Танец с драконами - George Martin

Кварл увязался за ней до спальни Галбарта Гловера.

– Убирайся, – сказала она ему. – Я хочу побыть одна.

– Все, что тебе нужно – это я.

Он попытался поцеловать её.

Аша оттолкнула его.

– Тронешь меня еще раз и я…

– Что?

Он вытащил свой кинжал.

– Раздевайся, девчонка.

– Трахай себя сам, безбородый мальчишка.

– Я лучше тебя трахну.

Один быстрый взмах ножа расшнуровал её безрукавку. Аша потянулась к своему топору, но Кварл отбросил нож и схватил её за запястье, выворачивая руку, пока оружие не выскользнуло из пальцев. Он толкнул её на кровать Гловера, грубо поцеловал и разорвал на ней рубашку, обнажив грудь. Когда она попыталась пнуть его в пах, он увернулся и раздвинул ей ноги коленями.

– Сейчас я тебя поимею.

– Сделай это, – выплюнула она, – и я убью тебя во сне.

Она была вся мокрая, когда он вошел в неё.

– Будь ты проклят, – сказала она. – Будь ты проклят, будь ты проклят, будь ты проклят.

Он сосал её соски, пока она не закричала - наполовину от боли, наполовину от удовольствия. Её лоно стало целым миром. Она забыла про Ров Кейлин и Рамси Болтона с его кусочком кожи, забыла и вече, своё поражение, изгнание, врагов и своего мужа. Имели значение только его прикосновения, его рот, объятия, только его естество внутри неё. Он продолжал, пока она не закричала, продолжал, когда она заплакала, и не останавливался до тех пор, пока не оставил своё семя внутри неё.

– Я замужняя женщина, – напомнила она после. – Ты изнасиловал меня, безбородый мальчишка. Мой лорд муж отрежет тебе орешки и нарядит в платьице.

Кварл скатился с неё в сторону.

– Если сможет подняться со стула.

В комнате было холодно. Аша поднялась с кровати Гловеров и сняла свою разорванную одежду. Безрукавке потребуются новые завязки, но рубашка испорчена окончательно. «Всё равно она мне никогда не нравилась». Она бросила её в огонь. Остальное осталось сваленным в кучу возле кровати. Грудь болела, и семя Кварла стекало по ее бедру. Ей нужно будет заварить лунного чая, иначе она может принести в этот мир еще одного кракена. «Да какая разница? Мой отец мертв, мать умирает, с брата сдирают кожу, и я ничего не могу с этим поделать. И я замужем. Обручена и уложена в постель, вот только с разными мужчинами».

Когда она скользнула обратно под меха, Кварл уже спал.

«Теперь твоя жизнь принадлежит мне. Куда я дела свой кинжал?»

Аша прижалась к его спине и провела руками по его телу. На островах он был известен как Кварл Девица, отчасти, чтобы отличать его от Кварла Пастуха, Странного Кварла Кеннинга, Кварла Быстрого Топора и Кварла Невольника, но в большей степени – за его гладкие щеки. Когда Аша встретила его впервые, Кварл пытался отращивать бороду. Она, смеясь, называла это «пушком на персике». Кварл признался, что никогда не видел персиков, и тогда она предложила ему присоединиться к ней в следующем плавании на юг.

Тогда всё ещё стояло лето, на Железном Троне сидел Роберт, Бейлон мечтал о Морском Троне, и в Семи Королевствах царил мир. Аша шла на «Чёрном Ветре» вдоль побережья, чтобы торговать. Они побывали на Ярмарочном Острове, и в Ланниспорте, и во многих портах помельче перед тем, как добрались до Арбора, где персики всегда были крупными и сладкими.

– Видишь, – сказала она, приставив один к щеке Кварла.

Она дала ему укусить, и по подбородку Кварла побежал сок, а ей пришлось его слизывать.

Ту ночь они провели наслаждаясь персиками и друг другом, и когда вновь расцвело, Аша была сытой, липкой, и такой счастливой, как никогда прежде. «Это было шесть лет назад, или семь?» Лето осталось смутным воспоминанием, и с тех пор как Аша в последний раз наслаждалась персиками, прошло три года. Хотя она всё ещё наслаждалась Кварлом. Может, капитаны и короли её не захотели, зато хотел он.

У Аши были и другие любовники; с кем-то она делила постель полгода, с кем-то – полночи. Кварл доставлял ей больше удовольствия, чем все остальные вместе взятые. Он, может, и брился раз в две недели, но не колючая борода делает мужчину мужчиной. Ей нравилось чувствовать его гладкую, мягкую кожу под своими пальцами. Нравилось, как его длинные прямые волосы падали ему на плечи. Нравилось, как он целовался. Нравилось, как он ухмылялся, когда она водила пальцами по его соскам. Волосы меж его ног были темнее, чем песочные волосы на голове, но они хорошо смотрелись в сочетании с её собственной грубой чёрной порослью. Ей нравилось и это. У него было тело пловца – длинное и стройное, без единого шрама.

«Застенчивая улыбка, сильные руки, умелые пальцы и два надежных меча. Что ещё может пожелать женщина?» Она с радостью вышла бы замуж за Кварла, но она была дочерью лорда Бейлона, а Кварл – простолюдин, внук раба. «Не достоин того, чтобы выйти за него замуж, но вполне сойдёт для того, чтобы сыграть на его флейте». Пьяная и улыбающаяся, она заползла обратно под меха и взяла в рот его достоинство. Кварл заворочался во сне, и через какое-то время он начал твердеть. К тому времени, как он снова напрягся, Кварл проснулся, а она стала мокрой. Аша набросила меха на свои голые плечи и оседлала любовника, вводя его в себя так глубоко, что она уже не могла понять, у кого из них был член, а у кого щель. В этот раз они достигли высшей точки вместе.

– Моя милая леди, – пробормотал он после сонным голосом. – Моя милая королева.

«Нет, – подумала Аша, – я не королева, и никогда ей не буду».

– Спи.

Она поцеловала его щеку, прокралась через спальню и распахнула ставни. Луна была почти полной, а ночь такой необыкновенно ясной, что она могла видеть увенчанные снегом горные вершины. «Холодно, мрачно и неприветливо, но как красиво в лунном свете». Горные хребты мерцали бледным и неровным светом, как ряд острых зубов. Предгорья и холмы терялись в их тени.

Море было ближе, всего пять лиг на север, но Аша не смогла его разглядеть. Слишком много холмов на пути. «И деревья, так много деревьев». Волчий лес, как называли его северяне. Почти каждую ночь слышно волков, зовущих друг друга сквозь тьму. «Океан листьев. А хочется, чтобы это был настоящий океан».

Темнолесье, может, и ближе Винтерфелла к морю, но, на её вкус, всё равно слишком далеко. В воздухе пахло соснами, а не солью. На северо-востоке от этих суровых гор стояла Стена, где поднял свои знамена Станнис Баратеон. «Как говорится, враг моего врага – мой друг, но другая сторона этой монеты заключается в том, что враг моего друга – мой враг». Железнорождённые были врагами северных лордов, в которых так отчаянно нуждался этот Баратеон. «Я могла бы предложить ему своё красивое молодое тело», – подумала она, убирая прядь волос с глаз, но Станниса связывал брак, как и её саму. К тому же, он и железные люди издавна враждовали. Во время первого восстания её отца Станнис разбил Железный флот у Ярмарочного Острова и захватил Большой Вик от имени своего брата.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});