армию, чтобы быть солдатом, а не паршивым садовником.

Пруит пристально посмотрел на него.

— Почти все, кого я знаю, наоборот стараются попасть в авиацию.

— Да? Что ж, потом сами пожалеют. — Слейд рассеянно махнул рукой, разгоняя полчища круживших вокруг него москитов. — Конечно, если кому нравится быть садовником, тогда другое дело.

— Почему садовником? Я думал, в ВВС все кончают курсы по специальности.

— Во-во, — ухмыльнулся Слейд. — Запишешься в авиацию, получишь профессию! Мой отец тоже так думал.

— Твой отец?

— Да. Это он заставил меня записаться в авиацию.

— Понятно.

— Если бы я тогда хоть немного соображал, записался бы сразу в пехоту. Я ведь туда хотел.

— Я ему сказал, что ты знаешь, как это сделать, — вступил в разговор Пятница.

— Что сделать?

— Перевестись в нашу роту.

— А, это пожалуйста, — сказал Пруит. — Тебе просто надо будет заехать в Скофилд, когда мы вернемся в гарнизон, и…

— В гарнизон! — восхищенно повторил Слейд. — Отличное слово, да? Даже звучит по-настоящему, по-солдатски, правда?

— Думаешь?.. Короче, поговоришь с нашим командиром роты и, если он даст тебе записку, что не возражает, пойдешь потом к своему старшине, отдашь записку и напишешь официальный рапорт о переводе.

— Только и всего? Я не думал, что так просто. Я думал, это большая волокита.

— Я тоже думал, это трудно, — заметил Пятница.

— Черт! Если бы я знал, что так просто, давно бы перевелся, — сказал Слейд.

— А чем ты недоволен? — спросил Пруит. — Обещали повысить и надули?

— Пошли они все к черту! Штафирки в военных формах, вот они кто. Да что тут говорить. Когда меня вызвали на собеседование по профраспределению…

— Куда-куда? — переспросил Пруит.

— На собеседование. Чтобы специальность выбрать. Это после подготовки… Так вот, я попросился в стрелковую школу. А они, думаешь, что сделали? Послали меня в школу писарей при Уиллерском аэродроме. А как только я ее окончил, запихнули меня в канцелярию. Самая настоящая контора, как на гражданке, сплошная писанина и картотеки! — Он гневно сверкнул глазами.

— Понятно, — сказал Пруит. — На должность назначили, а звание не дали, так, что ли?

— Какое к черту звание! — взорвался Слейд. — Я там до звания не досидел. Ушел в охрану. Переписывать бумажки или стричь газоны я мог бы и дома, в Иллинойсе. На черта мне было за таким счастьем идти в армию и тащиться на Гавайи?

— Но с чего тебя так тянет в пехоту? — спросил Пруит. — Я слышал, в авиации пехоту не очень-то уважают.

— А вот я уважаю! — пылко заявил Слейд. — Потому что в пехоте солдаты, а не вонючие штафирки в военной форме. Потому что в пехоте ты обязан служить на совесть, а не валять дурака.

— Конечно, в пехоте все как надо, — поспешно согласился Пруит. — Главное — чтобы нравилось.

— Вот я и говорю, — с жаром откликнулся Слейд. — Пехота — основа армии. Авиация, артиллерия, инженеры — это все только в помощь пехоте. Потому что в конечном итоге не они, а только пехота захватывает и удерживает территории противника.

— Факт.

— И в пехоте солдаты служат по-настоящему, — продолжал объяснять Слейд. — Там ребята весь день топают на своих двоих и сражаются не на жизнь, а на смерть. А потом всю ночь пьют и танцуют с женщинами. А на следующий день опять в поход, опять в бой.

— Точно, — радостно кивнул Пятница. — Настоящий мужчина так и должен.

— Ты где, интересно, всего этого нахватался? — Пруит потряс головой, шлепнул себя по уху и выковырял оттуда раздавленного москита.

— Сейчас уж и не помню. Наверно, прочитал в какой-нибудь книжке. Я раньше очень много читал, это когда был моложе, в школе… А какой от чтения толк? — сердито сказал он. — Надо жить, действовать, что-то делать! Можно хоть всю жизнь читать, только что это даст?

— Не знаю, — сказал Пруит. — А ты знаешь?

