Красные искры света - Джейн Анна

Когда зазвонил телефон Зарецкого, я едва не подпрыгнула от неожиданности. Из динамиков весьма дорогого мобильника, не лишенного, впрочем, царапин на корпусе, раздались грохот и скрежет, называемые тяжелой музыкой, и тотчас разнесся чей-то хриплый лай, то есть голос солиста.

В надежде, что это Зарецкий, я схватила телефон и прижала к уху, однако вместо собственного голоса услышала голос Шейка.

– Слушай, чувак, тут твоя девчонка…

На заднем плане тотчас послышалось возмущенное:

– Я не его!

– Какая девчонка? – не сразу поняла я.

– Настя. Какая еще? Приехала и ищет тебя. Мне кажется, она не в себе, – понизил голос Шейк, который, судя по звукам, сменил место дислокации – перешел в другую комнату. – Твоя Настя ничего не принимает, а?

У меня отлегло от сердца – мое драгоценное тело в относительной безопасности. Зарецкому хватило ума приехать туда, где было его тело. Аллилуйя.

– Никуда ее не отпускай, – велела я.

– Она никуда и не уйдет, – мрачно ответил Шейк.

– Сейчас буду.

– Между прочим, тот тип через пятнадцать минут и правда пошел на улицу для «разговора», – сообщил Шейк. – А ты ноги сделал. Ловко, конечно. Этот бугай был крайне зол.

– Плевать на бугая, – отозвалась я. Но встречаться с тем агрессивным типом не хотелось. – Николай, делаем так: я приеду и позвоню тебе. Скажешь, чтобы Настя вышла ко мне на улицу.

Произносить свое имя было необычно и даже как-то неловко. Но что я могла поделать?..

– Я, конечно, привык к тому, что ты командуешь, – отозвался задумчиво Шейк. – Но чтобы ты называл меня полным именем… Это звучит пугающе. Кстати, твоя девочка пиво хлещет – будь здоров.

Что-о-о? У меня едва не задергался глаз от возмущения. Нервная система Зарецкого выдала бурную реакцию, и от преизбытка эмоций захотелось бурно жестикулировать, но я ограничилась тем, что ударила себя по колену.

– Не разрешай этой скотине пить! – не выдержала я. Под «скотиной», естественно, подразумевался Ярослав. Какого фига он спаивает мое тело?

– Как я ей не разрешу? Она взрослая девочка. И горячая, – загадочно добавил Шейк.

– Будешь к ней приставать – уничтожу, – пообещала я.

– По-моему, приятель, ты сам выпил лишнего, – скорбно заметил Шейк. – Ладно, жду. Забирай свою крошку. А я, так и быть, не стану рассказывать ей, что ты из-за нее плакал как девица.

Я выругалась, Шейк рассмеялся и повесил трубку.

Пришлось заново вызывать такси. Подъехало оно минут через двадцать, когда я уже начала замерзать – тело Зарецкого было каким-то слишком чувствительным к холоду. Пришлось греть ладони дыханием.

Ярослав был куда более эмоциональным человеком, чем я, его нервная система работала иначе, и иначе обрабатывались сигналы, поступающие по нейронам. Сейчас я чувствовала такое волнение, что иногда казалось, будто меня даже начинает слегка подташнивать.

В автомобиле, в тщетных попытках отвлечься, я решила провести опыт – сфотографироваться и посмотреть «на себя» со стороны. На свой телефон получилось не очень хорошо, а потому я взяла телефон Ярослава, камера в котором была в разы лучше.

Первая фотография вышла не очень – угрюмый Зарецкий, лицо которого я сняла с неправильного ракурса, смотрел на меня с экрана телефона злобно и загнанно. Тогда я попыталась улыбаться и даже подняла вверх два пальца – вышло куда лучше, однако мятные глаза с темной кромкой оставались несчастными. Я состроила рожицу, высунув язык – получилось забавно. Любопытства ради я дотронулась указательным пальцем до кончика языка, провела подушечкой по ровному ряду зубов, коснулась своих новых губ, понимая, что со стороны это выглядит весьма странно. Мне было ужасно любопытно, как устроено чужое тело, и в то же время меня накрывало осознание того, что, может быть, в родное тело я больше никогда не вернусь. От этого было жутко – так, что подрагивали руки. И все, что я сейчас могла делать – отвлекать себя от этих мыслей.

