Благословенный (СИ) - Сербинова Марина

Глава 19

Рэй глазам своим не поверил, увидев на пороге комнаты Патрика. Рядом с ним радостно топталась Дороти, сдерживая порыв стиснуть мальчика в объятиях. Он уже позволил себя обнять, и даже поцеловать, когда она открыла ему дверь, и это уже было много и говорило о его расположении и привязанности к старушке. Этот холодный и сдержанный в проявлении чувств, как истинный Рэндэл, мальчик с презрением относился к так называемым «телячьим нежностям».

Рэй был шокирован тем, как вырос мальчик. Высокий для своего возраста, крепко сложенный, он вполне мог сойти уже за двенадцатилетнего. Красивый.

Рэй полулежал на полу, на тостом ковре, подперев спиной диван, смотрел телевизор в то время, как малыши ползали вокруг него. Увидев Патрика, он отложил пульт от телевизора и поднялся.

— Рик! — он не сдержал радостной улыбки. — Привет!

— Привет, — сухо отозвался мальчик, и Рэй сразу понял, что, в отличии от Дороти, ему потискать мальчика не удастся. Патрик смотрел на него сердитым взглядом, демонстрируя всем своим видом обиду и негодование. Но он все-таки пришел, и это так обрадовало Рэя, что он не обратил внимание на надутый вид мальчика.

— Я пришел к лисятам, — холодно сказал Патрик так, что Рэй ясно услышал «Не к тебе».

— Хорошо, проходи, — кивнул Рэй, делая вид, что не замечает произошедшие изменения в отношении к нему мальчика.

— Я приготовлю что-нибудь вкусненькое, — Дороти вопросительно заглянула мальчику в лицо.

— Я не голодный, — буркнул тот.

— Может быть, пирог с клубникой? Как раз уже подходит, — не сдавалась Дороти.

— Ну, ладно, твой пирог буду, — не выдержал мальчик.

— Я подам прямо сюда, — Дороти поспешно вышла, бросив на Рэя заговорщицкий взгляд. Тот подмигнул ей и опустился снова на ковер.

Патрик тоже уселся на ковер и не сдержал улыбки, когда малыши, узнав его, радостно поспешили к нему.

— Эй, привет, банда! — ласково проговорил Патрик, наклоняясь в Джеймсу, который первый до него дополз. Держась за него, малыш поднялся на ножки и с улыбкой потянулся к его лицу. Крис уже карабкался по нему с другой стороны. Обхватив обоих руками, Патрик поочередно их поцеловал в пухлые щечки.

— Как вы тут без меня и мамы? Не обижает вас этот чужой дядька?

Рэй не отреагировал, не вмешиваясь и молча наблюдая. Заняв свое место у дивана, он грустно уставился в телевизор. Патрик покосился на него.

— Как они? Плачут?

Рэй пожал плечами.

— Плакали, когда мама ушла. Потом перестали. Только Кэрол не говори, она расстроится.

— Знаю, — буркнул Патрик. — Ничего страшного, мы их скоро заберем.

— Как мама?

— Не твое дело. Она не твоя жена.

Рэй не стал настаивать, промолчал и снова отвернулся к экрану. Патрик продолжал косо смотреть на него.

— Ты мне соврал. Поклялся и соврал.

— Да, — спокойно ответил Рэй. — Соврал.

— А я тебе верил! Считал своим другом!

— Прости, Рик.

— Нет, я не прощу! Почему вы, взрослые, такие лживые? Почему притворяетесь моими друзьями, а сами оказываетесь предателями? Я ведь вам верил!

— Кому это «вам»?

— Тебе! Нолу!

— Я люблю твою маму, Рик. Я полюбил ее еще до того, как она вышла за твоего отца.

— Значит, ты все время притворялся! Это так подло!

— Я никогда не притворялся и не скрывал свои чувства, поэтому твой папа меня так и ненавидит. Мне было плевать кто и что об этом думает. Плевать на всех. Кроме тебя. Что думаешь обо мне ты для меня было важно. И сейчас важно. Я люблю Кэрол. И я люблю тебя. Вы моя семья, самые близкие и дорогие, единственные во всем мире. Я не мог тебе сказать о своих чувствах… тогда, ты еще был слишком мал, чтобы понять. Ты бы осудил и возненавидел меня. А я этого не хотел.

