Король и Королева Мечей - Том Арден

— Несправедливая это штука — жизнь, верно я говорю? — проговорил он мрачно.

И сразу же пожалел о сказанном.

— Справедлива ли жизнь? Ну, вот это, Крам, я понимаю — вопрос, — с готовностью откликнулся Морвен и поправил на носу очки. Из того, что он наговорил затем, бедняга Крам не понял ровным счетом ничего. А говорил Морвен о природе человеческой, о телесных потребностях и еще о чем-то, что на слух Крама звучало как «общий ствол». Краму припомнился ствол здоровенного дуба, что стоял возле его родного дома в Варле. Но нет, наверное, все-таки Морви имел в виду какой-то другой ствол, не ствол дерева. Какой же тогда? Ружейный, что ли? Или все-таки древесный? Тут Крам вспомнил о своем односельчанине по имени Дровер, который как-то раз полез на высоченное дерево за орехами, свалился и разбился насмерть.

— Бедняга Дровер! — пробормотал Крам.

— Что-что? — рассеянно переспросил Морвен.

— Да с дерева он сверзился и разбился насмерть. Это было за день до того, как меня в солдаты забрали.

— Крам, о чем ты говоришь?

— Да о том же, о чем и ты. Ты же сам сказал — «общий ствол». Это дерево ореховое — оно у нас общее было, на всю деревню.

— К твоему сведению, Крам, я говорил о «Дискурсе о свободе» Витония.

— Ну, ясное дело. Знаю.

— Знаешь?

Это было невероятно. Морвен отлично знал о том, что Крам едва умеет читать. То есть он умел прочесть то, что было написано на придорожных знаках или на вывесках постоялых дворов. Мальчишкой, еще в Варле, он выучил буквы на надгробии своего деда — по крайней мере, так он часто говорил Морвену. Но чтобы Крам что-то знал о Витонии?

— Да как же не знать! У этой книжки коричневый переплет, а внутри полным-полно пометок, и странички все вздыбились, какие промокли, после того как мы реку вброд переходили, а книжка-то у тебя в заплечном мешке лежала. И воняет теперь от нее, я тебе доложу, Морви. Между прочим, в корешке у этой книжки червяк живет, а ты не знал? Вот ты вчера вечером у костра сидел с книжкой с этой, так червяк головку из корешка высунул. Хотел было тебе сказать, да ты так зачитался, что и не услышал бы, как я тебя окликаю. Так что я промолчал.

Крам умолк. Дождь усилился. Капли громко стучали по полям треуголки. Дорога впереди сужалась, виднелся крутой поворот. По обе стороны темнел густой лес. Садящееся солнце окрасило горизонт багрянцем.

— Ты все сказал? — кисло осведомился Морви.

— А этот ствол — он толстый или тонкий?

— Что?

— Общий ствол?

— Крам, в самом деле! Что тебе может быть об этом известно! Ведь ты всего-навсего крестьянин, темный варльский крестьянин! Если бы ты слушал меня внимательно, то ты бы понял хоть малую толику из того, что я пытался тебе втолковать. Дело в том, что Витонии объясняет, что правительство должно представлять все слои общества и обеспечивать максимальную свободу каждого из членов общества. Мы все равны! Крам, тебе понятно, что из этого следует? Мы с тобой служим преступному режиму! В детстве я был отъявленным патриотом. Даже тогда, когда уже учился в университете, я верил в то, что политика Эджландии — самая лучшая, и я мечтал о том, чтобы ее гегемония распространилась по всем землям Эль-Орока, покрыла их так, как тонкий соус покрывает мясо!

Соус? Мясо? Краму снова припомнились турнепсы. Он представил, как они запекаются у матери в печке, а потом он мажет их маслом... и поливает сметаной! О, как ему хотелось вернуться домой. Кормили в армии неважно. Паек — он и есть паек. Неплохие бутерброды им дали с собой, вот только если бы их было побольше! Крам наклонился вперед и потрепал шею уставшей кобылы.

— Ты, небось, тоже по овсу стосковалась, а, Мертл? Стосковалась, что и спрашивать.

Морвен не слушал напарника. Эмоционально жестикулируя, он продолжал разглагольствовать, даже не глядя на Крама.

— А потом я прочитал «Дискурс о свободе» Витония, — говорил он. — Каролюс Витоний, гениальный зензанский мученик! Обвиненный архимаксиматом! Отправленный за решетку святой императрицей! Поносимый по сей день профессором Мерколем и прочими лизоблюдами-роялистами! Разве ты не понимаешь, как он открыл мне глаза? О Крам, я мог бы сорвать этот мундир и растоптать его!

Морвен раскинул руки. К его несчастью, его лошадь, которой не слишком понравилась очередная колдобина, именно в этот момент решила остановиться. Мушкет Морвена сорвался с плеча, а сам он покачнулся и упал в грязь.

— Морви, ну ты и балбес!

Крам расхохотался. Он уже собрался было спешиться и помочь другу подняться, когда из-за поворота дороги послышался визг.

— Там какая-то женщина!

Крам сорвался с места и поспешил туда, откуда донесся крик.

— Крам! — крикнул ему вслед Морвен и с трудом выбрался из грязи. Но куда подевалась его лошадь? Его очки забрызгало грязью, он ничего не видел. Морвен, пошатываясь, побрел вперед, пытаясь на ходу протереть очки. Ему было суждено опоздать и не увидеть того, что в это время творилось за поворотом.

— Синемундирники! — крикнул человек по имени Хэл.

Боб Багряный резко отвел его руку с пистолем от виска каноника и перевел в ту сторону, откуда скакал солдат-синемундирник. Грянул выстрел. Лошадь Крама встала на дыбы и сбросила седока. Бейнс снова завизжала, еще более пронзительно. Пассажиры разбежались, пытаясь спастись от пальбы.

Но все уже было кончено. В следующее же мгновение разбойники, а с ними и Хал следом за своим атаманом в красной куртке скрылись в густом лесу.

— Давай, Боб! Беги! — кричал мальчишка, помощник кучера, остервенело скача по грязи.

Джем бросился вперед.

— Радж, скорее! Давай хотя бы посмотрим, в какую сторону они ускакали!

— Нет, Джем! Они — убийцы!

— Они на нашей стороне, Радж!

— Ты с ума сошел!

— Пошли!

— Но как?

— Лошади! — крикнул Джем.

— Я словлю их, сударь! — прокричал мальчишка, подбежал и схватил под уздцы лошадь. Это была лошадь Морвена, но Морвен этого не видел, да и не до этого ему было!

— Крам! — простонал он, опустившись на колени возле тела, лежавшего на дороге, обнял старого друга и зарыдал: — О Крам, Крам!

ГЛАВА 54

ВИЧИ

— Джем! Постой!

Раджал не умел ездить верхом и решил, что так не сумеет управиться с лошадью. Напуганное животное, обретя нового седока, начало метаться из стороны в сторону по подлеску, перескакивать через кочки, заросли папоротников, глубокие лужи. Раджалу удалось заставить лошадь перестать запрокидывать голову только потому, что та, наконец, выдохлась. Но самому ему за это время несколько раз досталось по физиономии ветками, а несколько раз он чуть было не вылетел из седла. Наконец Раджу удалось распрямиться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});