Все дозволено (Сборник) - Александр Абрамов

Снова глухой, однотонный голос:

— Разве у меня есть друзья? Меня все, все ненавидят… Все нашептывают Аркадию. Обо мне и о Зиги…

И опять шепот за столом:

— Кто это Зиги?

— Сигизмунд, не знаешь разве?

— Какой Сигизмунд?

— Корнет Вишневецкий, балда! Из-за него ее и зарезали.

— Кто, Аркадий?

— А кто же? Я, по-твоему?

— Тише! Она опять говорит. Слышите?

— …вчера Аркадий нас видел на Невском. На лихаче. Зиги встал, чтобы поправить полость, и я узнала Аркадия… Он стоял у елисеевской витрины… Вы ему не говорите, о князе он не знает. И Зиги не знает… Он, глупенький, даже не догадывается, что мы с князем весной уезжаем в Виши…

Смятение за столом.

— Это неправда, господа.

— Души не лгут, ваше сиятельство.

— Мы вас не выдадим, князенька.

— И потом, он спит.

— Но это неправда, ей-богу, неправда! Я никогда никому…

— Екатерина Петровна!

Тишина.

— Вы здесь, Катрин?

Тишина. Потом звук отодвигаемого стула.

— Доктор, вы разомкнули цепь.

— Сомкните ее без меня. Я иду к нему.

— Не делайте этого, доктор. Вы ее спугнете!

— Все равно. Я должен проверить. Он не спит. Не верю.

Шаги, минутная тишина и удивленный голос издалека:

— Представьте себе, господа, спит. Пульс замедленный.

Крис щелкнул тумблером.

— Дальше разрывы. Фон. Я выключил.

Вадим молчал.

— Ну, что скажешь?

— Ничего.

— А все-таки?

— Балаган.

— И медиум?

— Подумаешь, загадка! Плут и чревовещатель.

— А доктор?

— Одна шайка-лейка.

— Так… А ты обратил внимание на то, что Фибих не знал об ее отношениях с князем? Тем более о поездке в Виши?

— Кто поверит, — сказал Вадим. — Древняя история.

Крис улыбнулся загадочно и лукаво.

— Тогда спросим у него самого.

«О чем он?» — подумал Вадим. Но Крис уже пояснил:

— Устроим сейчас еще один спиритический сеанс. Я за медиума. А ты спрашивай.

— Кого?

— Сейчас услышишь. Я только выключу свет, как полагается на каждом порядочном спиритическом сеансе.

Вадим насмешливо пожал плечами, но Крис уже не видел его. Комната погрузилась во мрак, только горели зеленые и красные огоньки индикаторов на панелях Криса. «Сумасшедший, — подумал опять Вадим, — определенно сумасшедший. Тут уже никакой энцефалоген не поможет».

— Кто меня ждет, господа? — прозвучал из темноты знакомый голос.

Вадим только что слышал его — бархатный, интонационно играющий голос избалованного любимца сцены. Но каким образом? Новая запись?

— Отвечай, к тебе обращаются, — шепнул Крис.

— Медиумы не разговаривают, — огрызнулся Вадим.

Он обращался к Крису, но ответил тот же голос из темноты:

— Сейчас я не в трансе. Просто думаю. Я всегда думаю о ней, когда один.

Вадим даже отшатнулся: «Кто же из нас сошел с ума? А если я все-таки спрошу его? Ответит или нет?»

И спросил:

— За что вы убили ее?

— Лживая, — сказал голос со вздохом. — Измучила меня с этим корнетом.

Вадим подумал и спросил еще:

— А вы знали об ее отношениях с князем?

— О кулоне? Конечно.

— Не только о кулоне. Например, о поездке в Виши.

— О чем?

— Они же собирались ехать за границу. Во Францию.

— Болтовня.

— Но вы знали об этом?

— В первый раз слышу.

— Странно, — сказал Вадим, — вы же говорили об этом на спиритическом сеансе.

— Где?

— У князя Вадбольского.

Голос засмеялся совсем как человек, сидевший напротив.

— На сеансах я почти не разговариваю. Трансцендентальная связь требует молчаливой сосредоточенности перед трансом.

— А во время транса?

— Я, естественно, сплю.

«Удобно или неудобно сказать ему, что считаю его обманщиком? Черт с ним, скажу. К тому же это, наверное, какой-нибудь фокус Криса», — подумал Вадим и сказал вслух:

— О поездке в Виши говорил якобы дух вашей жены, но, уж извините, я в духов не верю.

— Многие не верят, — равнодушно отозвался голос. — «Биржевка» даже статейку тиснула. Почему это я на сеансах вызываю только дух своей бывшей жены? Потому, мол, что меня до сих пор мучает совесть. И дух, дескать, не дух, а я сам с собой разговариваю. Только все это неправда: я никого не обманываю. О Кате я действительно думаю: имел ли я право ее убить? У меня бессонница, не сплю по ночам… Лежу и думаю, думаю… И разговариваю с ней. Не с духом, конечно, а с воображаемым собеседником. А на сеансах сплю. И когда мне говорят потом, что слышали голос покойницы, даже говорили с ней о том-то и о том-то, я только плечами пожимаю: спал, не слышал, не помню. И действительно, не помню. Я пробовал подражать голосу Кати, но только наедине и, по-моему, неудачно. А на сеансах — зачем? Я не чревовещатель да и денег за это не беру…

Крис в темноте подтолкнул Вадима:

— Ну что?

— Врет, наверно. Или ты врешь. Или кто-то еще врет! — Давно накопившееся раздражение прорвалось у Вадима.

— Я устал, господа, — сказал голос.

Что-то щелкнуло в темноте: вероятно, Крис выключил звук. Потом вспыхнул свет.

— Все, — сказал Крис, — сеанс окончен. Дух покинул земные пределы.

Вадим в первый момент даже не нашел что ответить — так он был ошеломлен происшедшим. Да и в освещенной теперь комнате ничто не свидетельствовало о материальном происхождении голоса. Он тщетно искал глазами что-нибудь новое, ранее здесь не присутствовавшее, — какой-нибудь новый аппарат, экран, пульт или динамик. Может быть, говорящий робот? Нет, все оставалось по-прежнему: ничего не прибавилось, ничто не переменило места. Видимо, передача из хранилища. Но в хранилище только кристаллы грифонозаписи. Где же тогда звучал голос, — в записи? Странная запись. Монтаж разговорных фраз со специально рассчитанными паузами, с подстроенными ответами на заранее подготовленные вопросы? Но ведь вопросы Вадим задавал по своему выбору! В нем уже нарастал нетерпеливый протест человека, не признающего необъяснимых явлений.

— Что это было? — спросил он.

— Общение душ.

— Не валяй дурака. Новая запись?

— С записью не разговаривают. Ее прослушивают.

— Все равно не верю. Это какой-то механический фокус.

— Робот-чревовещатель, — засмеялся Крис.

— Не остри. Это ты говорил, да?

— А вдруг? Допусти, что я медиум. Ведь это был настоящий спиритический сеанс.

— Спиритический розыгрыш! — закричал Вадим. — Мистифицируй лаборанток, а я уже стар для этого.

Он встал, злой и обиженный. Объяснить происшедшее ему так и не удалось.

— Садись. — Крис дружески подтолкнул его в кресло. — Из всего, что ты тут набурчал, верно только одно слово — механический. Но это не фокус и не жульничество. Это наука. Не грифонология — другая. Мы стоим у порога новой науки, старик.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});