Исповедь сталиниста - Иван Стаднюк

— Саша! — заорал я. — Помоги выбраться!..

Косицын бежал ко мне во всю прыть, и я с ужасом заметил, как под ним плясал лед.

— Провалишься!.. Ступай осторожней!..

— У тебя веревка есть?! — на бегу спрашивал Саша, не обращая внимания на мое предостережение.

— Должна быть! — Я держался одной рукой за ледобур, лежавший на закраине образовавшейся проруби, а второй нерасчетливо дернул к себе ящик, и он соскользнул в воду. Переворошив содержимое плававшего ящика, я убедился, что мотка шнура, который всегда там находился, не оказалось… Что за наваждение?! Где шнур?.. Почему он исчез?!

Саша уже был рядом, и я увидел, как при каждом его шаге оседал лед.

— Ложись, а то ухнешь! — вновь встревоженно крикнул ему.

Саша лег и стал подползать ко мне, снимая с шеи серый шарф. Но сколько ни забрасывал его в мою сторону — безрезультатно: не дотянуться мне до шарфа, а если и дотянусь, то стащу Сашу к себе. Лед под натиском моих рук все больше обламывался… Я начал крошить его по кругу все расширявшейся полыньи, надеясь найти крепкое место. Но двигаться в ледяной купели было тяжело: наполнившиеся водой резиновые сапоги тянули ко дну; они были, к счастью, большого размера, надетые на шерстяные носки, и мне удалось легко сбросить их. Сковывали движения и отяжелевший летный меховой костюм полушубок и просторные штаны на подтяжках и на пуговицах, застегивавшиеся до самой груди. Почувствовал, что ситуация серьезная. Ледобура не бросал: надеялся использовать его как опору. В одном месте будто наткнулся на прочность льда. Положил на него поперек груди ледобур и начал выжиматься на руках, взбалтывая ногами… Но ледяная стена вдруг отвалилась, ледобур пошел на дно, а я ухватился за новый образовавшийся край… Оглядываюсь на голос генерала Косицына:

— Помогите! Стаднюк тонет! — Он смятенно смотрел в сторону берега, где виднелись несколько человек, наблюдавших разыгравшуюся трагедию. Мне было видно, что лед под Сашей вот-вот рухнет.

— Уходи! — сердито предупредил я его. — Вон следы машин! Там лед должен быть покрепче!

Саша отбежал к старой дороге на льду. А я продолжал крошить рыхлую толщу. Чувствовал, что силы покидают меня, а от холода уже сотрясалось все тело. Не заметил даже крови на льду: лед ноздристый, поверхность его в пузырях, которые лопались под усилием моих рук и резали пальцы… Вот будто опять нашел неподдающееся ломке место. Протянул вперед руки, изо всех сил стал болтать в воде ногами… О боже!.. Уже лежал грудью на льду… Спасен! Сейчас еще чуток отползу, перевернусь на спину и буду откатываться дальше. Но только перевернулся, как почувствовал, что лед под моей спиной оседает… Конец, казалось, неминуем. Сил больше не было. Я вновь в воде… Перестал чувствовать свое тело… Попытался сбросить полушубок, но не вытащить было рук из разбухших рукавов… Может, окунуться под воду и попробовать там раздеться?.. Посоветовался с Сашей.

— Не смей! — строго крикнул он. — Нырнешь и не выплывешь! Держись!.. Да и вода под костюмом у тебя нагрелась!..

Я оглянулся на полынью. Увидел, что выломал руками метров двадцать квадратных льда. Заметил перед собой кровь и впервые посмотрел на пальцы: из каждого пальца выглядывала косточка. Но боли не чувствовал. И пришло ясное и страшное понимание, в которое невозможно было поверить: придется идти на дно… Неужели такая глупая и постыдная смерть?.. Силы иссякли….

— Саша, больше не могу!.. Прощай, Саша!..

— Не смей, Ваня! Умоляю!.. Подержись еще немножко! — Затем вновь закричал в сторону берега: — Люди!.. Сволочи!.. Да помогите же чем-нибудь! Лодку притолкайте!

Он что-то еще кричал, но у меня уже не оставалось никаких надежд. Осмотрелся вокруг. На ближнем пустынном берегу начиналось поле. На его краю росло крупное дерево — ветвистое, черное, без листьев. Ближе на льду разгуливали на зависть мне вороны. Неужели это последнее, что я вижу на белом свете?..

— Саша, ползи к берегу! — вновь крикнул Косицыну. — Я пошел.

— Держись, тебе говорят!

— Не могу больше!

Вот тогда я познал, что такое смертная тоска. Она так стиснула сердце, — я не удержался от стона… Смертная тоска — это очень тяжело. И страшно… Отчетливо понимал, что сейчас надо будет преодолеть самый мучительный, жуткий рубеж: между жизнью и смертью… Лучше бы потерять сознание… Но оно прозрачно-ясное… И никакой паники. Только мучительно-томящая тоска и, может быть, стыд да чувство своей вины перед близкими, друзьями… Вспоминаю о доме, о внуках, о своей собаке… Вот она-то не поймет, куда исчез хозяин.

Какую же беду принес я всем родным!.. Какая чудовищная нелепость! Во имя чего?.. Идиот!

Вижу себя в гробу, выставленном в Доме литераторов. Слышу горестно-досадливое перешептывание друзей, стоящих у моего изголовья:

«Вот дурак, нужна была ему эта рыбалка…» — «Не говори…» — «Всю войну прошел, уцелел, а тут так по-глупому…»

Я действительно вспомнил о войне, вспомнил атаки, когда каждый миг ждал вражеской пули или осколка. Сколько их было за четыре года, пережитых смертельно опасных и даже безнадежных ситуаций!.. Будто увидел ночную июньскую дорогу под деревней Боровая в Белоруссии. Переодетый диверсант уже резко вскинул пистолет, чтоб выстрелить мне в лицо. Я на долю секунды опередил его ударом саперной лопатки по руке… В боях всегда был порыв, приглушавший страх, оставалась хоть малая надежда, что железная смерть промахнется и не вылущит из тебя жизнь… А тут — никакой надежды… То, что случилось со мной, оказалось страшнее всего пережитого на войне… Невозможно было поверить в дикую реальность происходившего.

— Саша!.. Прощай!..

— Держись! Помощь идет!

Я посмотрел в сторону берега. Какая там помощь! На льду — ни одной живой души. Кто рискнет своей жизнью?.. Но что это? Из-за выступа полуострова, врезавшегося в водоем, показались две темные фигуры. Различил, что пешнями они ударяют по льду, проверяют перед собой его прочность.

«Еще два дурака нашлись! — с безнадежностью подумал я. — Тоже рыбачить приехали».

Рыбаки, осторожно ступая, сделали несколько шагов, и я увидел, что один из них тянул за собой надутую резиновую лодку… Галлюцинация?! Чудо?! Не может быть такого совпадения!

— Эй, люди! — кричал им Косицын. — Спасайте! Ползите сюда с лодкой!..

Крохотная надежда шевельнулась во мне. Но перед глазами пошли темные круги, засверкали искры. Изо всех сил держался я за лед, иногда различая, что один из рыбаков ползет в нашем направлении и волочит за собой лодку.

Бег времени я уже не ощущал, как не ощущал и самого себя. Казалось, мой затуманенный мозг жил самостоятельно, готовый угаснуть в любой миг… Рыбак с резиновой лодкой уже был совсем рядом. Генерал Косицын шагнул ему навстречу и тут же проломил под собой лед, нырнул в воду, успев раскинуть руки и не уйти на дно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});