Где я, там смерть (СИ) - Сербинова Марина

— Хочешь меня убедить в том, что ты отказался от Кэрол?

Рэй возмущенно вскинул брови.

— Представь себе, после стольких лет у меня вдруг лопнуло терпение! Или ты считаешь, что оно у меня вечное? Или на моем месте ты поступил бы иначе, а, Рэндэл? Посмотри на меня! Думаешь, помимо Кэрол мне некем занять свою постель? Да знаешь, какая туда очередь… Так что подавись своей Кэрол. А обо мне пусть больше не вспоминает, можешь так и передать. Я никогда не прощу ей того, как она поступила со мной…

Джек уселся на стул, и, закинув ногу за ногу, затянулся, изучая Рэя взглядом, в котором вдруг появилась насмешка.

— Что ж, насчет очереди я осведомлен. Что правда, то правда. Вся женская половина компании выстроилась. Да, дел у тебя по горло, не спорю. У меня тоже. Поэтому закончим наш разговор, и разойдемся. Идет?

— Идет, — прохрипел Рэй. — Не очень-то приятно с тобой беседовать, Рэндэл.

— Что ж, а мне наш разговор нравится. А если бы ты говорил мне правду, нравился бы еще больше.

— Какую еще тебе правду говорить? Я все сказал.

— Неужели? Расскажи, как тебе моя жена… в постели?

Рэй поднял на него глаза, удивленно встретив его проницательный взгляд. Джек раздраженно поднялся, раздосадованный тем, что не может разгадать этого человека, который либо умел превосходно притворяться и водить за нос даже его, либо на самом деле был искренен. Со всей свой проницательностью, Джеку до сих пор не удалось ни за что зацепиться, чтобы уличить его во лжи. Даже синие глаза не лгали. А Джеку всегда было достаточно только посмотреть в глаза, чтобы понять лжет человек или говорит правду. А сейчас получалось, что если верить глазам Рэя, он был сама невинность. Только Джек не верил в это, хоть ему и очень хотелось. Вид беспомощного мужчины, который так открыто бросал ему вызов все время их знакомства, его красивое, вечно молодое лицо, разбитое и красное от крови, следы ожогов на его коже вызывали в Джеке ни с чем не сравнимое удовольствие. Он готов был припомнить ему все, до мелочей, и наказать.

— Разве ты не поимел ее в мотеле перед тем, как привезти на похороны? — Джек сузил глаза, и Рэй заметил, как они вдруг почернели. — Сама отдалась или силой взял?

— Твоими бы устами, Рэндэл… К сожалению, отдается она мне только в моих мечтах, а вот силой я не могу… никогда не мог. Да и унизительно это, женщину принуждать…

Взорвавшись, Джек подскочил к нему и, схватив за рубашку, встряхнул.

— Что ты мне тут лепечешь, мразь? Да она пьяна в стельку была, ты был бы не ты, если бы упустил случай и не трахнул ее! Она сама-то хоть помнит это?

Джек ахнул от изумления, когда Рэй вдруг резко ударил его лбом в переносицу.

— Да пошел ты, ублюдок! Я бы никогда ее не обидел, слышишь, ты! Если бы она захотела, я был бы счастлив, но она слишком любит Куртни… Потому я и отступил, когда понял, что даже после ее смерти она меня к себе не подпустит. Не из-за верности или любви к тебе, Рэндэл, не потому, что я ей не нравлюсь, и она не хочет меня — нет! Не родилась еще та женщина, которая бы меня не захотела, понял, гаденыш? Это все ее глупая фанатичная преданность Куртни! И бороться с ней бесполезно! Потому я и умыл руки. Но если тебе так хочется думать, что я спал с твоей женой — валяй, я не против. Всю жизнь мечтал наставить тебе рога, и не буду противиться, если ты решил сам их себе прилепить. Могу рассказать тебе о своих фантазиях, чтобы ты лучше представлял себе ее в моих объятиях… Ха-ха-ха, Рэндэл, ну ты и идиот! Да если бы мне удалось сломить эту строптивицу, ты бы первым узнал об этом! Это же такое удовольствие, увидеть, как перекосилась бы твоя морда, когда бы я тебе сказал, что трахал твою жену! И это удовольствие стоит того, чтобы рискнуть ради него шкурой и до такой степени тебе досадить. Я бы даже рассказал тебе все в подробностях…

Джек взглянул на молчаливого Хока, неподвижной безучастной статуей застывшего в углу. Тот подошел к Рэю, который замолчал, увидев в его огромной руке нож. Не меняясь в лице, с пугающей невозмутимостью африканец стиснул железными пальцами руку Рэя и медленно стал вводить под кожу лезвие ножа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Рэй захрипел, сдерживая вопль боли. В глазах у него потемнело, его бросило в пот, и ему показалось, что он теряет сознание. Он застонал, но острая сталь продолжала истязать его руку. На мгновенье нож замер, перестав кромсать мышцы, и до Рэя, как издалека, донесся голос Джека:

— Все еще будешь утверждать, что не спал с ней?

