Демон пробуждается - Роберт Сальваторе

Ответ на этот вопрос он получил, когда из-за деревьев показалась Пони верхом на Даре, в сопровождении человек двадцати, тоже на лошадях.

Элбрайн и его люди продолжали бежать, но поври резко остановились и повернули обратно.

Однако ни один из них не ушел с поля живым — об этом позаботились Пони и ее подручные.

В лагере, который они раскинули этой ночью уже ближе к Дундалису, чем к Сорному Лугу, царило настроение одновременно и радости, и горя. Спаслись примерно человек шестьдесят, и, следовательно, двадцать погибли; к тому же все уцелевшие лишились крова.

— Ты что, отослал его отсюда? — спросила Пони, когда Элбрайн подошел к костру, около которого сидели они с Эвелином.

— Ну, нельзя же допускать, чтобы такое происходило прямо в лагере, — ответил Элбрайн.

— Такого вообще нельзя допускать! — воскликнул Эвелин.

— Интересно, а как я могу помешать ему?

— Да пожалуй, — вынужден был согласиться монах.

Элбрайн с Пони переглянулись, с содроганием представив себе сегодняшнюю трапезу кентавра. Элбрайн допросил плененного поври, получил кое-какие сведения, а потом кентавр объявил, что поври — его законная добыча и пойдет ему на ужин.

Ну, по крайней мере, он пообещал Элбрайну, что убьет карлика быстро.

Этим пришлось и удовлетвориться. Таскать за собой пленника у беженцев не было ни сил, ни желания; в особенности такого упрямого и злобного, как поври.

— Мы поработали на славу, — Эвелин вручил Элбрайну миску и кивнул в сторону стоящего в стороне котелка.

У Элбрайна, однако, этой ночью аппетита не было. Эвелин пожал плечами и вернулся к еде.

— Ты поработал на славу, — поправил его Элбрайн. — Не знаю даже, как бы мы справились без твоих камней. Ты спас немало жизней, в том числе и мою.

— И мою, — Пони погладила монаха по спине.

Эвелин перевел взгляд с нее на Элбрайна и даже о еде позабыл. До сих пор ему и в голову не приходило задуматься, какую роль во всем происшедшем сыграли он сам и его магические камни.

— Долгие годы я сомневался, в самом ли деле Бог избрал меня для того, чтобы владеть камнями, — заговорил он в конце концов. — Все время меня терзали сомнения и страх, действительно ли я выполняю волю Божью или просто неверно истолковываю ее.

— Сегодняшний день показал, что ты все понимаешь правильно, — успокоил его Элбрайн.

Эвелин кивнул в знак согласия.

Спустя некоторое время он, взглянув на Пони и Элбрайна, извинился и отошел. В лагере было много раненых, нуждающихся в помощи его гематита.

— Я не смог спасти Сорный Луг, — сказал Элбрайн, когда они с Пони остались одни.

Пони бросила взгляд на всех этих мужчин, женщин и детей, которые, безусловно, были бы мертвы, если бы не Элбрайн со своими друзьями.

— И все же я доволен, — продолжал Элбрайн. — Спасти деревню было невозможно, однако сегодня все было иначе, чем тогда, в Дундалисе.

— Тогда у нас не было Защитника, — с улыбкой ответила Пони.

Они придвинулись друг к другу и молча сидели у костра, вспоминая давнишнюю трагедию и радуясь тому, что сегодня все было иначе.

ГЛАВА 40

ПОЛУНОЧНИК СОБИРАЕТ ОТРЯД

— Они не сожгли деревню, — заметил Элбрайн, вместе с Пони, кентавром и Эвелином глядя на Дундалис.

— Интересно почему? — спросил Смотритель. — Ведь когда они вошли туда, деревня уже опустела.

Так оно и было. Свидетельства уцелевших жителей Сорного Луга и На-Краю-Земли помогли быстро уговорить жителей Дундалиса покинуть деревню. Все они ушли в лагерь, организованный Элбрайном и его друзьями глубоко в лесу, вдалеке от дорог.

— И другие деревни они тоже не стали жечь, — заметила Пони.

— Наверно, хотят использовать их как базовые склады, — высказал мрачное предположение кентавр.

— А это означает, что они собираются и дальше на юг, — голос Эвелина дрогнул. — Интересно как далеко?

— Еще несколько деревень к югу отсюда, — сказал кентавр, — и путь к большой реке открыт.

— Палмарис… — растерянно пробормотал Эвелин.

Повисло тяжелое, мрачное молчание.

— Не в наших силах остановить такую армию, — сказал в конце концов Элбрайн. — Но есть то, что мы можем и обязаны сделать: любыми способами вредить этим тварям, послать сообщение в остальные деревни и Палмарис и позаботиться о тех, кто прибегнул к нашей защите.

— Всего с нами человек сто шестьдесят, — заметил кентавр, — но это еще не точно. Хуже всего то, что не больше трети из них способны вступить в схватку хотя бы с одним-единственным гоблином.

— Ну, что есть, то есть, — ответил Элбрайн. — Тех, кто не может сражаться, нужно отвести в безопасное место, а остальным помочь встать в строй.

— Непростая задача, Защитник, — заметил Смотритель. — Ну, как бы то ни было, я с тобой. Но не потому, что у поври вкусное мясо. Жесткий оказался, мерзавец.

— Хо, хо, знай наших! — провозгласил Эвелин.

Они принялись за дело немедленно и разбили беженцев на две группы. Тех, кто не мог сражаться, предполагалось отвести в безопасные убежища — в пещеры к востоку и югу от Дундалиса, местоположение которых было известно кентавру. В итоге выяснилось, что к Элбрайну могут присоединиться всего лишь чуть больше двадцати человек. Но что это были за люди! Сброд, иначе не скажешь. Лучшими среди них, если не принимать в расчет Пони, Смотрителя и Эвелина, были не слишком-то надежный Паулсон и вечно всем недовольный, по любому поводу затевающий споры Тол Юджаник.

Пони обратила на этот факт внимание Элбрайна в тот же день вечером, когда они сидели у костра.

— Отошли его на юг с беженцами, — она кивнула на Тола, который бродил по лагерю, задирая всех, кто попадался на пути.

— Он сильный и хорошо владеет копьем, — возразил Элбрайн.

— Он все время будет спорить с тобой. Тол жаждет командовать.

Да, с этим было трудно не согласиться. Даже Паулсон, и тот был более дисциплинирован; когда Элбрайн приказал трапперам установить ловушки на склоне холмов около Сорного Луга, они безропотно подчинились.

— Говорю тебе, отошли его! — настойчиво повторила Пони. — Пусть Белстер О’Комели утихомиривает его. А то может дойти до того, что вы с Толом скрестите мечи. Хорошенькое дело! На глазах у всех тебе придется убить одного из своих.

Элбрайн полагал, что она немного драматизирует ситуацию, но в общем и целом оценивает ее правильно; тем более если учесть, какие сложные и трудные их ждут времена.

— Когда ты собираешься послать кого-нибудь на юг? — спросила Пони, в женской мудрости своей понимая, что нужно дать ему время для принятия непростого решения относительно Тола.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});