Сверхъестественное. Боги и демоны эволюции - Грэм Хэнкок

Как это часто бывает с шаманами в измененном состоянии сознания, Хухнапу и Ксбаланке, желая противостоять опасностям мира духов, превращаются в териантропов. В искусстве индейцев майя это показано с помощью пятен на лицах и телах близнецов, что делает их кожу похожей на пятнистую шкуру ягуара [1377]. Нет необходимости перечислять здесь все те испытания, которым герои подвергаются в таких ужасных местах потустороннего царства, как "Дом Тьмы", "Гремящий Дом", "Дом Ягуара", "Дом Летучей Мыши" и "Дом Бритвы" [1378]. Ну а в конце этого странствия близнецов побеждают злые духи Ксибальбы [1379] — вполне предсказуемое и ставшее уже классическим "подчинение шамана высшим силам познания" [1380]. После этого духи "готовят их в печи, а кости закапывают и бросают в реку" [1381].

Герои-близнецы (рисунок Карла Таубе)

Стоит ли говорить о том, что схожая судьба ожидала и других шаманов, представлявших самые разные культуры и эпохи. Истории этих лиц мы подробно разбирали в предыдущих главах. И так же, как эти шаманы, Хухнапу и Ксбаланке вернулись спустя какое-то время на землю. Теперь у них было достаточно сверхъестественных сил, чтобы избавить своих людей от болезней и зла [1382]. Вот почему антрополог Майкл Рипински-Нэксон считает, что "Ксибальба и в самом деле олицетворяет Иной мир — в той его форме, в какой он представляется через видения шаманов" [1383].

И тут можно провести прямую параллель с историей о древнеегипетском боге Осирисе. Он был убит и разрублен на куски своим братом, злым богом Сетом. Последний неизменно изображается в египетском искусстве в виде териантропа с телом человека и головой неизвестного животного, отличающегося длинной мордой и ярко выраженными ушами. Сет закопал четырнадцать частей тела по всему Египту, однако богиня Исида разыскала их и с помощью волшебства вернула Осириса к жизни — правда, не навсегда, но лишь на время. За это время она успела вступить с ним в связь и зачать дитя — сокологолового териантропа Гора. После этого Осирис стал царем потустороннего царства, известного как Дуат. Именно туда отправляются после смерти души людей.

В древнеегипетской космологии это царство находилось не под землей, но в небесах — как и многие иные шаманские миры. В предыдущей книге, написанной в соавторстве с Робертом Бьювэлом, я как раз говорил о том, что Дуат располагается в конкретной части небосвода, поделенного надвое Млечным Путем — между созвездиями Льва и Ориона. А фигура, которую мы называем Орионом, напрямую отождествлялась с Осирисом [1384].

Интересно, что индейцев майя привлекал тот же самый регион неба и они связывали с ним схожие идеи о посмертном путешествии и духовном возрождении. На фреске одного из храмов, расположенных в древнем городе Паленке (мексиканская провинция Чьяпас), можно увидеть изображение Млечного Пути, представленного маисовым деревом, которое поднимается "из места Творения неподалеку от Ориона" [1385].

Млечный Путь ограничен двумя фигурами — духом владыки Пакала, бывшего правителя Паленке, и его сына и наследника Чан-Бахлума. Оба они представлены в шаманском единении друг с другом. Когда отец подымается на небеса, сын превращается "из обычного наследника в настоящего царя" [1386]. И в то же время не вызывает сомнений, что обряды и ритуалы, совершаемые сыном, необходимы для того, чтобы отец его смог заново родиться среди звезд. Именно этот сюжет можно счесть центральным посланием фрески — посланием, которое Дэвид Фридель, Линда Шеле и Джой Паркер описали как "главную тайну религии майя" [1387].

Интересно, что схожая тайна лежит в центре древнеегипетского культа, связанного с посмертным возрождением царя. В соответствии с этим культом умерший фараон берет на себя роль Осириса, тогда как его наследник исполняет функцию Гора — сына Осириса, который должен обеспечить своему отцу рождение в мире духов [1388]. У египтян, как и у индейцев майя, с этими верованиями соотносятся созвездие Ориона и Млечный Путь. Наконец, в Египте, как и в Мексике, каждый умерший должен совершить путешествие по всем сферам подземного мира [1389].

