Трилогия «Ликвидатор» - Олег Шелонин

Занавес открылся, явив взору зрителей лесной домик на полянке с морковной грядкой под окошком. Рядом с грядкой торчало пугало. Дверь домика распахнулась, и на пороге появилась бабушка с кнутом в руках, заставив публику согнуться пополам. Ржач стоял просто оглушительный. Мало того что на ней была черная кожаная кепка и того же колера трусы. На старушке был еще и черный кожаный лиф, явно набитый ватой изнутри. Он изумительно смотрелся на волосатой груди «бабушки», роль которой досталась Маттео. А уж щетиной бабуля заросла практически до глаз. Денис, работая на контрастах, специально запретил артисту бриться до окончания премьеры, чтобы достичь желаемого эффекта, и он его достиг. Публика просто угорала.

— Но, как ни одичала бабушка Красной Шапочки в лесу от одиночества, — сообщил зрителям Бине, — она по-прежнему продолжала следить за своей внешностью.

Квадратная бабуля выдернула с грядки корнеплод и внимательно осмотрела морковку со всех сторон.

— Тонковата, сойдет на маску, — рыкнула бабуля и выдернула из грядки еще одну морковку. Этот корнеплод оказался толще. — А вот это то, что надо.

Бабуля скрылась в домике, и оттуда стали раздаваться томные стоны. Несколько мгновений публика недоумевала, а потом опять согнулась пополам. До нее дошло, зачем старушке потребовалась толстая морковка.

Занавес опять закрылся, повернулась сцена, и вновь началась смена декораций.

— А тем временем влюбленный джигит несся на крыльях любви к предмету своей страсти, — сообщил публике Бине, — не подозревая о нависшей над ним угрозе. А вот расслабился он зря. В этом жутком лесу жили звери пострашнее волков-оборотней и медведей.

На этот раз домиков на сцене не было. Была поляна, поросшая густой травой и фанерные деревья, обрамляющие эту поляну. А на поляне, на пеньках порушенных деревьев сидели Джино, Лино, Адриано и Беттино в нарядах зайчиков в полосатых робах с косами в руках. И вид у них при этом был такой авторитетный, что публика опять согнулась пополам.

— Ну чё, братва, — просипел пропитым, хриплым голосом Беттино, — не пора ли нам заняться делом?

— Пора.

Заиграла музыка. Братва поднялась и начала косить. Зайчики явно были втертые, так как, пошатываясь, не только косили, рискуя оттяпать друг другу ноги, но еще и пели:

В темно-синем лесу, где трепещут осины,Где с дубов-колдунов облетает листва.На поляне траву зайцы в полдень косилиИ при этом напевали странные слова.

Скосив всю траву, увлекшиеся зайцы принялись косить фанерный лес, и под дружный хохот зала дубы-колдуны и трепещущие осины начали рушиться на сцену.

А нам все равно, —

приплясывали квадратные зайцы, азартно размахивая косами.

А нам все равно.Не боимся мы волка и сову,Дело есть у нас: в этот славный часМы волшебную косим трын-траву.

— Шабаш, братва! — скомандовал Джино. — До хрена уже трын-травы накосили.

Зайцы побросали косы, сели на пеньки и начали набивать трын-травой самокрутки. Зачиркали кресала.

— Хороший косяк, — просипел Лино.

— Ядреный, — пропыхтел самокруткой Джино.

На поляну вышел волк со своей ромашкой, которую он продолжал обрывать.

— Лубыт, нэ лубыт, даст, нэ даст… — Увлекшись, он чуть не споткнулся об пыхтящего самокруткой Джино. — Вах! Зайчык! Слюшай, зайчык, ти нэ знаешь, гдэ тут бабушка живот? А то мэня Красный Шапочка так далэко послала…

Джино пыхнул в физиономию оборотня Сержа клубом ядреной трын-травы.

— Слышь, — просипел Джино, — сдается мне, шо ты, морда твоя плюшевая, не оборотень.

— А кито? — опешил волк.

— Ты педофил поганый. К маленьким девочкам пристаешь. А у нас за это дело опускают. Ату его, братва!!!

— Памагитэ!!!

Под громовой хохот благодарных зрителей волк ринулся с поляны, а за ним помчалась втертая заячья братва.

— А я ведь читала эту сказку своей дочке, — оживленно делилась впечатлениями со своей соседкой какая-то дама в партере, — там все было не так!

— Но так гораздо интересней, баронесса! Вы не находите?

— Еще бы! Но дочку на такую сказку я не поведу. Мала еще.

— Да, я вас понимаю. Мой сын, пожалуй, тоже не дорос.

Мужчины, пока за закрытым занавесом крутилась сцена, меняя декорации, обсуждали пикантные подробности спектакля, а кое-кто из них и другой момент.

— Смелые ребята. Темный Мастер дал запрет на сказки.

— Только на новые сказки, маркиз, не забывайте.

— А разве это не новая сказка, баронет?

