Волшебник на войне. Волшебник в мире - Кристофер Сташеф

Его рука вновь легла на ее руку, ее взгляд встретился с его теплым взглядом, она ответила ему сияющей улыбкой.

— Но вот счастьем люди не наделяются с первым вдохом, — продолжал развивать свою мысль Вильям. — Счастье либо приходит, либо нет. Даже те, кто сам избирает для себя супругов, частенько совершают ошибки. Можно из кожи вон лезть ради счастья, а потом обнаружить, что тебя гложет тоска. Ведь это не назовешь правом.

— Нет, не назовешь, — медленно проговорила Дилана, не отводя глаз от мужа. — Но можно попытаться быть счастливым. Хотя бы это можно назвать правом.

Взгляд Вильяма стал задумчивым.

— Да, пожалуй, — сказал он негромко и отвернулся к окну. — Пожалуй…

Следя за выражением лица супруга, Дилана неслышно облегченно вздохнула. Миновал крайне напряженный момент, но, похоже, она неплохо справилась. Да, Вильям снова погрузился в раздумья, но хотя бы ей удалось отвлечь его от раздумий более тяжких.

Однако при этом она ухитрилась отвлечь супруга от разговора на более интимную тему, из которого могла бы проистечь ночь, полная любви. Дилана вновь вздохнула и напомнила себе о том, что все они обязаны идти на жертвы ради общего дела.

Однако ночь опровергла ее ожидания, а на следующий день… На следующий день Вильям вынес вердикт: юного Чарига следовало отдать в подмастерья к деревенскому столяру. После судебного заседания магистрат позвал старика Чарига к себе в кабинет, где долго разговаривал с ним. Из кабинета купец вышел хмурым, но не злым, а главное — задумчивым.

Позднее, весной, Дилана удивила и Вильяма и себя тем, что забеременела. Ей уже было под сорок, однако она сравнительно легко родила своего первенца, и Вильям на диво обрадовался появлению ребенка, хотя родилась девочка, а не мальчик. Миновало три года, и магистрат подолгу «разговаривал» с дочуркой — усаживал ее на колени и слушал ее лепетанье. Время от времени Дилана касалась в беседах того, какие права малышка Луиза приобрела, появившись на свет в результате решения супругов иметь ребенка. Вильям заверял жену в том, что он целиком и полностью осознает свою ответственность перед дочерью, а затем, мало-помалу, начал соглашаться с тем, что права женщины следует столь же настойчиво охранять, как и права мужчины.

Вот примерно так те небезнадежные магистраты, которые остались на своих постах, говорили о правах человека со своими новыми женами. Медленно, постепенно они начинали задумываться о необходимости кое-каких перемен в системе правления — перемен, проистекавших из идеи о правах человека. И Майлз начал понимать, что ему нет нужды подменять всех магистратов до единого подсадными и мучиться из-за того, что подсадных не хватает.

— Не думаешь же ты, что вы сможете удержать нас здесь, если мы на самом деле пожелаем уйти? — с сердитой усмешкой вопросил магистрат Флаунд.

— О да, — отвечал Бейд голосом мягким, словно бархат. — Да, я думаю, что мы удержим вас здесь, невзирая на то, как отчаянно вам хотелось бы бежать.

— Вы? Но вас всего пятеро! — ухмыльнулся Флаунд. — А нас пять сотен.

— Нас пятеро, а еще Хранитель и тысяча роботов. — На самом деле роботов было всего сто, но они сновали повсюду с такой скоростью, что Бейд не сомневался: никому из магистратов было бы не под силу сосчитать их. — Они могли бы надежно держать вас здесь даже без нас, пятерых тюремщиков. На самом деле мы здесь присутствуем только для того, чтобы следить за тем, чтобы не упустить досадных мелочей, которые могут ускользнуть от пристального внимания Хранителя.

Сомневаться не приходилось — главный компьютер прежде никогда не выступал в роли тюремного надзирателя. Безумцам и в голову не приходило бежать из Фиништауна. Все они до единого хотели навсегда остаться здесь.

Хотел остаться здесь и Бейд, но не ради того, чтобы, как прежде, купаться в волнах иллюзий. Ненависть распаляла его добела, он с радостью оставался в Фиништауне и был бы рад своими глазами увидеть, как кто-то из плененных магистратов взбунтуется. Он никогда не смог бы забыть о том, как гневно кричал его отец на Ладо — магистрата их деревушки — за то, что тот отобрал у отца деньги, а Бейда выгнал из школы за плохие успехи в учебе. (Но то, что он выучил, он выучил крепко-накрепко!) Он никогда не забудет жуткого зрелища: отец в колодках, а соседи швыряют в него гнилые овощи и потешаются над ним, и по щекам отца стекает зловонная жижа. Он никогда не забудет слез матери, их ссор с отцом, когда мать кричала на отца и говорила, чтобы он перестал мучить мальчика.

Но отец не мучил Бейда. Он только пытался дать ему возможность учиться — ведь Бейд так любил учение. Здесь, в Затерянном Городе, он обрел эту возможность. Каждый день он проводил по нескольку часов в учебной кабинке, где Хранитель показывал ему на экране картинки и слова, и всякий раз, когда Бейд чего-нибудь не понимал, Хранитель прерывал показ и объяснял, объяснял… Бейд и здесь учился медленно, с натугой, но все же не так медленно, как в деревне, где учитель кричал на учеников и нещадно колотил за неправильные ответы. Теперь же Хранитель говорил Бейду о том, что он знает столько, сколько положено знать магистрату, вот только, увы, в делах этой страны Хранитель отстал от жизни на несколько сотен лет.

Но теперь положение изменилось: Орогору и другие магистраты-самозванцы присылали в Фиништаун книги по юриспруденции, писали о своих личных впечатлениях, делились накопленным опытом. Мало-помалу Бейд нагонял своих товарищей.

Он ответил Флаунду усмешкой на усмешку и сказал:

— Пожелать вырваться из этого города сильнее, чем вы уже желаете, вам не под силу. Среди вас нет ни одного, кто бы не пылал жаждой мести, кто бы не грезил о перспективах, которые откроются перед ним, когда он поведает первому попавшемуся шерифу о мятежниках, когда позволит шпионам Защитника выведать все о наших агентах по всей стране.

Флаунд перестал улыбаться и устремил на Бейда взгляд, полный ненависти.

Мстительное чувство Бейда было удовлетворено — немного, совсем немного. Он откинулся на спинку стула, забросил ногу на ногу.

— Да-да, Флаунд, Хранитель слышит все ваши разговорчики, слово в слово.

Глаза магистрата сверкали от ярости. Как он ненавидел этого зазнавшегося простолюдина, который имел дерзость обращаться к нему, не упоминая его титул!

— Слово в слово, — негромко повторил Бейд. — И вы не сумеете замыслить побег без того, чтобы Хранитель об этом не узнал. А как только об этом узнает Хранитель, узнаю и я.

Тут он, конечно, погрешил против истины. Звукоулавливающие устройства действительно были установлены во всех жилых комнатах, немало их было и за пределами зданий, но стояли они уж никак не повсюду. Запросто можно было отыскать потаенную нишу, закуток в аллее, где компьютер не смог бы засечь беседу заговорщиков, но уж лучше пусть Флаунд и его собратья свято верят в то, что машина видит, слышит и знает абсолютно все.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});