Толковая Библия. Том 9 - Александр Лопухин

(Мк. 11:3; Лк. 19:31). Марк и Лука говорят опять об одном осленке. Лука пропускает "и тотчас пошлет их". Если рассказанное в предыдущем стихе может считаться чудом предвидения или зрения на расстоянии, то в рассказанном в 3 и следующем стихах едва ли возможно предполагать какое-нибудь чудо. Готовность хозяев животных "тотчас" (Матфей и Марк) отпустить их объясняют тем, что хозяева или хозяин не только знали Христа лично, но и находились в числе Его почитателей. Поэтому достаточно было произнести одно только слово "Господь" или "Господь требует", чтобы хозяева тотчас же согласились исполнить требование.

4. Всё же сие было, да сбудется реченное через пророка, который говорит: 5. Скажите дщери Сионовой: се, Царь твой грядет к тебе кроткий, сидя на ослице и молодом осле, сыне подъяремной.

Ин. 12:15 — почти в той же связи. Много глумлений было в разное время по поводу этих стихов, помещенных у Матфея. Штраус осмеивал рассказ евангелиста, говоря, что два посланные Христом в Виффагию ученика по Его повелению привели оттуда ослицу с осленком, на обоих животных ученики возложили свои одежды и посадили на них Иисуса. Когда мы подумаем, говорит Штраус, как Иисус ехал одновременно на двух животных (о попеременной езде на том и другом животном на коротком расстоянии говорить невозможно), то наш рассудок молчит, и мы не можем рассуждать до тех пор, пока не ознакомимся точнее с цитируемым евангелистом местом из пророка. Всякий, кто знаком с еврейской поэзией, знает, что здесь нет речи о двух животных, а говорится об одном и том же. Сначала оно называется ослом, а потом ближе определяется как осленок. Издателю первого Евангелия это было столь же хорошо известно, как и вам; но так как он в этом месте книги пророка Захарии видел пророчество о Христе, то на этот раз захотел принять его буквально и подумал, что тут указывается на двух животных. Если он, таким образом, вполне оправдал предсказание, то думал, что исполнил свой долг, и не задавался целью выяснить дальнейший вопрос", каким образом возможно было одному Мессии совершать путешествие на двух ослах.

Но критик ошибается, потому что если и в пророчестве Захарии не говорится об ослице, то и Матфей не изменяет этого пророчества так, чтобы получился требуемый смысл. Русский перевод пророческого текста ("на ослице"), Вульгаты (super asinam) не точен; но в славянском ("на осля и жребя") точно. В греческом επί όνου — без артикля и слово это можно понимать и в значении осла, и в значении ослицы. Таким образом, в общем Матфей согласен как с еврейским, так и с греческим текстом Зах. 9:9[167]. Правда, у LXX вместо επί όνου, как у Матфея, употреблено επί ύποζιηάον καί πώλου νέου, и это, вероятно, подало повод к замене "осла" "ослицей" в русском переводе и Вульгате.

Слово ύποζυγίον может указывать, что Матфей приводит текст по переводу LXX; но его цитата в частностях разнится как от еврейского, так и греческого текста. Из сказанного можно видеть, что если бы евангелист хотел при помощи будто бы вымышленного им события подтвердить ветхозаветную цитату из пророка Захарии, то ему не было никакой надобности к осленку прибавлять еще ослицу. Если он передает о событии иначе, то этого требовал от него не пророческий текст, а самая историческая действительность. Здесь было то, что бывает обыкновенно. Как наша мысль или подтверждается, или исправляется действительностью, так и пророчество может подтверждаться и исправляться ею же. По мысли пророка, должно было бы быть вот что, а в действительности было вот что. Действительность нисколько не противоречила пророчеству; но последнее получило в ней совершенно оригинальное и совершенно непредвиденное подтверждение. Показание Иоанна, что приведен был ко Христу не όνος (осел), а маленький ослик (όνάπιον, 12:14) разъясняет все недоумения. Ясно, что это был еще детеныш, маленький ослик, который не отвык от матери. Она нужна была, очевидно, для того, чтобы и его заставить идти. Какого-либо особенно символического смысла здесь, по-видимому, нет. Но самый факт, что Спаситель ехал на молодом необъезженном ослике, весьма интересен и характерен. Как ни величественно было начавшееся в это время около Христа народное движение, Сам Он был так кроток, что ехал не на лошади (как завоеватели), и даже не на большом осле, а на ослике, сыне подъяремной (ср. речи о снаряжении царей Втор. 17:16; Пс. 19:8).

6. Ученики пошли и поступили так, как повелел им Иисус:

(Мк. 11:4-6; Лк. 19:32-34; Ин. 12:13). В то время, как все это происходило, в народе разнесся слух о том, что Иисус Христос отправляется в Иерусалим. Сравнивая здесь выражения евангелистов, находим, что в них как бы отражается самая беспорядочность народного движения, какая обыкновенно бывает в подобных случаях. Одни едут навстречу Спасителю, другие — за Ним и впереди Него. Матфей сообщает только об исполнении учениками повеления Спасителя. Марк и Лука — о разговоре с разными лицами при отвязывании и взятии осленка и ослицы. Но Иоанн уже в это время спешит навстречу Спасителю со своим приветственным хором и заставляет нас прислушиваться к крикам "осанна" (12:13). Таков наиболее вероятный распорядок здесь евангельских событий. По словам Иоанна, народное движение из Иерусалима началось вследствие того, что народ знал и свидетельствовал о воскрешении Спасителем Лазаря из мертвых (12:17).

