Нерассказанная история США - Оливер Стоун

13 октября, после встречи с Киссинджером, директор отдела тайных операций ЦРУ Томас Геркулес Карамессинес телеграфировал Гекшеру: «Политика правительства бескомпромиссно направлена на свержение Альенде путем переворота». Карамессинес приказал бюро в Сантьяго убедить генерала Роберто Вио объединиться с генералом Камило Валенсуэлой и другими заговорщиками. ЦРУ передало оружие и деньги двум помощникам Валенсуэлы для организации похищения генерала Шнейдера – первого шага к перевороту. Но 22 октября Шнейдер был убит. По всей вероятности, это сделали люди Вио. Всего за неделю до этого Никсон заверил Корри, что «прибьет» этого «сукина сына Альенде»73.

Альенде вступил на свой пост 3 ноября 1970 года: за него проголосовали 153 конгрессмена, против – 24. Через два дня Никсон приказал СНБ свергнуть Альенде: «Если мы позволим… потенциальным лидерам Латинской Америки думать, что они могут поступать так, как в Чили… нам придется туго… В Латинской Америке и мысли не должно быть о том, что они могут делать такие вещи безнаказанно»74.

Разъяренный неспособностью ЦРУ воспрепятствовать избранию Альенде и вялой реакцией разведки на планы переворота, Никсон решил избавиться от нежелательных элементов. Подогреваемый словами заместителя Киссинджера Александра Хейга, призывавшего его убрать «леваков из окружения Хелмса» и пересмотреть все планы тайных операций, Никсон пригрозил сократить бюджет ЦРУ и уволить Хелмса, если тот сам не проведет чистку. Хелмс выгнал четверых из шести своих заместителей. Никсон приказал ему передать управление ЦРУ одному из оставшихся замов, генералу Роберту Кашмену, а самому остаться в качестве формального руководителя. Хелмс отказался. Он также отказался взвалить на ЦРУ ответственность за провал в отеле «Уотергейт». В итоге Никсон его уволил 75.

Экспортно-импортный банк, Агентство международного развития, Межамериканский банк развития и возглавляемый Макнамарой МБРР прекратили предоставление Чили экономической помощи и займов. Американский бизнес в Чили помог дестабилизировать политическую ситуацию в стране. ЦРУ вновь вступило в игру, спонсируя оппозиционные партии, ведя кампании по пропаганде и дезинформации, а также провоцируя демонстрации и насильственные выступления против правительства. В июле 1971 года чилийский Национальный конгресс ответил национализацией Kennecott and Anaconda и Cerro Mining, а также передачей ИTT под управление правительства. Чилийские власти сочли, что, учитывая сверхприбыли, которые Kennecott и Anaconda получали на протяжении многих лет, им не положено никаких компенсаций. Один из юристов Kennecott и Anaconda жаловался: «Раньше мы имели их. Теперь они поимели нас»76. ИTT тоже не приходилось рассчитывать на компенсации после попыток помешать избранию Альенде и последующих усилий по дестабилизации ситуации в Чили.

4 декабря 1972 года Альенде подал в ООН жалобу на действия США и транснациональных корпораций. В горячей полуторачасовой обвинительной речи, заставившей зал Генеральной Ассамблеи бурно аплодировать и скандировать «Вива Альенде!», чилийский президент подробно рассказал о скоординированных попытках «помешать инаугурации демократически избранного правительства… а затем и свергнуть его». «Эти действия, – заявил он, – нацелены на то, чтобы отрезать нас от остального мира, задушить нашу экономику и парализовать работу основной отрасли нашего экспорта – продажу меди, а также перекрыть нам доступ к источникам международного финансирования». Он говорил о том, что слаборазвитые страны подвергаются безжалостной эксплуатации со стороны транснациональных корпораций:

«Наша экономика больше не может терпеть положения вещей, при котором больше 80 % ее экспорта находится в руках небольшой группы крупных иностранных компаний, которые всегда ставят свои интересы выше интересов стран, в которых они получают прибыли… Эти компании пользовались чилийской медью на протяжении многих лет, заработав таким образом 4 миллиарда долларов лишь за последние 42 года, в то время как изначальные инвестиции составляли меньше 30 миллионов… Мы столкнулись с силами, которые действуют в тени, не имеют национальной принадлежности, владеют мощным оружием и пользуются огромным влиянием… Потенциально мы являемся богатыми странами, но живем в нищете. Мы ходим, как попрошайки, вымаливаем помощь и кредиты, и при этом от нас вывозят огромные капиталы. Такой парадокс типичен для капиталистической экономики»77.

