Дар Древнего короля - Рона Аск

Клавриса?

Душу мгновенно затопил холод, тьма и беспокойство. Вопреки совету Змея, я обернулась очень резко, отчего тот еле успел отпрянуть. Стала отчаянно вглядываться в пасмурную серость рощи, но так и не смогла увидеть причину своего страха. Инстинкты вопили, но я не могла найти старшего асигнатора.

– Я пошутил, – словно сквозь туман, донесся до меня насмешливый голос Змея. – Там никого нет.

– Змей! – скрипнув зубами, прорычала я. – Только что ты перегнул палку.

Я медленно повернулась и впилась свирепым взглядом в наставника. Часто задышала, борясь с желанием его придушить, накричать на него и послать куда подальше. И без разницы, в каком порядке.

– Отнюдь, – фыркнул Змей и кивнул на мои крепко стиснутые кулаки, что покоились на коленях.

Я послушно на них посмотрела и почувствовала, как мое лицо вытянулось. Змей меня ущипнул.

– Больно? – полюбопытствовал он.

– Нет.

Не солгала. Мне в самом деле не было больно, и от этого я разозлилась сильнее. Змей издевался?

– А теперь схлынь.

Я подчинилась, гадая, что нашло на моего наставника. И болезненно взвыла, когда запястье пронзила острая боль.

– Ай! – отдернула я руку. – Что за…

Хотела было его отчитать, но тут вновь замерла, судорожно соображая. А как осознала, к чему Змей устроил этот спектакль, – обрушила на него новую порцию ярости.

– Ты мог просто сказать! – вскочила я на ноги и толкнула его в плечи. – Ты бил меня целую неделю! Смотрел, как я мучилась! Не высыпалась из-за синяков!

Наставник, гадко улыбаясь, начал отступать, а я, наоборот, продолжила напирать на него, то и дело толкая.

– Ты меня ущипнул… Больно ущипнул!

– Зато показательно, – ехидно произнес он. – По-другому ты не соображала.

– Какой же ты гадкий! – обиженно прохныкала я, в очередной раз толкая Змея.

Но он не позволил больше выплескивать обиду. Перехватил мои руки и прижал меня к себе, крепко стиснув в объятиях. Я брыкалась. Злилась сильнее оттого, что не могла выбраться, а Змей лишь довольно потешался над моими потугами. И тогда, совсем озверев, я саданула туда, куда дотянулась – лбом ему в подбородок.

Меня мгновенно выпустили. Почуяв свободу, я не бросилась мстить обидчику, а схватилась за голову. Змей тоже, шипя и ругаясь, но только за нижнюю часть лица.

– Я бы похвалил, – вымучено сказал он. – Но желание убивать сильнее.

– Так тебе и надо! – хлюпнула я носом, ощутив неприятное жжение.

Судя по маленькому бугорку, на лбу собиралась вскочить шишка. Зрелище на потеху Грасдис и Ливиону. Оставалось надеяться, что к вечеру пройдет.

– Как же больно, – поморщилась я, прекратив растирать ушибленное место. – И приятно… Я тебя все-таки достала.

Змей сначала сдавленно фыркнул, а потом прыснул со смеху. Он никак не мог успокоиться. Держался за живот и казался сумасшедшим. Поначалу я ошарашенно на него смотрела, впервые увидев столь неконтролируемую веселость наставника. А потом не сдержалась и тоже разразилась хохотом, выплескивая с ним все накипевшее в душе. Мысленно порадовалась, что на поляне больше никого не было и нас не видели. А когда мы успокоились, то сразу начали строить планы на мой дар.

В бою он был несомненным преимуществом. Не чувствуя боли, я могла сразу атаковать и не терять драгоценное время на восстановление. Талант позволял сбить врага с толку, если тому удастся меня задеть. Однако навредить он тоже был способен. Если рана окажется серьезной, а я продолжу сражаться, то могу невзначай сделать себе еще хуже.

Дар – и в то же время проклятие. Зато теперь я понимала, почему никто до сегодняшнего дня его не разгадал. Талант раскрывался лишь при полноценной трепке, подобной той, которую мне устроил наставник или когда на поселение напали разрушители. Со слов Змея, еще тогда он заметил неладное: будто я не чувствовала боли, хотя плечо и нога были проткнуты кинжалами.

До Игры оставалось чуть больше трех месяцев, и мы бросили все силы на развитие дара. Было важным научиться его контролировать, но для Змея в приоритете оказалось, чтобы я вообще не получала никаких ранений. Поэтому с каждым днем наши тренировки усложнялись. И еще неизвестно, кому из нас двоих было тяжелее: мне терпеть или Змею не поддаться жалости.

После каждой тренировки он видел, как я мучилась от ушибов или как меня скрючивало от боли, когда время концентрации истекало и дар прекращал заглушать боль. Вечерами он приходил к Бигису за настойкой арники, чтобы помочь мне избавиться от ломоты в теле. А еще я наконец-то воспользовалась сонным отваром Зориса.

Сначала я думала, что лекарство испортилось, когда впервые откупорила пузырек. Все-таки прошло много времени. Однако самое страшное, что с ним случилось, – появился осадок. Благодаря лекарству медика из поселения, мне удавалось быстро засыпать даже вопреки боли и восполнять необходимые силы.

Однажды на тренировке я неудачно упала и ударилась щекой о камень. На скуле тут же появился смачный синяк. Ливион гадко улыбался каждый раз, как его замечал, но острот не отпускал. Сдерживался и пожирал меня ненавидящим взглядом, все еще помня боль от сломанного носа. Зато Клаврис напрягал. На каждую замеченную им ссадину он самодовольно и горделиво ухмылялся. Наверняка считал, будто Змей последовал его совету быть со мной строже, и очень этому радовался. Потому я старалась не закатывать при нем рукава, даже если становилось жарко, и любыми способами скрывала ушибы.

Бывало, ловила осуждающий взгляд Ривара, когда тот смотрел на Змея. Пусть я много раз ему объясняла, что все в порядке и волноваться незачем, он все равно не одобрял наши с наставником тренировки. Но это только потому, что не знал, какой у меня дар. А я боялась о нем рассказать. Рив же считал, будто моим талантом были алые всплески, которые мучили меня в поселении. Поэтому приходилось молчать, за что становилось совестно. Ведь Рив сразу рассказал о своем даре, стоило спросить, а я так и не смогла ему довериться, потому что боялась – хоть и знала, что Ривар никогда меня не предаст. Наверняка он часто задавался вопросом, почему я ничего не рассказывала о своем даре, но тоже не допытывался – молчал, позволяя мне сохранить мою тайну, и ждал, когда я сама решусь ему открыться.

Талина вернулась в Обитель через месяц после прибытия Змея. Она тоже была сильно измотанная, похудевшая и чем-то озадаченная. На все мои вопросы, что произошло, она отмалчивалась. И лишь после третьей попытки ее разговорить, попросила ничего не спрашивать. Она не рассказала о задании даже Ривару.

Змей тоже упорно отнекивался, скрывая суть проблемы. Правда, потом заикнулся: если что-то и происходило, то меня это не касается.

Я почувствовала тревогу, подумав, будто случилась беда