Время собирать камни - Юрий Станиславович Климонов

на прочность и попыткой доказать себе и остальным, что он или она чего-то стоит. В тот день Кирилл сам проводит занятия, отпустив жену за лакомством для предстоящего праздника. Вообще, пропуск на выход из общаги имело только несколько человек — оба Лемешевых-младших, как их теперь старались называть между собой курсанты и все командиры взводов. Именно на таком условии согласились отпустить на казарменное положение родители курсантов из благополучных семей. Появление взволнованной матери не на штуку встревожило парня, а уж новость, рассказанная ею, всколыхнула всех.

— Кирилл! Давай я с Дашкой и Ленкой прошвырнусь по всем интересным места? — предложила Степанкова. — Только мы гражданку оденем, чтобы не привлекать к себе внимания. Ну и попробуем разузнать у «золотых», может, знают чего.

— Только не нарываться, ясно? — угрюмо посмотрел он на Веру.

— Есть, не нарываться.

— Ваша задача только узнать, остальное… Ох, и не завидую я Кузьмичёву, — покачала головой Лемешава-старшая. — Это ещё отец не знает, а уж тогда…

Девчонок не было около полутора часов. Они вернулись все красные и с ненавистными взглядами

— Командир! Ольгу держат в предместье Пскова, в загородном доме Кузьмичёвых. Одна лахудра поведала, что её тоже собираются опустить и всё это записать на видео. Эта инфа прошла через Веньку. Похвалился, ушлёпок, и пригласил завтра на коллективный просмотр.

— Суки! — в сердцах хлопнул он кулаком в ладонь. — Значит, так. Сейчас идём на второй этаж и получаем оружие.

— Ты что собрался делать? — испугалась мать.

— Я иду выручать нашего командира. Или мы тут в детский сад играем? Пришла пора показать зубы этим… — он грязно выругался. — Или мы что-то стоим, или грош нам цена. Поможешь взять оружие? — посмотрел он на мать.

— Ох и даст нам отец по шапке… — покачала она головой — но ты прав — сейчас время играет против нас.

— Всем надеть форму! — отдал он приказ.

Оба десантника, отвечавшие за оружейку, выслушав короткий рассказ Кирилла и подтверждение слов от Светланы Сергеевны, без лишних слов открыли помещение и начали выдавать оружие. Все сто сорок с лишним человек через полчаса рванули марш-броском на выручку своему командиру. У кого-то из них остались кастеты, у кого ножи от прошлой гражданской жизни — ничего не забыли. К предместью они попали через сорок минут. Рассредоточившись и окружив довольно большой дом с усадьбой, Кирилл отдал приказ Антонову и Роговой попытаться осторожно проникнуть на территорию. В этот момент к ним на помощь прибыла группа спецназа под руководством отца. Тот угрюмо оглядел засевших в кустах и других укрытиях парней и девчонок и покачал головой.

— Мы не уйдём! — решительно мотнул головой Кирилл, видя скепсис отца. — Это дело принципа.

— Ладно, я понимаю твоё состояние. Кто-то ушёл за забор?

— Рогова и Антонов. Оба владеют… — он не договорил, когда калитка открылась. Оттуда вышла Анжела, потирая руку.

— Там двоих обезвредили, но Денису, похоже, вывихнули руку… он тут рядом…

— Серёжа! — повернулся Лемешев-старший к одному из своих людей. — Ты знаешь, что делать. Всех гражданских оставляешь им, — кивнул он на сына, — остальных зачищаешь. Жёстко и быстро.

— Как только спецназ сделает своё дело, я иду убивать тех, кто поднял руку на нашего командира, — Лемешев-младший угрюмо оглядел парней и девчонок, постепенно собравшихся у ворот. — Кто из вас хочет со мной? Кому надоели «золотые»?

— Первый раз в жизни я могу завалить этих тварей, и мне за это ничего не будет, — зло усмехнулась Степанкова, доставая из кармана нож-бабочку. — Командир, я с тобой!

— И я! И я! И я! — зашумели парни и девчонки.

— Кто не может, лучше тут останьтесь. В обиде не буду. Понимаю, что не каждый решится.

* * *

Ольга полустояла-полувисела на импровизированной «дыбе» в подвале дома. Из одежды не осталось ничего — всё сорвали или срезали. Суставы рук были на гране, а четверо мучителей, в ожидании руководства, ехидно посматривали на её, глумливо комментируя состояние. Лишь той силой воли, что у неё осталась, девушка держалась, стараясь окончательно не повиснуть на верёвках, поднявших руки над головой и больно врезавшихся в кисти. Наконец в подвал спустился Кузьмичёв и остановился в паре шагов от девушки.

— Ну чё, сучка малолетняя? Думала, всё с рук сойдёт? Не-э-эт. Сначала тебя сынок мой трахнет во все дыры, а потом я отдам тебя взрослым мужикам. И на видео запишем. Чтобы, так сказать, запечатлеть в веках. Прощения на камеру не хочешь попросить? Тогда только Венька трахнет.

— Да паш-ш-шёл т-ты… чмо… — она постаралась попасть плевком на него.

— Не хочешь, значит… — ухмыльнулся Кузьмичёв. — Ну, сама выбрала… наверное, её дома так имеют — всей Шаховской кодлой! Ы-ы-ы! — скабрезно заржал он, глядя на охрану, и та заухмылялась в ответ. — Ладно, сейчас Веньку кликну, и начнём.

Через пару минут вместо отца в подвале появился Венька. Обойдя девушку вокруг и тщательно оглядев её, он начал расстёгивать брючный ремень. Ольга уже внутренне приготовилась к этой трагедии, намереваясь хотя бы один раз заехать ему в тестикулы — на большее у неё просто не хватило бы сил — охрана изрядно поработала, освобождая её от одежды. Венька спустил штаны, но дальше не успел ничего сделать. Сначала наверху послышалась борьба, хрюкающие вскрики, а потом вниз ворвались несколько спецназовцев и… Кирилл. Увидев Ольгу в таком состоянии, глаза парня налились кровью. Он с рыком заехал Веньке в висок и когда тот мешком упал на пол, несколько раз ударил его автоматом наотмашь, превратив голову в кашу. Спецназовцы быстро расправились с охраной и выскочили из подвала. Парень срезал верёвки ножом, лежавшим рядом на столе, и подхватил почти безвольное тело девушки. Осторожно посадив её на стул, он скинул с себя бушлат и китель. Прикрыв её обнажённое тело снизу кителем и аккуратно надев бушлат сверху, он хотел снова взять её на руки, но в этот момент в подвал ворвалась его мать.

— Оленька, доченька… суки! Я вас сама на лоскуты порежу! Кто этого малолетнего ушлёпка завалил?

— Я, мам. От души ему…

— Мужик! Давай вдвоём её наверх.

— Нет, неудобно, я сам.

— Хорошо, сынок, только осторожно…

Наверху их перехватил Лемешев-старший.

— Дай сюда, тебя самого вон как трясёт. И не спорь, сын.

—