Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы - Николай Седых

9. Использование мехкорпуса как эшелона развития прорыва может быть только после преодоления общевойсковыми соединениями главной оборонительной полосы и выхода атакующей пехоты в районы артиллерийских позиций противника.

В особых случаях мехкорпус, когда оборона противника оборудована слабо, может решать самостоятельно задачи прорыва фронта и разгрома противника на всю глубину его обороны. В этих случаях механизированный корпус должен обязательно усиливаться гаубичной артиллерией, авиацией и по возможности танками прорыва.

10. Подготовка мехкорпуса к вводу в прорыв заключается в:

а) проведении разведки местности, расположения противника и своих выжидательных и исходных районов;

б) согласования действий мехкорпуса с действиями общевойсковых соединений, на участках которых мехкорпус входит в прорыв;

г) организация управления и связи;

д) подготовке материальной части и организации тыла;

е) организации выполнения перехода мехкорпуса в исходный район и движения его через горловину прорыва в оборонительной полосе противника.

Для выполнения всех мероприятий по подготовке к вводу мехкорпуса в прорыв корпусу необходимо предоставлять двое – трое суток.

11. Механизированный корпус вводится в прорыв на фронте шесть – восемь километров в предбоевых порядках по двум – четырем маршрутам.

12. Порядок построения механизированных и танковых бригад (полков) для ввода в прорыв устанавливается, исходя из следующего:

а) впереди, вслед за наступающими пехотными частями, должны двигаться разведчасти корпуса;

б) за разведкой двигаются отряды обеспечения движения, имеющие задачу подготовки путей в полосе движения корпуса;

в) затем двигаются охранение и за ним главные силы корпуса.

Колонны главных сил в зависимости от обстановки могут иметь впереди танковые полки механизированных бригад или мотострелковые батальоны. Танковые резервы командира корпуса двигаются за колоннами мехбригад с задачей развития успеха первых эшелонов;

г) движение частей совершается в построениях, обеспечивающих наименьшие потери от авиации, артогня противника и удобства развертывания;

д) вся артиллерия корпуса в колоннах главных сил движется за танковыми полками мехбригад;

е) боевые тылы танковых и механизированных бригад с назначенным для них прикрытием двигаются за своими частями.

13. Команду (сигнал) о вводе механизированных корпусов дает командующий фронтом или армией.

После непрерывных боевых действий в течение 5–6 суток корпусу необходимо обеспечить 2–3 дня восстановления матчасти и пополнения запасов.

14. Боевые действия мехкорпусов необходимо надежно прикрывать с воздуха и усиливать артиллерийскими средствами ПВО и авиацией.

При налетах авиации противника механизированным бригадам продолжать выполнение поставленной задачи, отражая нападение авиации всеми имеющимися огневыми средствами.

15. Мотопехота использует автотранспорт для быстрого подхода и развертывания в спешенный боевой порядок.

Автотранспортные машины в моторизированных бригадах служат средством передвижения и не являются боевыми машинами, поэтому мотопехота оставляет автомашины перед зоной артиллерийского огня и двигается к полю боя равно как ведет бой в пешем порядке.

Автотранспорт отводится в удобные укрытия, где располагается рассредоточение в постоянной готовности быстрой подачи для дальнейшего броска мотопехоты.

16. В основу боевых действий мехкорпусов должно быть заложено стремительное маневрирование во фланг и тыл группировок противника, быстрое развертывание для боя, решительные и смелые атаки.

Настоящий приказ довести в танковых и механизированных войсках до командира взвода, в стрелковых и артиллерийских частях – до командира роты и батареи и принять его к немедленному и точному исполнению.

Народный комиссар обороны СССР И. Сталин

Современный читатель, хоть как-то знакомый с военным делом, ознакомившись с текстом приказа И. В. Сталина, скорее всего, придет в недоумение: зачем было Верховному Главнокомандующему всех наших Вооруженных Сил на втором году войны издавать приказ с разъяснением, как следует использовать в войне танковые и механизированные части, и доводить этот приказ до всех командиров этих войск, от генерала до младшего лейтенанта?