7. привели ослицу и молодого осла и положили на них одежды свои, и Он сел поверх их.

(Мк. 11:7; Лк. 19:35; Ин. 12:14). Ученики покрыли одеждами обоих животных потому, что не знали, на какое из них сядет Иисус Христос. "Поверх их", т.е. поверх одежд. Одежды были, очевидно, положены вместо седла. Иероним прямо говорит, что это сделано было для того, чтобы Иисусу Христу "было помягче сидеть" (ut Jesus mollius sedeat).

8. Множество же народа постилали свои одежды по дороге, а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге;

(Мк. 11:8; Лк. 19:36). Лука не говорит о ветвях. Все это торжество было возможно более удобным путем для медленно вступающего в Иерусалим Нового и Великого Царя. Феофилакт замечает: "что касается прямого, исторического смысла, то подстилание одежд выражает великую честь". Подобный же вход "с славословиями, пальмовыми ветвями, с гуслями, кимвалами и цитрами, с псалмами и песнями" совершил в Иерусалимскую крепость Симон Маккавей (1 Мак. 13:51[168]; ср. 4 Цар. 9:13). Но тогда это было торжество победителя ("ибо сокрушен был великий враг Израиля"), теперь же это было торжество Царя, идущего на великие и страшные страдания, Отрока Господня, вступающего в Иерусалим для искупления человечества. Он, по словам Златоуста, и прежде часто приходил в Иерусалим, но никогда не входил в него так торжественно. "Конечно, это возможно было сделать и с самого начала, но было бы не нужно и бесполезно".

9. народ же, предшествовавший и сопровождавший, восклицал: осанна Сыну Давидову! благословен Грядущий во имя Господне! осанна в вышних!

(Мк. 11:9, 10; Лк. 19:37[169], 38; Ин. 12:15-18). Лука дополняет слово "грядущий" двух первых евангелистов словом "царь" (ό βασιλεύς — так по некоторым чтениям). У Матфея речь сокращенная, сравнительно с Марком и Лукой. Спаситель сделался центром народного движения. Ему предшествовали, сопровождали Его и следовали за Ним люди. Народа, собравшегося на Пасху, было много. Бывали года, когда, по приблизительным подсчетам, народу в Иерусалиме бывало более двух миллионов. Слова "осанна" и проч. заимствованы из псалма (117:25-26)[170], который, вероятно, часто пели паломники в Иерусалиме. Псалом был частью так называемого "аллилуии", или "пасхального гимна". Феофилакт объясняет слово осанна так: "по словам одних оно означает "песнь" или "псалом", а по словам других", что вернее, — "спаси нас". Слово "осанна" состоит из двух еврейских слов: оса и на. Первое происходит от евр. шава или шуа, быть свободным, в пиэл — искать освобождения, взывать о помощи, спасении; на — нем. doch, усиливает глагол, выражает поощрение и просьбу; русск. "спаси же". Чтобы лучше объяснить это слово, нужно различать первоначальное и позднейшее его значение. Первоначальное значение "дай спасение", "спаси". Если иметь в виду только первоначальное значение слова, то слова евангелистов следует переводить так: "помоги, Боже, дай спасение Сыну Давидову". Первоначально "осанна" было зовом, обращением к Богу о помощи (как в Пс. 117:25); но потом, вследствие частого употребления, потеряло свой первоначальный смысл и сделалось простым приветствием, совершенно равнозначительным нашим "ура", "vive", "hoch" и пр. Как наше "ура" не заключает в себе какого-нибудь определенного смысла и есть только удобное слово для выражения народных приветствий, так и "осанна". Но, сделавшись народным, "осанна" сохранило некоторые особенности, напоминавшие об его первоначальном смысле. Поэтому если нам нельзя говорить "ура в вышних", то еврейскому выражению такой оборот, напротив, был вполне свойствен. Цан связывает выражение "в вышних" с словом осанна еще несколько и иначе. В Пс. 148:1 говорится: "хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних (евр. бамромим)", и то же еврейское выражение употреблено у Иова 16:19; 25:2; 31:2. В Евангелии Евреев, как свидетельствует Иероним, не один раз (в письме к папе Дамасу и комментарии на Мф.), стояло в 9 стихе, osanna borrama (испорченное еврейское "бамромим"). Таким образом, народный крик был столько же приветствием Спасителю, сколько и просьбою к Богу, живущему в вышних. Смысл всего выражения: сохрани или спаси, Боже, Сына Давидова. У греков и римлян вместо "осанна" или нашего "ура" употреблялись крики: ιή παΐλν и io triumphe.