— Конечно, нет, она написана уже давно. А то, что эта замечательная труппа ее слегка подправила, никого не волнует. Все формальности соблюдены.

— Да-а-а… в таком варианте сказка — это что-то. Хозяин труппы отчаянный смельчак, а режиссер просто гений! Кстати, как его зовут?

— Какой-то Гаврила Великолепный. Он же, кстати, и хозяин труппы заодно.

Тут занавес снова зашуршал, и зрители уставились на сцену. Всех волновал вопрос: какими гениальными задумками и режиссерскими ходами порадует их труппа Гаврилы Великолепного. Гаврила ожидания зрителей оправдал.

На этот раз страшный волк выскочил на сцену около домика бабушки Красной Шапочки еще более всклокоченный, одной лапой держась за хвост, другой пытаясь выдрать из спины закрученную штопором косу.

— Слюшай, это нэ зайц, да? Это бандыт какой-то! Хулюган! — стонал Серж, выдергивая из спины косу, повернулся к двери и застыл в прострации.

На двери дома бабушки висел плакат. На плакате был нарисован злой и страшный серый волк в кепке-аэродром, а под рисунком красовалась надпись: «ЕГО РАЗЫСКИВАЕТ СТРАЖА».

— Вах! Замэтут волки пазорные. Нада замаскираваться.

Не откладывая дела в долгий ящик, злой и страшный серый волк сдернул с пугала лохмотья, натянул их на себя, выдернул из грядки морковку, грызнул с голодухи корнеплод, поморщился и только после начал стучать ногой в дверь бабушки Красной Шапочки.

— Кто там? — пробасила из-за двери бабушка.

— Это я, твой внучк.

— Дерни, деточка, за веревочку, — вкрадчиво сказала бабушка, — дверь и откроется.

Оборотень, недолго думая, дернул за веревочку.

— А-а-а!!!

Заорали оба, и волк, и бабушка. На бабушку произвела впечатление закрученная штопором коса в руках «внученьки», а на «внучку» габариты и кожаное белье стиля садомазо бабули, постукивавшей плеткой по голенищу черного сапога. Колориту старушке добавляли морковные кружочки, облепившие щетинистое лицо. Бабуля за это время успела сделать себе морковную маску.

— Ты за мной? — пролепетала бабушка, с ужасом глядя на косу.

Волк икнул и то ли от переживаний, то ли с голодухи грызнул морковку второй раз.

— Моя морковь? — ахнула бабуля. — Самая большая… элитная. Да я тебя сейчас…

Сей-час проль-ется чья-то кровь,Сей-час проль-ется чья-то кровь, —

Грянул хор мальчиков за сценой.

Я нэ е-е-ел марков! —

поставил лихую точку Серго великолепнейшим сопрано, «незаметно» откидывая в сторону огрызок. Бабуля не поверила, сцапала оборотня за шкирку и под хохот зрителей вместе с косой затащила в домик.

Сей-час проль-ется чья-то кровь,Сей-час проль-ется чья-то кровь…

— Да ты не девочка! — послышался рев бабушки из домика, а за ревом последовал удар хлыста. — Ну мальчик, ты попал!

И вновь закрылся занавес. Зазвенел колокольчик.

— Антракт! — объявил господин Бине.

Зрители загомонили и начали покидать свои места. Все потянулись к приготовленному радушным хозяином замка буфету, на ходу обсуждая триллер Гаврилы Великолепного. В отдельном зале, примыкающем к театру, для зрителей был накрыт самый натуральный шведский стол.

Денис окинул взглядом свою труппу. На лицах артистов сияли довольные улыбки. Хотя выступать пришлось в непривычном для артистов цирка амплуа, они справились! Успех был налицо. Вот только одного лица в своей команде Денис не заметил. Алекс испарился, и юношу это напрягло. «Блин! Он же собирался мочить огоньки в антракте!» — вспомнил Денис и кинулся на выход.

Только бы успеть. Только бы этот киллер недоделанный не взялся среди бела дня гасить гостей графа де Фейсбука! Все-таки невидимость — огромный плюс. Денис вихрем пронесся по залу со шведскими столами, элегантно лавируя между гостями. Киллера среди гостей и слуг не наблюдалось. Тогда ликвидатор начал нарезать круги по коридорам замка в непосредственной близости от театра, и ему наконец повезло. В одной из галерей замка он увидел собеседников Фионы. Баронет в коричневом камзоле с друзьями шел по коридору, а навстречу ему двигался напомаженный Алекс, усердно виляя бедрами на ходу. Он так глубоко вошел в сценический образ, что даже за пределами сцены из него не выходил, подтачивая пилочкой ногти на ходу. Баронет и его друзья, ожидая королеву, представление пропустили, а потому теперь с недоумением и долей брезгливости смотрели на гламурного господина с подведенными бровями в одежде капитана стражи, который пер прямо на них, не собираясь сворачивать в сторону.