Наследие Дерини - Кэтрин Куртц

Райсиль также не слишком преуспела в своих попытках разузнать, что происходит вокруг. Она несколько раз улучила возможность прогуляться по замку этим вечером, сперва, чтобы забрать свои пожитки из прежней комнаты, а затем спустилась в кухню за чашкой теплого молока для Оуэна, все это время пытаясь уловить хоть какие-то отголоски того, что творится за закрытыми дверями зала совета. Она узнала только, что сановники по-прежнему совещаются, и попросили подать им ужин прямо в зал заседаний. Никто не знал, там ли по-прежнему находится Катан, или нет.

Когда она принесла в королевские покои молоко для маленького Оуэна, то обнаружила, что королева как раз закончила купать сына, и теперь натягивала на него чистую ночную сорочку.

Позже, когда они уложили мальчика в постель, поставив в изголовье рыцарей, изображавших его папу и дядю Катана, дабы они охраняли сон малыша, Райсиль с королевой вышли и присели в нише у окна.

Райсиль теперь спала на тюфяке у изножья постели своей госпожи, но сейчас, когда обе женщины были лишь в ночных рубахах, и распущенные локоны вольно ниспадали на плечи, они были похожи скорее на сестер или на двух школьниц, нежели на королеву и ее служанку.

— Ты что-нибудь смогла разузнать? — спросила Микаэла, поставив между ними лучину. — С ним все в порядке?

Райсиль пожала плечами и качнула головой.

— Не знаю. Совет все еще заседает. А раз нам сообщили о его «недомогании», то, как видно, в ближайшие дни мы с ним не увидимся.

— Может, он и впрямь просто отсыпается? — с надеждой промолвила Микаэла. — Он выглядел таким усталым…

— Но он также сказал, что постарается вернуться к ужину, если ему позволят… — возразила Райсиль. — Впрочем, не думаю, что они осмелятся сделать ему что-то плохое… по крайней мере, до похорон, — добавила она, когда лицо королевы исказилось от ужаса. — К тому времени приедут келдорцы, и я надеюсь, что все будет в порядке.

— А если нет? — прошептала Микаэла.

— Мы не станем говорить об этом сейчас, — отрезала Райсиль. — А пока следует внушить сановникам мысль, что ваше здоровье в опасности. Пусть они боятся, что вы можете потерять ребенка. Конечно, не следует переигрывать, иначе мастер Джеймс пожелает уложить вас в постель до конца беременности, однако полагаю, было бы неплохо, если бы вы продолжали настаивать, чтобы вам позволили увидеться с Катаном, и ясно дали им понять, что тоскуете по брату, особенно теперь… когда короля не стало.

Микаэла склонила голову, силясь не дать волю скорби — по обоим мужчинам — затем вспомнила о фибуле, которую Катан с таким трудом сумел ей передать. Вернувшись к столу, под удивленным взглядом Райсиль, Микаэла взяла Глаз Цыгана и фибулу Халдейнов и принесла их обратно в оконную нишу.

— Не понимаю, зачем ему понадобилось отдавать мне это сейчас, — промолвила она, отложив серьгу с рубином и вертя брошь в пальцах. — С Глазом Цыгана все ясно, это одна из регалий Халдейнов. Но хотя фибула, конечно, была очень важна для нас, как символ…

Голос ее прервался, и Райсиль тронула королеву за руку.

— Позвольте мне взглянуть.

Микаэла безмолвно передала ей брошь, изумленно взирая, как юная Дерини внимательно ощупывает украшение, а затем сжимает его в пальцах, после чего, закрыв глаза, она приложила брошь ко лбу, эмалью к коже. Через несколько мгновений она с улыбкой протянула украшение королеве, ласково поглаживая золотого льва.

— Ваш брат отважный человек, моя госпожа, а ваш Райсем был куда более мудрым, чем даже я могла предположить. Я не способна прочесть послание, ибо оно предназначено не для меня, но в этой фибуле что-то есть, Мика… И это Райсем вложил туда свое послание, с помощью тех магических способностей, что мы вручили ему здесь, в этой самой комнате. Я отнюдь не удивлюсь, если он оставил вам ключ, чтобы открыть доступ к магии вашему сыну Оуэну.

— Оуэну? — переспросила Микаэла. — Райсиль, но он ведь совсем маленький.

— Он слишком юн, чтобы владеть магией, но это не означает, что он не может получить эти способности в потенциале, чтобы он мог взрослеть вместе с ними, под руководством мудрых людей, которые с радостью обучат короля всему, что он должен знать… конечно, если мы сумеем короновать его по-настоящему. Именно поэтому Катан доставил вам также и Глаз Цыгана. Вы ведь знаете, что он всегда являлся чем-то большим, нежели просто частью наследия Халдейнов. Что сказал Катан, когда вручил его вам?

— Только то, что мне следует проколоть Оуэну ухо, чтобы он мог его носить… И чтобы я сделала это как можно скорее, — добавила она, внезапно вспомнив мысленный призыв брата, о котором совсем позабыла за тревогами этих часов.

Она взяла Глаз Цыгана и пристально посмотрела на ограненный рубин размером с ноготь, закрепленный на золотой проволоке.

— Райсиль, я не знаю, как это сделать, — прошептала она, округлив глаза. — Нет, конечно, не как проколоть ему ухо, я помню, как это делала мне мать, но все остальное… этот обряд. Я как в тумане вспоминаю все, что мы делали для Райсема, но я сама не делала ничего, я только произносила те слова, которые мне как будто кто-то подсказывал свыше…

Райсиль с улыбкой взяла у нее Глаз Цыгана и вручила королеве фибулу.

— Взгляните, что он оставил вам, Мика, — прошептала она. — Закройте глаза и расслабьтесь, глубоко вздохните, а потом выдохните… А теперь подумайте о Райсеме. Вот он лежит в какой-то темной комнате и держит в руках эту брошь, и думает о вас и об Оуэне… А когда будете готовы, прижмите брошь ко лбу, как я это сделала только что… и откройте свой разум посланию Райсема… Услышьте его последние слова любви и силы, которые поддержат вас и Оуэна, и второго нерожденного сына, даже после смерти Райсема… когда будете готовы…

Микаэла ощутила, как постепенно погружается в транс, вызванный магией Райсиль, и понемногу осознала, что способна сделать то, что просила от нее Дерини. Она почувствовала, как вся ее магия сосредотачивается вокруг фибулы в руке, этом символе свободы Халдейнов, который так много значил для них с Райсемом, и ее собственная рука словно помимо воли поднялась, удерживая брошь, а голова начала клониться все ниже и ниже, покуда не коснулась прохладной эмали.

Знание возникло в ее голове полностью и без малейших неясностей. Теперь она точно знала, что и как следует делать. Он упростил и сделал более утонченным тот обряд, что проводился над ним самим в ту ночь, когда Микаэла была тому свидетельницей, и в другую ночь, много лет назад, когда его отец открыл своим сыновьям доступ к магии Дерини. Природа способности Халдейнов была такова, что отец при жизни не мог передать их наследнику в полной мере, но эта магия давала ощутить себя каждому своему носителю инстинктивно, и он без лишних слов знал, каким образом должен быть передан этот потенциал. Оуэн и впрямь был слишком мал для подобного обряда, но Райсем доверял мудрости новых регентов, которых постарался назначить. А если Микаэла доверится ему, и сделает для сына то, что он требует, и если Райсем и впрямь верно оценил преданность келдорских лордов, то династия Халдейнов еще может обрести вожделенную свободу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});