Что у нас перед войной не было военных училищ и академий, где опытные преподаватели и профессора не учили будущих наших командиров, что нельзя, например, вводить танки в бой поспешно, без разведки местности, без тщательного изучения танкистами системы огня противника?

Что нельзя посылать танки в бой без выделения времени на подготовку танковой атаки, что нельзя допускать ситуацию, когда командиры танковых частей отрываются от боевых порядков и не наблюдают действие танков в бою? И прочее, и прочее…

Однако наша трагедия как раз и состояла в том, что эти прописные истины не знали не только командиры взводов, но и генералы, и даже маршалы, включая начальника Генерального штаба генерала армии Жукова и наркома обороны СССР Маршала Советского Союза Тимошенко.

Для доказательства этой, горькой и очень поучительной для нас истины приведем еще один раз, но теперь уже дословно, текст чрезвычайно важного документа, поскольку этот документ, как никто и ничто, поясняет действительные причины наших тяжелых потерь, пофамильно указывая их истинных виновников. При нашем огромном преимуществе в боевой технике и примерном равенстве в живой силе с немцами, трагедия такого масштаба могла произойти – и действительно произошла – только в результате преступно – безграмотных приказов и действий наркома обороны и нашего начальника Генерального штаба.

Это все та же, «знаменитая своей дуростью» директива № 3, изданная высшим командованием Красной Армии в первый же день войны, 22 июня 1941 г. в 21.30. Эта директива – самое убедительное свидетельство безграмотного сценария вступления вооруженных сил в войну, подлинный ключ к тайне поражений наших войск в начальный период войны, трагедии, мучающей до сих пор историческую память России.

ДИРЕКТИВА № 3

Сов. Секретно

Экз. № 1

№ 3. Москва, 22.6.41 г., карта 1 000 000

1. Противник, нанеся главные удары из Сувалковского выступа на Олита и из района Замостье на фронт Владимир – Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шауляй и Седлец, Волковыск в течение 26.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях.

На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями.

2. Ближайшей задачей войск на 23–24.6 ставлю:

а) Концентрическими сосредоточенными ударами войск Сев. – Зап. и Западного фронта окружить и уничтожить Сувалкскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки;

б) Мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиации Юго – Западного фронта и других войск 5 и 6 А (армий) окружить и уничтожить группировку противника, наступающего в направлении Владимир – Волынск, Броды. К исходу 24.6 овладеть городом Люблин.

3. ПРИКАЗЫВАЮ:

а) Армиям Северного фронта продолжить прочное прикрытие госграницы.

На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать.

ТИМОШЕНКО, МАЛЕНКОВ, ЖУКОВ

Причем эту директиву – приказ, с такими грандиозными конечными целями, Тимошенко и Жуков отдавали своим подчиненным, не имея ни малейшего представления не только о противнике, но и состоянии собственных войск, поскольку уже в первые минуты войны проводная связь с ними была немцами перерезана, а работать на радиостанциях наших связистов еще не научили. Кстати, мой сослуживец Шафранов Константин Петрович, связист тех времен, рассказывал, что его начальники штатную мобильную радиостанцию, установленную на автомобиле, использовали только как транспортное средство. Опасаясь, что при первом выходе в эфир, немцы их запеленгуют и тут же разбомбят.

Из текста и замысла Директивы № 3 так и прут идеи троцкистского гения Тухачевского, о немедленном встречно – лобовом контрблицкриге (контрнаступлении) советских Вооруженных Сил в случае начала войны с Западом.

Положение Мольтке, немецкого военного теоретика с мировым именем, о том, что «ни один оперативный план не может оставаться неизменным после первой встречи с главными силами противника» наши стратеги не считали для себя чем-то важным, а тем более истиной, подлежащей обязательному учету при планировании боевых действий.

Мольтке, утверждал, что «только в том случае, если оценка противника была правильной, командование может с полным основанием еще раз применить уже оправдавшую себя тактику, в противном случае тяжелые разочарования и осложнения неизбежны». Но кто такой для Тимошенко и Жукова был какой-то Мольтке?