Меч Лун - Ирина Сыромятникова

Только сугробы и злой ветер, хлещущий по лицу колючими снежинками.

— Перекидывайся! — шепнула девушка шаренцу. Тот нехотя передал ей перевязь с Мечом и начал раздеваться, стараясь стоять спиной к ветру. Звериный облик не добавил ему счастья: ветер ерошил волчью шерсть и забивал ее снегом, даже для оборотня погода была слишком мерзкой.

Быстрой перебежкой они одолели неосвещенный и никем не охраняемый бульвар. Снег предательски скрипел под ногами, и резкий звук заставлял оборотня испуганно прижимать уши. За оградой дворца стояла непроглядная темень — ни фонаря, ни свечки. Небо едва серело последними отблесками заката, между контурами деревьев смутно белел снег.

— Ворота должны быть где-то слева, — шепнула девушка, скорее для самой себя.

Оборотень сверкнул зелеными глазищами и ничего не ответил.

Изабель двинулась вдоль ограды, стараясь не обращать внимание на скрип снега и ощутимую вибрацию воздуха, то ли — отзвук подземной битвы, то ли — голос неведомых тварей. Малые ворота дворца тоже не охранялись. Створки занесло сугробами в полу прикрытом положении, Изабель с трудом протиснулась в щель, рукоятка Меча Лун громко брякнула по металлу. Никто и ничто не отозвалось.

— Как на кладбище! — девушка подавила истерический смешок.

Хвост Натана прочно занял позицию между ногами.

За воротами девушка беспомощно остановилась. День кончился, свет ушел. Дома, деревья и сугробы слились перед глазами в неразличимые пятна. В темноте пропало чувство направления, даже верх и низ не осознавались так же четко. Изабель сделала вслепую несколько шагов и провалилась в сугроб, рука сама собой нашарила под одеждой светоч — идти вслепую она не могла. Оборотень осторожно взял ее зубами за рукав и повел вперед. Глазам зверя почти не нужен был свет, Натан легко различал во мраке занесенные снегом дорожки, контуры далеких крыш, а его ноздри щекотал застарелый лошадиный запах. Они вышли к покинутой конюшне уже в полной темноте, бестолково потыкались у закрытых ворот и пошли в обход здания, надеясь найти заднюю дверь или незапертое окно. Оборотень теребил рукав шубы и толкал Изабель носом куда-то вверх.

— Извини, Натан, не вижу! Придется посветить.

Светоч выхватил из темноты под крышей конюшни большое слуховое окно, все, что нужно было сделать, это приставить к нему лестницу, которая лежала в снегу тут же, под стеной. Отчаянно стараясь не шуметь, Изабель вытянула из сугроба тяжелую штуковину и уже изготовилась пробовать поднять ее, когда оборотень зарычал и шарахнулся. Девушка стремительно обернулась.

Из темноты парка, бесшумный на скрипучем снегу, выступил огромный волколак, матерый зверь, одолеть которого в одиночку мог разве что Страж. Даже не помня наставлений призрака, Изабель замерла, молясь о том, чтобы чудовище ушло обратно.

Светоч, спешно засунутый в рукав, бросал на морду нежитя предательские лучики.

Зверь двинулся на свет.

Судорожно скаля клыки, захлебываясь рычанием, то и дело сбивающимся на визг, Натан преградил волколаку дорогу. Тварь остановилась и уставилась на оборотня пустыми мутными глазами. С храбростью отчаяния, Натан полосонул чудовище клыками по морде. Зверь взвизгнул и попятился. Воодушевленный успехом, оборотень бросался на тварь снова и снова, клочьями вырывая тусклый мех и раздирая бескровную плоть. В любое другое время, в любом другом месте матерый волколак, шутя, задрал бы оборотня-недопеска: опыт и инстинкты животного давали твари преимущество над человеком-перевертышем. Но здесь и сейчас нежитем управляла высшая воля: для того чтобы собрать волколаков в одну стаю и не дать им поубивать друг друга, Повелитель наложил на них запрет — четвероногая дичь была табу, нападать разрешалось только на двуногих. Волчонок, нарушивший этот запрет, приводил волколака в замешательство. Не в силах ослушаться приказа и не в состоянии терпеть боль, нежить обратился в бегство. Натан преследовал его с победоносным рыком. Привлеченные дракой, из темноты появлялись все новые и новые волколаки. Непреодолимый инстинкт требовал от них преследовать и убивать. Один за другим они присоединялись к этой погоне неизвестно кого неизвестно за кем и уносились в темноту. С шумом и треском свора помчались через заснеженный парк.

Изабель не стала ждать их возвращения. С неожиданной для себя силой она двумя рывками привела лестницу в вертикальное положение и быстро-быстро полезла вверх.

Глава 13

Граф предлагал действовать резко, Фернадос настаивал на том, что к штурму дворца следует подготовиться, а леди Верона не участвовала в бессмысленном споре — времени на маневры у них все равно не было. Через два дня начнется новолуние — один из знаковых моментов для темной магии. Если они собираются хоть кого-то спасти, им следует поторопиться.

Используя запасы Клавса, чародеям удалось изготовить пару эликсиров, два десятка зажигательных снарядов и бутыль стимулирующего средства (заложникам предстояло самим идти к своему спасению). На большее (при условии сохранения тайны) Фернадос был не способен. Ни один здравомыслящий стратег не стал бы штурмовать дворец такими силами, но людьми овладела мрачная решимость. Все знали об угрозе, нависшей над заложниками. Вздумай Икторн сыграть отбой сейчас, его гвардейцы взбунтовались бы и ушли в бой без него. И плевать они хотели на колдунов.

— Нам же не нужно перебить их всех, — как заклинание повторял граф. — Нам нужно только найти детей и увести их оттуда.

— Угу, — поддакивал Фернадос. — Дваждырожденные будут махать нам в след платочками, а ваш дражайший монарх подарит мне новый титул… Главное Королевское Чучело!

— Тьфу на тебя!!

Страж и Дюрок мотались по городу, проверяя подходы к дворцу. Результат сержанта обескураживал.

— Охраны нигде не видно, — докладывал он графу. — Ворота считай, что открыты.

Ничего не понимаю! Они что, думают, что воля короля любого остановит? Или полагаются на магию?

Страж с сомнением качал головой — сторожевые заклятья он почувствовал бы.

— Готовят ловушку? — высказал предположение Икторн.

— Скорее, больше не ассоциируют запоры с запретами, — подала голос леди Верона и пояснила. — Темные ритуалы изменяют сознание перерожденного. С логической точки зрения, ограда парка не является препятствием для кого бы то ни было, а делать скидку на любопытство или оберегать случайных посетителей они не станут: всякий, кто туда войдет, будет уничтожен. Цель не остановить, а убить.

Фернадос согласно хмыкнул.

— То, что он сумел внушить тварям понятие территории — само по себе чудо, а такое явление, как «дверь» — это уже за пределами возможного. — … а значит, лезть через забор нам не придется, — резюмировал граф. — Если разницы между направлениями атаки они не делают, мы можем проникнуть внутрь по самому комфортному пути. Так?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});