Штурм Брестской крепости - Ростислав Алиев

Эти части размещались в основном по казармам и были полностью охвачены огневым налетом на казармы и цитадель Бреста и, как теперь выяснилось, уничтожены или обращены в паническое бегство.

Обыск казарм и бараков показал, что тамошние подразделения терпели очень сильные кровавые потери.

Одни части, по-видимому, под воздействием огневого налета, убежали, оставляя их тяжелое оружие, другие, заняв линию обороны, оказали, по сравнению с их силой, упорное сопротивление. После прорыва обороны на Буге небольшие части оказывали лишь отдельное местное сопротивление или проводили местные контратаки. Значительные части, используя гражданскую одежду, стремятся уклониться от плена.

Они могут стать опасностью для тыловых служб. Быстрое преследование не допускает прочесывание лесов и населенных пунктов. Необходимо преследование многочисленных беглецов.

На данный момент количество пленных примерно 4000, вероятно, оно еще существенно повысится.

Поэтому штаб корпуса теперь убежден в разгроме главных сил, действующих перед корпусом русских войск, и в настоящее время сражается только против отдельных, полностью расколотых сил.

Заканчивался самый тяжелый день «Дома офицеров». Его защитников, способных сопротивляться, оставалось совсем мало: голод, обстрелы и главное — жажда, валили с ног даже самых стойких. Настроение было у всех подавленное. Но многие не теряли надежду… B. C. Солозобов: «Днем стало известно, что сегодня, когда стемнеет, командиры штаба и легкораненые пойдут на прорыв. Я был рад, только бы ближе к цели: или прорваться из окружения, или погибнуть. Вражеский обстрел с каждым часом усиливался. Мины пробивали потолок обоих этажей[1199].

Наступил вечер. Мы, человек 20, расположились по обе стороны окна. И вот капитан Зубачев сказал, что идет докладывать комиссару. Через несколько минут они вошли. Мы ждали команды. Все были напряжены до предела. Наше внимание сосредоточилось на окне и воде. Сколько мы так стояли — 10, 20 минут, а может, и больше — не знаю. „Отставить атаку, товарищи, всем занять оборону“, — сказал совсем тихо комиссар. Все были подавлены, чувствовалась какая-то растерянность»[1200].

Оставаться дальше было нельзя — прорываться было невозможно. Что им оставалось?

26.06.41. «Иммельман»

Стемнело. «Наконец-то…» — темные силуэты, неразличимые на фоне берега Мухавца, стараясь быть бесшумными, сливаясь с трупами в мертвенном свете осветительных ракет, поползли к берегу. Десятки и сотни, в смердящих и прожаренных солнцем казематах, их ждали — с безумной надеждой. Жажда притупила страх — ползущих могло быть больше, но все понимали, что в таком случае многочисленные «водоносы» станут заметными. В тишине ночи гремели выстрелы: с противоположного берега в тени у Мухавца зорко всматривались пулеметчики, дававшие периодически «контрольную очередь» и стрелки, посылая пули в казавшиеся подозрительными тени. Иногда «тень» издавала предсмертный вопль — но ползли и ползли новые, имевшие выбор — смерть от жажды или пули и выбиравшие менее мучительную.

…«Ночью идет оживленная стрельба, что, очевидно, нужно приписывать состоянию подразделений, по существу, с начала вторжения сражающихся без паузы», — записал в KTB Герхард Эткен. «С 00.00 часов слышны выстрелы в центре крепости», — сообщает в своем утреннем донесении обер-лейтенант Ирле (PiBtl 81). Кстати, к этому времени ударный взвод 1-й роты и взвод подрывников 2-й роты вернулись в батальон[1201].

2.00. Обер-лейтенант Хайдфогель, адъютант I.R.135 тоже слышит выстрелы. Но что они означают — он не знает, как и Ирле или Эткен: «После наступления темноты местами сильный шум боя. Кажется, пытаются прорваться окруженные русские; однако основной огонь, видимо, идет от наших изнервничавшихся и уставших войск»[1202].

Однако в донесении разведотряда, блокировавшего «Дом офицеров» со стороны Мухавца, говорится о том, что этой ночью была отбита попытка прорыва, предпринятая неприятелем в районе дивизиона. При этом было убито примерно 25 русских[1203].