— Как тебе будет угодно, Рэндэл. Спал, если тебе так хочется… только не трогай меня…

— Мне нужна правда, а не одолжения! Говори правду!

— Нет уж, боюсь, эта правда меня без руки оставит. Лучше я скажу то, что тебе хочется услышать.

Сквозь пелену в глазах Рэй увидел перед собой освещенное светом фонаря лицо Джека.

— Больно?

Рэй сглотнул, пытаясь промочить слюной пересохшее горло.

— Сволочь ты, Рэндэл…

— Так что, не спал?

— Ох, достал… Нет. Не повезло. Зря дергаешься, придурок. Вроде бы умный, а ведешь себя как дурак.

— Ты знаешь, где она. Где?

— Я же сказал, я не знаю. Я даже не знал, что она не в больнице, — Рэй не выдержал и закричал, когда африканец возобновил свою пытку.

— Эй, красавчик, хочешь поглядеть на свою кость, уже видно, — прошептал Хок. — Лучше говори, где блондиночка, пока я все мясо с костей не снял.

Но Рэй обмяк, лишившись от боли чувств. Убрав нож, Хок выпрямился.

— Он не знает. Иначе бы уж сказал, — сказал он, пристально изучая бесчувственного мужчину. — Он не похож на героя, который из-за женщины станет так мучиться. Он слабак, разнеженный и разбалованный плебей, вся его храбрость и дерзость — это на публику. Он даже не может вытерпеть боль. Ведь я даже еще не начал, а он уже в обморок свалился!

Джек тоже внимательно разглядывал Рэя. Наклонившись, посмотрел на искромсанную руку, безвольно висевшую в кольце наручников, из раны лилась кровь, уже пропитав рукав и, стекая вниз, расплывалась бардовым пятном на боку. Джек скривился, разглядев, что в ране действительно виднеется кость…

— Перетяни чем-нибудь, а то истечет кровью, — бросил он Хоку и отошел. Африканец разодрал на Рэе рубашку и перевязал израненное предплечье. Потом похлопал его по щекам, приводя в чувства.

Мужчина медленно открыл глаза и поднял на него затуманенный страдальческий взгляд. Джек подошел к нему и смерил надменным взглядом.

— С возвращением. Что ж ты такой слабенький, а, Рэй? В обмороки падаешь, как девица, при виде крови. А всегда кичился, строя из себя настоящего мужчину. Вот видишь, как оно, не в мускулах мужская сила и не в дерзких словах мужество. Признаться, я разочарован.

Он замолчал, ожидая ответа, но Рэй промолчал и, подтянувшись на скованных руках, сел и прислонился плечом к холодным батареям. С некоторым удивлением посмотрел на порезанную руку, которая почему-то судорожно дрожала, как будто ее бил нервный тик. Превозмогая боль, Рэй сжал кулак, пытаясь унять судороги, пробирающие его изрезанные мышцы.

— Ну, не вспомнил, где Кэрол?

Рэй молчал.

— Что ж, хорошо. На этом и закончим. Я ее все равно найду, не сомневайся. А за то, что ты не захотел пойти мне навстречу, ты дорого заплатишь. Нет, я не убью тебя, не бойся, — Джек снова сунул в рот сигарету и отошел, бросив Хоку равнодушное. — Кастрируй его.

Обернувшись, Джек улыбнулся, увидев как и без того большие глаза Рэя расширились на пол лица от такого приговора. Он подтянул ноги, прижав колени к груди, как будто хотел защититься таким образом и не подпустить к тому, на что покушались. Африканец схватил его за щиколотки и грубо рванул, вытянув длинные мускулистые ноги и заставив мужчину растянуться на полу, повиснув на руках. Подавляя отчаянные сопротивления, Хок уселся на его крепкие бедра и, положив нож ему на живот, начал неторопливо расстегивать на Рэе брюки. Задыхаясь от ужаса, Рэй следил за его руками. А Джек, стоя в сторонке, наблюдал за ним. Даже кровь на лице Рэя не помешала ему увидеть, как тот побелел, отчаянно дергаясь в попытке помешать африканцу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})