Психология конфликта - Наталья Гришина

«Вызов симптому» заключается в том, что семья, имеющая проблемы, обычно связывает свои трудности с кем-то из ее членов – «носителем симптома». Задача терапевта в этом случае состоит в том, чтобы «поставить под сомнение существующее в семье определение проблемы и характер реакции на нее», преследуя цель «изменить или переформулировать представление семьи о проблеме». «Вызов структуре семьи» – это попытка изменить сложившиеся стандарты и стереотипы взаимодействия: «бросая вызов правилам», терапевт изменяет привычные схемы отношений, подсистемы семьи, функции отдельных членов семьи и т. д. в направлении усиления ее приспособительного потенциала. «Вызов семейной реальности» – это способ ее «переконструирования», прежде всего за счет изменения восприятия семьи, системы семейных отношений и взаимодействий ее членами.

...

Терапевт – это человек, который расширяет контексты, создавая такой новый контекст, в котором становится возможным исследование неизвестного ранее. Он поддерживает членов семьи и поощряет их экспериментирование с такими видами поведения, которые прежде ограничивала семейная система. С появлением новых возможностей семейный организм усложняется и вырабатывает более приемлемые альтернативные решения проблем.

С. Минухин, Ч. Фишман

Наиболее впечатляющим примером работы с взаимодействием людей является неоднократно упоминавшийся нами подход самого С. Минухина. Он исходит из того уже описывавшегося представления, что хотя семья, как правило, связывает свои проблемы с одним из ее членов и ожидает от терапевта работы, направленной исключительно на него, на самом деле этот «идентифицированный пациент» – лишь «носитель симптома», а истинные причины проблем семьи – дисфункциональные взаимодействия в семье, и, следовательно, необходимо изменение этих взаимодействий. Таким образом, объектом работы становится целостная система семьи, для обозначения которой С. Минухин использует слово «холон», обозначающее целостные системы, состоящие из нескольких частей.

Сам Минухин так формулирует различия между работой терапевта, работающего с отдельным человеком, и семейного терапевта: «Терапевт, работающий с индивидом, говорит своему пациенту: „Изменись, поработай над собой, и ты будешь развиваться“. Терапевт, работающий с семьей, воздействует на другом уровне. Члены семьи могут измениться лишь в том случае, если изменятся контексты, в которых они живут. Поэтому семейный терапевт призывает их: „Помогите другому измениться, и это позволит измениться вам во взаимоотношениях с ним и изменит вас обоих в рамках холона“» (Минухин, Фишман, 1998, с. 78). Цель работы терапевта связана с изменением отношений в этом холоне: «…Супружеский холон должен научиться преодолевать конфликты, которые неизбежно возникают, когда два человека создают новое целое, – будь то вопрос о том, надо ли закрывать на ночь окна в спальне, или разногласия по поводу семейного бюджета. Выработка действующих стереотипов проявления и разрешения конфликтов – важнейшая сторона такого первоначального периода» (там же, с. 30).

...

В чем заключается искусство семейной терапии? Оно означает, что нужно включиться в семью, воспринимать действительность так, как воспринимают ее члены семьи, и принимать участие в повторяющихся взаимодействиях, которые образуют структуру семьи и формируют мышление и поведение людей. Оно означает, что такое включение нужно использовать как средство стать фактором, вызывающим изменения, который действует в рамках семейной системы и осуществляет свои вмешательства так, как это возможно только в данной семье, с целью создать иной, более продуктивный способ существования. Это означает, что нужно войти в лабиринт, который представляет собой семья, и дать ей в руки нить Ариадны.

С. Минухин, Ч. Фишман

Для достижения своих целей терапевт использует разнообразные приемы. Такой прием, как инсценировка, Минухин сравнивает с танцем и выделяет в нем три фигуры: «В первой фигуре терапевт наблюдает спонтанные взаимодействия в семье и решает, какие дисфункциональные области следует выделить. Во второй фигуре терапевт создает сценарии, по которым члены семьи исполняют свой дисфункциональный танец в его присутствии. А в третьей фигуре терапевт предлагает альтернативные способы взаимодействия. Последняя фигура может обозначить перспективы и вселить в семью надежду» (с. 87). Таким образом, терапевт в ходе сеанса создает определенные события, побуждает членов семьи справляться с проблемами при помощи непривычных для них способов взаимодействия, поддерживает их успешные действия и надежду на позитивные изменения.