Альенде заявил, что из-за «решения Чили вернуть контроль над своими главными ресурсами» международные банки лишают страну доступа к кредитам. «Одним словом, – заявил он, – это можно назвать империалистическим высокомерием». Особенно он выделил возмутительное поведение ИTT, «капиталы которой превосходят бюджет нескольких латиноамериканских стран, вместе взятых», а также Kennecott Copper, чьи инвестиции, по его данным, в период с 1955 по 1970 год ежегодно окупались со средним коэффициентом в 52,8 %. Он осудил никому не подконтрольные транснациональные корпорации за развязывание войны против суверенных государств. «Вся политическая структура мира, – предупредил он, – находится под угрозой»78.

Альенде говорил от имени миллионов латиноамериканцев, десятилетиями безжалостно эксплуатируемых корпорациями США, которые поддерживались американскими дипломатами, военными и разведками. С такими же обвинениями много лет назад выступали генерал Смедли Батлер и Генри Уоллес.

По словам газеты Chicago Tribune, посол США в ООН Джордж Буш присоединился ко всеобщей овации и лишь беспомощно повторял: «Мы не считаем себя империалистами. Меня беспокоят заявления о том, что деятельность частных предприятий за рубежом называют империализмом, ведь именно они делают нас сильными». Он также заявил, что США не имеют никакого отношения к бойкоту Чили. Все, чего хотели США, – убедиться, что владельцы национализированных компаний получат справедливую компенсацию.

Ответ ИTT был столь же лицемерным. Официальный представитель компании заявил: «ИTT никогда не вмешивалась во внутренние дела Чили… Она всегда уважала желание страны национализировать собственность ИTT»79.

Возможно, произнося свою смелую речь в ООН, Альенде сам подписывал свой смертный приговор. В начале 1973 года ЦРУ приказало своим чилийским агентам «завербовать как можно больше чилийских военных, а по возможности их всех, и с их помощью свергнуть правительство Альенде»80. Число забастовок и антиправительственных выступлений росло. Чилийское военное командование, возглавляемое генералом Аугусто Пиночетом, запланировало переворот на 11 сентября 1973 года. Когда Альенде узнал, что в стране начался военный мятеж, он выступил с прощальным обращением из президентского дворца: «Я не уйду в отставку… Иностранный капитал и империализм, помноженные на реакционные настроения, создали климат, позволивший армии нарушить традицию… Да здравствует Чили! Да здравствует народ! Это мои последние слова. Я уверен, что моя жертва не будет напрасной. Я уверен, что это по крайней мере станет моральным уроком, немым укором преступлению, трусости и предательству»81. Альенде застрелился из подаренной ему винтовки[125]. На золотой пластине, которой был инкрустирован ее приклад, виднелась гравировка: «Моему дорогому другу Сальвадору Альенде от Фиделя Кастро»82.

Пиночет захватил власть. После переворота Никсон и Киссинджер обсудили возможный политический ущерб. Говоря по телефону, Киссинджер, собиравшийся на первый матч футбольной команды «Редскинз», пожаловался, что газеты «оплакивают свержение прокоммунистического правительства». «Что бы это значило?» – пробормотал Никсон. «Я имею в виду, что они не рады. Во времена Эйзенхауэра мы были бы героями», – ответил Киссинджер. «Ну, так ты не хуже меня знаешь, что мы не совались в это дело», – сказал Никсон. Киссинджер его поправил: «Да, не совались. Но мы помогли им… создали благоприятные условия». – «Верно… но если люди заинтересуются… они все равно не поверят болтовне либералов… это прокоммунистическое правительство – и все тут», – ответил Никсон. «Именно. И прокастровское», – согласился Киссинджер. «Весь фокус в том, что дело не в союзниках или противниках коммунистов. Дело в том, что правительство было антиамериканским», – сказал Никсон. «Чрезвычайно антиамериканским», – согласился Киссинджер. Он заверил Никсона, что лишь сообщает ему о критике, звучащей в его адрес. Но Никсон и так не обиделся. «Ты сообщаешь мне об этом дерьме потому, что мы уже увязли в нем по уши», – сказал он. «Равно как и в невероятнейшем, грязнейшем лицемерии», – добавил Киссинджер83.

Пиночет убил более 3200 своих противников[126], а в пыточные камеры бросил десятки тысяч. Он установил настоящее царство террора, в котором участвовали и подразделения чилийской армии, называемые «Караваном смерти». Киссинджер проследил за тем, чтобы США быстро признали кровавый режим и предоставили ему помощь. В июне 1976 года он посетил чилийского диктатора и заверил его: «Мы с симпатией относимся к тому, что вы делаете»84.