Практически во всех культурах, где изучался феномен шаманизма, главной функцией шамана является руководство душами умерших. В Древнем Египте эта функция была запечатлена в виде текстов в сводах Книг Мертвых, которые служили чем-то вроде путеводителя для душ, отправляющихся в странствие в потусторонний мир Дуата. Нет никаких сомнений в том, что эти тексты являются прямым отражением духовного опыта жрецов, совершавших подобные странствия в измененном состоянии сознания. Эти книги объясняют умершему, как преодолеть опасности загробного пути. С их помощью он учится принимать форму всевозможных мифических существ и обретает доступ к различным сферам или уровням той потусторонней реальности, которую египтяне называли Дуат.

Можно ли счесть совпадением то обстоятельство, что индейцы Центральной Америки примерно так же представляли себе опасности потусторонней жизни? Или все дело в том, что люди, находящиеся в измененном состоянии сознания, неизменно попадают в одну и ту же вселенную? Во всяком случае, древние индейцы майя утверждали, что потусторонний мир состоит из девяти слоев, по которым умерший должен путешествовать на протяжении четырех лет, преодолевая трудности загробной жизни [1390]. И в Древнем Египте, и в Центральной Америке люди верили в то, что часть путешествия умерший совершает на лодке в сопровождении "божественных гребцов", которые перевозят его с уровня на уровень [1391]. Изображение этой сцены было обнаружено в гробнице Двойного Гребня, древнего правителя индейского города Тикаля (VIII век нашей эры) [1392].

Божественные гребцы в лодке Двойного Гребня, правившего городом Тикалем в восьмом веке нашей эры (рисунок Линды Шеле О Дэвид Шеле, с разрешения FAMSI)

Схожие изображения сохранились в гробницах, расположенных в древнеегипетской Долине Царей [1393]. В числе тех, кто отправляется вместе с Двойным Гребнем в его последнее путешествие, мы видим божеств в образе собаки, птицы и обезьяны. Ну а среди пассажиров, размещавшихся в лодке мертвого фараона, нередко находились Гор, обладавший головой птицы, "Открыватель Путей" Упуаут — существо с головой собаки, и божество мудрости Тот, изображавшийся то в образе обезьяны, то в виде териантропа с головой птицы (ибиса) [1394].

Детеныш ягуара

Существуют многочисленные археологические свидетельства, указывающие на то, что еще 10 тысяч лет назад племена, обитавшие как в Южной, так и в Северной Америке, использовали для изменения сознания галлюциногенные растения. То же самое касается и индейцев майя, в распоряжении которых была обширнейшая фармакопея. Практически во всех главах этой книги мы упоминали о том, что среди образов, наиболее часто наблюдаемых в состоянии транса, встречаются и образы териантропов — полулюдей-полуживотных. Так что вряд ли стоит удивляться тому, что в искусстве майя также нашли отражение эти териантропические трансформации.

К примеру, на многих фресках, созданных в классический период, изображены причудливые церемониальные танцы, которые, по мнению ученых, "сочетают динамику карнавальных зрелищ с мистическим преображением людей в сверхъестественных существ" [1395].

Преображение в ягуаров (слева) и чудовищ (справа) во время ритуальных танцев древних майя (рисунок Линды Шеле О Дэвид Шеле, с разрешения FAMSI)

Причем танцоры изображены именно в том виде, в котором осознают себя во время транса шаманы самых разных культур и эпох, — то есть частично преображенными в животных (ягуаров или хищных птиц), а в некоторых случаях — и в фантастических монстров [1396].

Сохранилась раковина с искусной резьбой, на которой изображен властитель майя поздней классической эпохи (примерно 600–800 годы н. э.). Во рту у него — тонкая сигара с галлюциногенной смесью. Из затылка его удлиненного черепа вырастает вторая голова — не человека, а оленя. Сам же владыка прикасается к галлюцинаторной змее, возникающей из расположенной перед ним раковины [1397].

Властитель майя, входящий в состояние транса, касается галлюцинаторной змеи, возникающей из раковины (рисунок Линды Шеле © Дэвид Шеле, с разрешения FAMSI)

Галлюцинаторная змея и кающийся грешник (рисунок Яна Грэма)