…Что на самом деле произошло в ночь на 26 июня? Была ли на самом деле попытка прорыва из «Дома офицеров» или пкт 145? Возможно, это была и какая-либо другая, самостоятельная группа, не подчиняющаяся Фомину. Воспоминания Солозобова достаточно убедительны, для того чтобы отрицать попытку прорыва всего отряда Фомина. «Бой с тенями» солдат, от страха и издерганности паливших во все подряд? Наконец — вполне вероятно, что стрелки разведотряда приняли ползущих за водой к Мухавцу защитников «Дома офицеров» за прорывающихся и, открыв по ним огонь, на следующий день просто подсчитали трупы, лежащие на берегу Мухавца[1204].

По мнению Хайдфогеля: «Противник определенно уже достаточно измотан, но сражается с отвагой отчаяния (т. к. он верит, что немцы не дают пощады). Его потери оценить сложно, пленных мало».

«Сопротивление неприятеля постепенно ослабевает»[1205], — подтверждает впечатление Хайдфогеля A.R.98. Впрочем, на основании чего артиллеристы сделали такой вывод?

Планы I.R.135 пока неясны — зависят от выделения «группе Йона» специальных боевых средств. Штаб дивизии продолжает вести активную работу по их выколачиванию — в результате в течение ночи «сорок пятой» для зачистки на Северном острове придаются танки «Сомуа» (Somua S-35), бронепоезда № 28.

…Начался новый день обороны «Дома офицеров». Вероятно, уже почти все защитники казармы 33-го инженерного чувствовали: он будет последним. Иссякли и боеприпасы и силы. Оставалось только ждать и надеяться, уцелеть в этот день, и дальше — выжить, пройдя сквозь все испытания. Военфельдшер 84 сп С. Е. Милькевич: «Все знали, что помощи нам ждать неоткуда, прощались друг с другом, старались запомнить домашние адреса, чтобы потом, если кто-нибудь из нас останется в живых, сообщить товарищам, родным, Родине»[1206].

B. C. Солозобов: «Утром раненые в подвалах, вероятно, уже все знали и почти ничего не спрашивали у меня, только стоны немного утихли, как будто люди надеялись все-таки услышать хорошее.

— Жалобы есть у кого? — спросил я.

— Вы лучше расскажите новости, — ответили раненые.

— Наши войска из города Бреста наступают в сторону крепости, — умышленно солгал я, чтобы поднять их дух.

Бойцы сразу повеселели.

— Это очень может быть, не могли же наши войска далеко отступить. Не сегодня, так завтра будут здесь, — произнес кто-то из них.

Мне и самому хотелось, чтобы эти надежды сбылись. Уходя из подвала, я чувствовал сильную усталость.

Комиссар сидел у стены, обхватив обеими руками голову. Я решил обратиться к нему:

— Товарищ комиссар, раненых нечем кормить.

Он устало ответил:

— Надо выяснить, что там у нас имеется, присядьте, сейчас уточним.

Выглядел Фомин утомленно, одет он был в солдатскую гимнастерку. Я отполз метров 5 в сторону и, расположившись под, сводом, быстро уснул…»[1207]

8.40. Прибывает приказ по армии № 1 «Barbarossa». 45 I.D. выбывает из состава XII армейского корпуса Вальтера Шрота и включается в состав LIII А.К. (генерал пехоты Карл Вейзенбергер).

Шрот попрощался с «сорок пятой» в суточном приказе по корпусу № 2 от 27 июня: «…[Дивизия] в течение немногих дней своего подчинения… особенно отличилась своими смелыми и энергичными действиями.

Бессмертными подвигами 45-й дивизии, на которые она может оглядываться полная гордости, стали быстрое овладение мостов на Буге и Мухавце и доставшееся с тяжелыми потерями овладение крепостью и цитаделью Брест-Литовска.

Поэтому сегодня я еще раз высказываю командиру и его смелой дивизии мою особую благодарность и признание.

Только неохотно, но желая, чтобы солдатское счастье и дальше было даровано дивизии, я отчисляю ее из своего соединения».

11.00. А теперь проза жизни — корпус, провожая дивизию, подводит итоги ее действиям в своем составе. О достижениях было сказано немало — теперь о потерях. В нижеследующей таблице приведены потери корпуса за 22–24 июня (вкл.):

Дата Убито Пропало без вести Ранено 22 июня 58 (6)* 15 (1) 313 (14) В том числе 45-я дивизия за 22 июня 55 (6) 15 (1) 138 (10) 23 июня 62 (6) 261 (7) 169 (8) В том числе 45-я дивизия за 23 июня 39 (4) 254 (7) 115 (4) 24 июня 80 (8) 236 (48) (10)*** В том числе 45-я дивизия за 24 июня 80 (8) 48 224 (10)

* В скобках — потери в офицерском составе.