Карл XII, или Пять пуль для короля - Борис Григорьев

В Переволочне каролинская армия, созданная и выпестованная Карлом XI, опробированная и закаленная в первые годы Северной войны, ушла в небытие. Каролинцев ждали новые испытания, которые они с терпением и стойкостью будут переносить в русском плену. Сначала их покажут в Москве во время триумфального шествия царя Петра, а потом разбросают по необъятной территории Российской империи, где они будут терпеть нужду, голод, болезни и неизмеримую тоску по далекой родине, по былым походам, по своему королю.

Наемные полки исчезнут из шведской армии навсегда[188], в то время как шведские будут постепенно возрождаться — несмотря ни на что, шведки не перестанут рожать и растить рекрутов, а король не устанет слать в Стокгольм письма с указаниями формировать новую армию. Но былого возродить уже не удается. «Вся неприятельская армия фаэтонов[189] конец восприяла», — писал Петр своим из-под Полтавы.

Петр победил. Победил определенно, но пока не окончательно. Победил благодаря своей работоспособности, энергии, организационному таланту, умной внешней и внутренней политике; благодаря мужеству и храбрости русского солдата и набранных в Европе офицеров и генералов, благодаря определенному везению и резервам страны.

Карл проиграл, и как бы он ни пытался перевалить свою вину на генералов, на неблагоприятные климатические и погодные условия или стечение негативных обстоятельств, пишет Э. Карлссон, от фактов не уйдешь: основную вину за исход русского похода каролинцев несет он сам. Главный стратегический просчет шведского короля заключался в том, что нельзя было вообще вести армию вглубь России, оторвав ее от своих тыловых баз. Король обескровил ее в длительных и утомительных переходах через леса и болота Литвы и Белоруссии, в мелких ежедневных стычках с русскими, в ходе утомительных и безнадежных поисков для нее провианта и крыши над головой, в результате азартных бессмысленных военных операций.

Германский профессор Халлендорф, автор труда «Карл XII на Украине: рассказ одного каролинца», приводит отрывок из воспоминаний возвратившегося из русского плена ротмистра Петера Шёнстрема. Когда в 1721 году, после заключения Ништадтского мира начали отпускать домой шведских пленных, Петр пригласил их к себе на обед. Говорили о войне, о прошедших битвах, об ошибках и заслугах шведских и русских военачальников. Потом царь заговорил о Карле XII. Он сказал, что с самого начала мира не было такого совершенного героя, каким был «брат Карл». Шведский король, по мнению царя, не испытал великого счастья, но был великим человеком — слишком великим, чтобы управлять людьми. Поскольку он сам обладал необыкновенной храбростью, то полагал, что и другие люди должны походить в этом на него. Он хотел, чтобы все без страха хорошо исполняли свое дело и брали с него пример, но он часто ошибался в людях. Поскольку он сам был человеком слова и чести, то полагал, что и другие должны были быть таковыми, но его часто обманывали и соседи, и собственные подданные. Если он что обещал, то выполнял, даже если это стоило ему короны, государства и жизни. Его соседи с ним так не поступали.

Что же Карл XII? Для него тоже наступил новый период, совсем непохожий на его прежнюю жизнь. Скудость средств, предательство генералов, горечь унижения в эмиграции, непонимание окружающих, придирки османских властей — все это он будет выносить со стоическим терпением, не теряя надежды на будущее. С ним останутся самые верные и преданные. Так всегда бывает в жизни: когда ты в зените славы, здоров, удачлив и силен, тебя окружает целый сонм почитателей, подхалимов, интриганов и лицемеров, но как только твое положение становится слабым, они тут же отворачиваются от тебя и предают при первом же удобном случае.

... А в Переволочне скоро стало пусто.

Ушли все — и победители, и побежденные: первые — чтобы предаваться радостям победы, вторые —чтобы выпить до дна горькую чашу поражения.

Древний Борисфен, на несколько дней приняв в гости посланцев страны варягов, готов и русов, продолжал нести свои тихие и мощные струи на юг, в Понт Эвксинский, куда он уже катил свои воды тысячелетиями. Он привык принимать гостей на своих берегах. Не устанет их принимать и в будущем.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

САГА О ЖЕЛЕЗНОЙ ГОЛОВЕ И СЕМИ ВИЗИРЯХ

Да, мир удивится страданиям, которые тебе придется испытать: ненависть, зависть, преследования скорпионов и драконов, которые станут на твоем пути и на пути твоих воинов. Но после длительного и тяжкого труда ты достигнешь своей цели[190].

Глава шестнадцатая

НОВЫЕ УДАРЫ СУДЬБЫ 

Король, О Боже, ты меня наказал, и я благодарю тебя!

А. Стриндберг. Густав Васа

1300 шведов и 1500 запорожцев спешно уходили от берегов полноводного Днепра в юго-западном направлении. После Переволочны путь Карла XII лежал на Очаков — турецкий город в устье Буга. Беглецам предстояло преодолеть по высохшей и выжженной степи около 350 километров. Карла везли в легкой крытой повозке, которую он ненавидел всей душой верхового ездока. Вместе с ним ехал раненый лейтенант драбантов Хорд, а иногда в повозку третьим подсаживался уже знакомый нам Аксель Спарре, несостоявшийся губернатор Москвы, жизнерадостный балагур, скрашивавший однообразную обстановку веселыми анекдотами. Раненые офицеры тоже передвигались на повозках, поэтому ехали медленно.

Все время опасались русской погони, а если бы беглецы знали, что Левенхаупт оставил им всего двенадцать часов форы, то нервничали бы еще больше. Они также не ведали, что в погоню за ними А. Д. Меншиков отправил шеститысячный конный отряд генерал-майора князя Александра Григорьевича Волконского, который, на счастье короля, взял ложный след: буквально вслед за Карлом XII Днепр пересек военный комиссар Меландер со своими людьми, намеревавшийся соединиться с основным отрядом беглецов, следовавшим к Очакову, но взял слишком вправо и попал в плен к Волконскому. Пленение группы Меландера, вероятно, спасло жизнь «брату Карлу», потому что на ее преследовании Волконский потерял много времени. Петр I досадовал на Волконского, а зря: досадовать надо было на себя.

Мысли Карла XII все время возвращались к оставленной в Переволочне армии. Когда он поздним утром тронулся в путь, то видел, что она все еще стояла на берегу Днепра. То же самое подтвердил один офицер, пересекший Днепр несколькими часами позже короля. Этот нераскрытый во всех исторических исследованиях источник рассказал также о том, что русская армия тоже появилась у Переволочны и что никакого боя, пока он был там, не произошло. Все это было странно и непонятно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});