Я решила отправить получившиеся фото себе – на тот случай, чтобы самой себе доказать, что не сошла с ума. Однако в телефоне Зарецкого я слегка запуталась, а потому пришлось заходить в галерею заново. Каково же было мое удивление, когда в папке с сохраненными картинками я нашла собственные фото, которые, между прочим, были только на моем телефоне! Нужно было, наверное, разозлиться на Яра за то, что он лазил по моему телефону и угнал снимки, но почему-то я не могла это сделать – мне стало смешно, и где-то в глубине души я умилилась. И, чтобы немного посмеяться над дурачком, перекинула ему сэлфи, сделанное пару дней назад, перед поездкой, после душа. Естественно, ничего особенно провокационного в снимке не было, однако Зарецкий должен был заинтересоваться увиденным. И только потом мне в голову пришла мысль, что теперь Еноту подобные фото без надобности. Все, как говорится, под рукой, смотри – не хочу.

Я зачем-то коснулась рукой плоской груди и несколько раз легонько ударила себя кулаком. Господи, но ведь магии не существует, волшебство есть только в книгах о юных волшебниках, сверхъестественные явления – всего лишь вымысел. Как, как подобное случилось с нами? А что есть еще кроме подобных переселений душ? Маги, призраки, чудовища?

Мой мир рушился.

Рассыпался без остатка. Разлетался, как пепел на ветру.

Но, несмотря на чужое тело, я вдруг остро почувствовала, как остаюсь наедине с собой.

Я и мои желания.

Я и мои страхи.

Я и я.

И все в ином свете, видимое совсем иначе, не так, как привыкла видеть это я.

«Только так ты увидишь правду», – прошептал кто-то голосом восточного ветра, заставляя, вздрогнув, обернуться. Никого. Только огни мелькают за окном машины и сверкают вывески.

Когда я подъехала к знакомому дому, на улице стало уже совсем темно и с неба тускло светили звезды, которые хоть и были прекрасны, не могли посоперничать с яркостью окон в домах. Расплатившись с таксистом, я вышла из машины и стала набирать номер Шейка.

– Аллоу, – ответил тот сразу же весьма бодро.

– Я приехал. Скажи ей, чтобы выходила, – попросила я, задрав голову, глядя на горящие окна квартиры, из которой совсем недавно сбежала.

– С этим загвоздка, – признался Шейк. – Она не хочет идти.

– В смысле – не хочет? – не поняла я. Зарецкий из ума выжил, что ли?

– Твоя подружка напилась и отказывается куда-либо идти, – признался Шейк. – И мне все больше кажется, что у нее что-то с головой. Она все время спрашивает меня: «Где она? Где эта проклятая ведьма!» – мастерски спародировал мой собственный голос парень.

Я похолодела. У Ярослава была дурная привычка создавать проблемы. А если он сейчас всем расскажет о том, что мы поменялись телами – уже во второй раз?! Но я тотчас себя успокоила – кто ему, пьяному, поверит?

– В общем, она требует тебя наверх, – сообщил Шейк. – Заходи, я тебе дверь открою.

Я чертыхнулась про себя, но уже спустя пару минут была в той самой злополучной квартире, из которой сбежала. Шейк встретил меня у двери и поманил за собой. Нас никто не видел – вся компания собралась в гостиной и, судя по воплям, играла в покер.

– Заходи, дружище, – Шейк распахнул дверь в ту самую комнату, где я очнулась, и дурашливым жестом пригласил войти, что я тотчас и сделала.

Теперь комната была ярко освещена, и по ней гулял сквозняк – из-за приоткрытого окна.

Ярослав сидел на диване в той самой комнате, по-мужски широко расставив ноги и положив руки на спинку. Голова его безвольно склонилась к груди, волосы рассыпались по плечам.

Рядом на столике стояла почти пустая бутылка из-под виски, кола, а также нечто, напоминающее остатки закуски.

Кажется, все то время, пока я искала его, Зарецкий пил. Подозреваю, что с горя. И выпил столько, сколько мое тело выдержать не смогло.

Я, крепко стиснув зубы – так, что они скрипнули, поправила ему ноги, соединив их вместе. Видя это, Шейк хмыкнул, но промолчал.

Сев рядом, я подняла голову Яра за подбородок и заглянула в глаза.