Большое значение при этом приобретает то, как складываются отношения проблемной семьи с психотерапевтом, какую позицию он занимает в процессе работы. В частности, существует определенный риск того, что терапевт окажется «втянутым в поле семьи» и это помешает его терапевтическим усилиям. В качестве одного из возможных решений этой проблемы предлагается использование группы терапевтов или терапевта и помощника, что обеспечивает некий «баланс» в их взаимодействии с семьей, а если нужно, то и определенную конфронтацию, противостояние в интересах терапевтического процесса. Очевидно, наиболее оптимальным вариантом, как предлагает Мину-хин, является способность терапевта «чувствовать себя свободно при самых разных уровнях вовлеченности» и использовать как приемы конфронтации, так и нейтральной позиции или обособления – в общем, применять самые разные методы. Работая с семьей, Минухин допускает использование оценок и проявления собственного отношения к высказываниям участников терапевтического процесса. Например, обращаясь к женщине и комментируя ее диалог с мужем, он говорит: «Я думаю, люди иногда чувствуют подавленность, когда им, как вашему мужу, приходится быть неискренними. Ваш муж не склонен высказываться напрямик. В вашей семье очень много неискренности, потому что вы, в сущности, очень хорошие люди и очень стараетесь не огорчать друг друга. И поэтому вам приходится очень много лгать с самыми лучшими намерениями» (там же, с. 42).

В качестве еще одного примера работы с обоими участниками конфликта укажем на практику Н. Пезешкиана. Пезешкиан считает, что «пары являются особым случаем семейной терапии»: «Пара совместно обращается за помощью к терапевту. Предметом терапии могут стать проблемы в их отношениях или их отношениях с окружением – детьми, родственниками супруга, на работе и так далее. Оба партнера приходят на занятие вместе и своим поведением дают терапевту пример того, как они взаимодействуют друг с другом. Терапевт может непосредственно вмешиваться и пытаться изменить их поведение или же может вести их к когнитивной дифференциации конфликта и осознанию возможностей изменения форм взаимодействия» (Пезешкиан, 1993, с. 79).

Отмечая отличия семейной терапии, основным объектом которой является семья, от индивидуальной, где устанавливаются двусторонние отношения между терапевтом и индивидом, Пезешкиан считает, что в случае невозможности вовлечь все конфликтующие стороны в терапевтический процесс можно работать с отдельным пациентом. Это может повлиять на сопротивление других членов семьи и побудить их включиться в занятия. Если же этого не происходит, то возможна другая стратегия – работа с одним из членов семьи, изменение его позиции и семейной роли в свою очередь нарушает правила взаимодействия в семье и тем самым оказывает терапевтическое воздействие на всю семью. Пезешкиан называет это «семейная терапия без партнера». С этой целью, например, могут использоваться инструкции для выполнения самостоятельных «домашних заданий». Для преодоления межличностных конфликтов предлагается стратегия, включающая пять стадий: 1) наблюдение/дистанцирование, предполагающее отказ от критики и стереотипных оценок; 2) инвентаризация, направленная на оценку негативных и позитивных способностей партнера, характерных или желательных для самого пациента; 3) ситуативное поощрение как подкрепление «правильного» поведение партнера; 4) вербализация – использование соответствующих конструктивных правил для обсуждения проблем с партнером; 5) расширение целей, направленное на выбор новых целей и сфер взаимодействия с партнером с учетом его позитивных возможностей и без переноса негативного опыта. Пезешкиан подчеркивает, что «на каждой из этих пяти ступеней человек рассматривается как социальное существо, живущее в сообществе, в котором оно развивается и в котором возникают его конфликты», «позитивная семейная терапия обращается к семье, в которой живет пациент» (с. 185).

Существуют и другие достаточно разнообразные возможности психологической работы с конкретной межличностной ситуацией клиента – от диалога самого психолога с клиентом до группового тренинга, в процессе которого изменяются привычные для человека представления о его взаимодействии с людьми. Тот же Пезешкиан упоминает группы позитивной самопомощи. Они работают в трех основных направлениях: взаимоотношения типа «врач – пациент», «учитель – ученик», «юрист – клиент» и т. д.; отношения врачей (юристов, учителей и др.) к своим коллегам и профессионалам в смежных областях; отношение участников занятий к своим собственным семьям (Пезешкиан, 1993, с. 215). При этом предметом работы является актуальный конфликт, на проработке которого и делается акцент в занятиях группы.