Пересмешник - Алексей Пехов

Кажется, нечто подобное в самом скором времени ожидает и Рапгар.

Была середина ночи, самое холодное, самое пустое, самое нелюдимое время, которое в нашем городе называли временем одиноких сердец. Мне потребовалось больше полутора часов, чтобы добраться до Княжеских усыпальниц. Как назло на улицах Небес не оказалось ни одного извозчика, зато было полно гвардейцев, которых в боевом облачении и во всеоружии перевозили к паромам и мостам для подавления бунта. Зарево с Ничейной земли переползло на Прыг-Скок, зато в заводских районах все, кажется, завершилось.

Власти сработали быстро и усмирили недовольных, прежде чем заняться малозанцами. Оно и правильно, в условиях начала войны заводы и фабрики важнее погромов в жилых кварталах и возможных жертв среди мирного населения.

На площади, перед воротами на кладбище стояли семь экипажей, в их числе и большой дормез, но я не видел, чтобы там был хоть один человек. Пришлось остановиться в тени деревьев и потерять несколько драгоценных минут, чтобы осмотреться.

Я нервничал из-за того, что потерял слишком много времени, добираясь сюда, и теперь опасался, что не успею даже попытаться остановить то, что задумали эти ублюдки, недостойные называться господами. И еще я очень волновался за Алисию.

Когда я убедился, что опасности нет, то бегом пересек площадь, стараясь, чтобы экипажи оставались в поле моего зрения на тот случай, если там все-таки кто-нибудь есть. Толкнув калитку, я оказался на кладбище.

Старые склепы теперь выглядели еще более зловещими, чем прежде. Я не рискнул идти обходным путем, которым в первый раз вел меня Данте, опасаясь заблудиться среди бесконечных могил, и направился по центральной дороге, стараясь хоть как-то держаться в тени. Но вряд ли я мог бы обмануть даже слепого, газовые фонари и пустое пространство делали меня очень заметным. Принимать Облик было бесполезно. Пробегу я за шесть секунд немного, а затем придется ждать, чтобы вновь воспользоваться способностями.

Такими темпами до гробниц я доберусь не раньше утра.

Я шел, затем перешел на бег. Удивительно, насколько это оказалось тяжело. После того, как я покинул дом Алисии, каждые десять минут на меня накатывала волна слабости, да такая, что я покрывался холодным потом, и у меня дрожали колени. Полного исцеления не произошло, и я чувствовал, что еще немного, и лихорадка, от которой меня то и дело начинало трясти, разгорится в полную силу. Если я переживу эту ночь, то следующую неделю придется проваляться в постели и пить всякую горькую дрянь, несмотря на выносливость моего организма.

Впрочем, я был рад, что дело обошлось этим, а не смертью. Впору задуматься о Двухвостой кошке, поразиться встрече с ней, но сейчас моя голова была занята более приземленными делами, а о чудесах найдется время вспомнить, когда все закончится.

Лежащего на земле человека я увидел загодя, перешел на шаг, нырнул в промежуток между склепами и, прыгая через могильные плиты, подошел к этому месту не со стороны дороги. Почти сразу же понял, кто это, так как взгляд наткнулся на небольшую сторожку. Я склонился над телом старика, покачал головой. Смотрителя застрелили, когда он вышел на шум, чтобы проверить, кто шляется ночью по кладбищу.

– Мерзавцы не церемонятся, – проскрипел Стэфан напряженным голосом.

– Это я уже успел заметить, – криво усмехнулся я.

– У тебя есть стратегический план дальнейших действий, мой мальчик?

– Да. Называется импровизация.

До первого моста оставалось всего ничего.

Амнис занервничал, и я, чтобы только успокоить его, предложил:

– Как тебе такой вариант – найти Эрин и вытащить ее из пекла?

– Алисия, мальчик. Она чэра Алисия, а не твоя Эрин. Не забывай об этом, пожалуйста, и не беги за иллюзией. К тому же ты отсюда никуда не уйдешь. Я тебя давно знаю…

Я хотел ответить, но увидел перед мостом трех мужчин, юркнул за ближайший склеп и достал револьвер. До них было достаточно далеко, чтобы я чувствовал уверенность в точности стрельбы. Меня они не замечали лишь потому, что оживленно обсуждали что-то между собой. Следующие несколько минут я крался по могилам, мимо склепов, старых гробниц и высохших венков на мраморных плитах. Когда я оказался в последнем кладбищенском ряду, и больше скрываться не имело смысла, я выглянул и беззвучно выругался.

Их осталось двое. Третий, массивный мужчина в капюшоне, уходил по мосту прочь. Оставшиеся перекинулись между собой скабрезными шутками и, смеясь, натянули на лица алые колпаки.

– Маскарад начинается, – произнес я совсем неблагожелательным тоном и убрал пистолет.

От охранников, стороживших мост через канал, стоило избавиться, не поднимая шума. Анхель поняла меня с полуслова, и ее кривой клинок хищно клацнул, покидая ножны.

До них было недалеко, так что я предполагал успеть успокоить этих клоунов до того, как они меня увидят. Я принял Облик, перескочил через ограду, за четыре секунды оказался рядом с ними, чиркнул ножом по воздуху и левый, забулькав, схватился за рассеченное горло. Его товарищ, так ничего и не поняв, умер, когда я ткнул его набалдашником трости в грудину. Стэфан – отнюдь не безобидный болтливый брюзга. Когда надо, он в состоянии показать свою истинную сущность.

Человек с сожженными внутренностями рухнул, словно опрокинутая статуя, одеревеневший, с поднимающимся от черной раны дымком. Я не стал проверять, жив ли его истекающий кровью товарищ и поспешил за третьим. Анхель, удовлетворенная произошедшим, излучала сплошное удовольствие. Ей нравилось чувствовать на себе кровь, ощущать, как режется нить жизни, и перепуганная душа отправляется в Изначальное пламя. Мой нож очень жесток и кровожаден. В прошлые века Анхель собирала большие жатвы во славу смерти. Но, доставшись мне по наследству, она научилась смирять свои желания и лишь в подобные моменты вновь становилась такой, какой была изначально – свирепым существом из другой реальности, оказавшимся запертым в клинке.

Надеясь догнать последнего из тройки, я несся вперед, рассчитывая, что к этому времени у меня вновь появится возможность воспользоваться Обликом. Я уже давно должен был нагнать ушедшего, но его и след простыл. Миновав второй мост, я почти добрался до третьего, когда у меня за спиной раздался спокойный голос:

– Никогда не видел, чтобы мертвые оживали.

Я резко обернулся, крутанув трость в левой руке, но до него было больше десяти шагов, и он не спешил нападать.

– Где девушка, Влад?

Он по-дружески улыбнулся, махнул рукой налево, куда-то в сторону склепов:

– С секретаршей эр’Кассо ничего не случилось. Пока. Вижу, она интересует не только меня.

На нем была простая черная куртка с капюшоном и грубые штаны. Из кармана торчал кончик красной тряпки, в которой я опознал колпак. Правая рука небрежно придерживала извлеченного из ножен Рогэ. Палаческий меч, с обрубленным острием мог только рубить, но не становился от этого менее грозным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});