Три закона. Закон первый – Выживание - Елена Пост-Нова

то успокаивайся!..

— И чего тебе не понятно, девочка? Бей — значит, бей. А успокаивайся — значит, хватит, ну!

Наконец меня выпустили на свободу. И хлопком по лопатке подытожили короткую, но бурную схватку.

Через минут пятнадцать запылал костёр, место для ночёвки было готово. Мичлав решил не возвращаться в лагерь, а передохнуть на побережье. «Должны же мы мальца вознаградить себя за труды», — сказал он. Я сидела с противоположной от него стороны костра, потрёпанная, обиженная, и вознаграждённой себя не ощущала. Костяшки пальцев болели, как и стопа, как и предплечья, как и ущемлённая гордость. Профилактическая драка не оказала положительного эффекта, а только напомнила, насколько этот человек неизмеримо сильнее.

Потягивая питательную смесь, Мичлав смотрел на комок нервов перед ним и насмешливо качал головой.

— Иди сплавай туда-обратно, может, совсем полегчает, — предложил он очередное решение.

— Наставник, прошу вас, можно я сама решу, с чего мне полегчает?!

— Решай-решай, малышка, только в рамках наших договорённостей.

И только он вознамерился снять раздражающее наблюдение, как меня дёрнуло за больную струну.

— Если в рамках договорённостей, то… — взглянула на него осторожно. — С жетона связи полегчает.

— Не-ет, мелкая, с головой у тебя по-прежнему непорядок, — мужчина поморщился. — Вот станешь поадекватнее…

— Я стану! Мичлав, я обещаю, что никому ни о чём и слова не скажу! — видя, что всё-таки он настроен добродушно, я даже подалась вперёд. Но тут же придержала коней: — Пока мы не вернёмся домой, конечно… Не буду даже про детерминацию говорить! Да я вообще не собираюсь с родителями связываться!

— А для чего тогда тебе жетон, маленькая? — хмыкнул наставник, и опять поверх огня на меня устремился прищуренный взгляд.

Запнувшись на долю секунды, я быстро нашлась с ответом:

— Чтобы не чувствовать себя, как в клетке.

На грубом лице охотника, выхваченном из фиолетовых сумерек пламенем костра, уголок рта пополз вверх, вытягиваясь в усмешку. Господи, такое ощущение, сейчас у меня по глазам прочитают, что на крыше навигационной спрятан!..

— Мичлав, вы мне не верите? Я добровольно решаю доработать наш договор, но как я могу с вами нормально сообщаться, если нахожусь в условиях заложника?

— У, как же громко ты стала выражаться, — горько посмеялся он. — Но это пройдёт, это у тебя временное. Что ж! В этих глазах опять виден блеск разума. Поверю тебе на слово, моя девочка. Вернёмся завтра в лагерь — получишь свой жетон.

Я даже заулыбалась, чувствуя, как впереди замаячило нечто безумно интересное, что ждало от меня разгадки срочно-срочно, пока старое разрушенное хранилище ещё находится в шаговой доступности.

— Я вижу, ты прекрасно понимаешь, что не имеет смысла затевать против твоего старика одни глупости, когда он разрешает тебе другие, — Мичлав неспеша запил сказанное и оскалился. — Верно, а?

По спине пробежали жутковатые мурашки. Хмыкнув, как можно равнодушнее, я отвернулась к лиловому пейзажу, погружающемуся в ночь. Вот чёрт…

Слушать сквозь сон, как на берег накатывает волна — просто верх блаженства. В полудрёме, не вспоминая ни о чём из реальной жизни, кутаясь от прохладного ветерка в тонкое одеяло, вдыхая свободный, чуть солоноватый воздух. Всё тело побаливает, ноги будто стали в два раза больше, но мне всё равно хорошо и уютно…

Наконец свет заполнил побережье и разбудил меня окончательно — солнце встало часа два назад, но на этой стороне острова утром оно выглядывало из-за джунглей, поэтому тут пока сохранялись зябкие тени. Однако тепло поднималось от самого песка. Белого, граничащего со спокойной бирюзовой водой.

Мичлава рядом не было. А костёр почти дотлел. Вместо моего наставника кучей валялась сброшенная одежда. Чёрной точкой у широкого морского горизонта, тот совершал утренний заплыв.

Он всё время просыпается раньше меня… И отлично, меня устраивает иметь хоть несколько минут форы прежде, чем встретиться с его лицом. Господи, как же я хорошо выспалась!.. Может, побить начальство — в самом деле неплохая идея для снятия напряжения? Жаль всё-таки, что не удалось сбить его с ног — вот это точно мне помогло бы…

Так, пока он не вернулся, надо подумать о более насущных проблемах. Жетон скоро вновь будет у меня в руках, но наставник явно догадывается о чём-то… Или мне кажется? Может, у меня паранойя на почве переходного периода? Я уж очень преувеличиваю его способности! Даже демонизирую иногда… Но судя по его вчерашней фразе, он будто бы разрешает мне заниматься некими глупостями в обмен на адекватное поведение… Перестань, Леока, он мог иметь в виду что угодно! Речь шла о жетоне связи и выходе в сеть!

Теперь даже для того, чтобы выйти в сеть и почитать про старые машины, мне нужно его дозволение…

Тоскливые думы прервало его возвращение. Вынырнув из подсвеченной солнцем морской пены, он встал во весь свой рост и направился к берегу. Что ещё за явление?.. Вспоминается, как до детерминации я вот так же сидела на песочке, смотрела на него и рассуждала, кем же мне стать. Можно было не мучиться с сомнениями! И всё же ощущения странные, ведь я намеревалась стать мужчиной, в этом человеке я пыталась увидеть себя. А теперь мне светит вовсе не то, к чему я хотела морально приготовиться. Ни высокий рост, ни рельефная охотничья мускулатура, ни…

Что-то я забыла, о чём думала…

— Ну, готова к новому дню? — поинтересовался предмет раздумий, подходя к месту лежбища. — Если хочешь освежиться, то иди прямо сейчас, а потом будет небольшое совещание.

— Нет, я не хочу.

— Ну тогда совещаться начнём минут через пять.

С хрустом потянувшись, он как обычно предпочёл обсыхать на ветру. И, положив руки на пояс, обозревал сейчас пейзаж. А со мной случилось что-то странное — я ожидала, что вид шрама на его спине опять неприятно передёрнет мои эстетические чувства, но этого вдруг не произошло. Живописная отметила прорезала загорелую кожу охотника до самого… низа… И её даже не было видно до конца, потому что белая линия уходила под ткань белья…

Поведя плечами, словно их свело, Мичлав вдруг обернулся и поймал мой заворожённый взгляд.

— Ну хоть отвернись, — хмыкнул он, лениво подтягивая трусы.

Смущение и гнев пинком выбили меня из созерцания.

— Простите, Мичлав, но вы невыносимый человек…

— Пф, мы с тобой уже больше месяца продержались на одной территории — значит, не такой уж и невыносимый для тебя, сокровище моё. Да и для меня такой срок это нечто суровое. Никого ещё я столько не терпел. А тебя вроде терплю.

Я не видела, но слышала, как он усмехнулся, глядя на мой принципиальный профиль.

— Вот только сейчас, конечно, ситуация