— Ничего не даст. Ни хрена! Я вам, ребята, завидую. Я ведь давно к вам присматриваюсь. С самого первого дня, когда вы только приехали и начали проволоку натягивать. Вы это классно делаете. — Слейд ухватился рукой за длинный кол и энергично потряс его. Потом ударил ногой по более короткому колышку. — Мне бы так.

— Это целое искусство, — заметил Пруит.

— Я понимаю. Конечно. Я же видел, как вы ее натягивали. Вот, думаю, и мне бы научиться.

— Для этого опыт нужен.

— Ясное дело. Знаете, ребята, я с первого дня, как вы приехали, все хотел с вами познакомиться и поговорить. У вас шикарный лагерь, и вы тут не скучаете. Мне с поста слышно: то смеетесь, то песни поете. Вы вкалываете на всю катушку, зато умеете потом на всю катушку повеселиться. Солдат так и должен. Я не знал, что вы и есть те самые гитаристы, это он мне сказал. — Слейд кивнул на Пятницу. — Я здесь ночью стою, и мне с дороги слышно, как вы играете. У вас здорово получается. А вы всегда на полевые берете с собой гитары?

— Конечно, — сказал Пруит. — Когда можем, берем.

— У нас в Хикеме такого не услышишь.

— Мы сегодня тоже собираемся поиграть, — заметил Пруит. — Ждем нашего третьего. Он на КП, скоро приедет. Может, хочешь зайти к нам, послушать?

— Ты серьезно? — обрадовался Слейд. — Я же просто так говорил, без намека. Ты не думай, я не напрашивался.

— Приходи, будем рады.

— Класс! Только мне еще полчаса здесь стоять.

— Ничего, мы тебя подождем, — успокоил Пруит. — Если, конечно, не передумаешь.

— Было бы здорово. А вы точно подождете?

— Почему же нет? Конечно, подождем. Если только тебе действительно нравится такая музыка. Ты нам не помешаешь. Играем мы не бог весть как, но если хочешь послушать…

— Я лично считаю, вы играете классно, — с жаром заявил Слейд.

— Слейд, смотри, — перебил его Пятница. — К твоему посту кто-то едет.

Слейд резко повернулся в ту сторону, куда показывал Пятница.

— Это сержант Фолет. За эту смену уже третий раз посты проверяет.

— Может, это наш грузовик? — предположил Пруит.

— Нет, — возразил Пятница. — Он проехал поворот.

— Я же говорю, это Фолет, — сказал Слейд. — Второй месяц за мной охотится. Рассчитывает на чем-нибудь подловить, чтобы меня из охраны вышибли. Хочет, чтоб я снова пошел газоны стричь.

— У него на тебя зуб, что ли? — спросил Пруит.

— Ага. Не любит он меня. Я его как-то раз обозвал напыщенным ослом, а он не знал, что такое «напыщенный». Даже в словарь полез.

— Тогда лучше беги скорей на пост, — посоветовал Пруит.

— Да уж, побегу. Значит, увидимся через полчаса?

— Да.

— А вы не забудете?

— Не забудем.

— Ты давай-ка беги, — нервно сказал Пятница, следя за неуклонно приближающимися огоньками фар.

— Успею. — Ухмыльнувшись, Слейд повернулся и побежал к дороге, навстречу огонькам, которые медленно вползали в опасную для него зону. Вдруг он остановился и обернулся: — Вы, парни, даже не знаете, как для меня важно, что мы с вами поговорили. Понимающих ребят редко встретишь. И в авиации вообще не то что в пехоте. В авиации настоящей дружбы не бывает, так, чтобы один за всех, а все за одного. Никакие они не товарищи по оружию. — И, неожиданно смутившись, спросил: — А вы правда здесь будете?

— Да куда мы денемся? Сказали, что будем, значит, будем. Беги скорей на пост, дурень!

— Спасибо, — крикнул Слейд. — Отличные вы мужики! Спасибо, Пруит! — И помчался к дороге, придерживая мотающуюся у бедра кобуру и прыгающую из стороны в сторону резиновую дубинку.

Пруит ухватился за ржавую проволоку и смотрел, как Слейд бежит, постепенно растворяясь в темноте. И Пруит, и Пятница напряженно ждали. Вскоре раздался громкий оклик: «Пароль!», и они снова увидели Слейда в свете фар, неподвижно замерших на дороге.