— А по-твоему, став старше, я бы отнесся спокойно к тому, что ты соблазнил маму, что хочешь разрушить нашу семью, увести от папы? Плевал я на твою любовь, понял? И на любовь всех остальных — тоже! Моя мама выбрала не тебя, она вышла замуж за папу, и никто не имеет право лезть к ней со своей любовью, даже ты, понял? Раз она вышла замуж, ты должен был ее забыть, оставить в покое, и найти себе другую. Ради нас, если ты действительно нас так любишь, как говоришь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я бы так и сделал, если бы твоя мама и дальше была с ним счастлива. Но он сделал ее несчастной. Она не хотела больше быть с ним, хотела уйти, но он ее не отпустил, стал принуждать, а так поступать нельзя. Любой человек вправе сам решать, как ему жить и с кем.

— Моя мама любит его, а он просто хотел, как лучше. И не хотел отпускать, потому что тоже ее любит, хотел сохранить семью. Он думал, что мама сердится на него из-за тети Даяны, что поэтому хотела от него уйти. Но это не так. Дело не в тете Даяне. Мама могла бы его простить.

— Видимо, все-таки не могла. Так бывает, Рик. Иногда мы не можем чего-то простить, даже если сами этого хотим.

— Ты ничего не знаешь!

— Ну так расскажи, — мягко сказал Рэй, не желая спорить.

— Ты не поверишь, подумаешь, что мы чокнутые.

— Нет, Рик, я так никогда не подумаю. Это что-то, связанное с твоим даром? Ты же сам собирался мне все рассказать, помнишь?

— Собирался. Только ситуация изменилась. Теперь не хочу. Ты потерял мое доверие. Ты мне больше не друг. Ты враг. Тот, кто мне врет, кто хочет разбить мою семью.

— Вот как? А как же Нол?

— Здесь совсем другое дело. Нол мне не друг, он тоже враг. Но он — папина смерть, которую удалось приручить с маминой помощью, потому что он в нее влюбился. Если бы мама не охмурила его, папа был бы уже мертв.

— А сам папа что думает по этому поводу?

— Он не верит мне. Думает, что мама его разлюбила. Вернее, поначалу думал. Теперь уже нет. Они с мамой вроде как помирились.

Рэй недоверчиво приподнял бровь.

— Что ты так смотришь? — разозлился Патрик. — Помирились, еще как, я сам слышал!

По тому, как покраснел мальчик, Рэй понял, о чем он, и с трудом сохранил невозмутимый вид.

— Папа даже переселил ее в их спальню, как раньше, до ссоры. А ведь до этого держал ее в комнате для гостей!

— А что мама? Она сама сказала, что они помирились? Что хочет остаться с ним?

— Что она хочет не имеет значения. Конечно, она этого хочет. Но пока это невозможно. Мы не можем пока быть с папой. Но это ненадолго. Есть одни человек… который научит меня кое-чему, и тогда мы сможем вернуться к папе и жить с ним.

— А они? — Рэй кивнул на малышей.

Патрик озадаченно нахмурился и почесал затылок.

— Пока не знаю. Разберемся, не все сразу. По очереди все разгребем с мамой.

Рэй печально помолчал.

— Как мама? Папа ее не обижает?

— Нет.

— А почему она не пришла? Он не пускает?

— Она приболела. Но она попросила меня с тобой поговорить.

— Ну, говори.

— Это о Дженни. До конца этой недели ее нужно забрать из пансионата. А папа отказался ее принять. Он не хочет. Как я не просил…

— Кэрол хочет, чтобы я ее забрал оттуда? Хорошо. Мне не трудно. Только нужно, чтобы она договорилась о том, чтобы мне ее отдали. А куда я должен ее отвезти?

— Сюда.

— В смысле… сюда? Но ведь ты сам сказал, что отец не разрешил.

— Мама просила, чтобы пока она побыла у тебя, — мальчик устремил на Рэя умоляющий взгляд, на мгновение забыв про все свои обиды.

— Как у меня? — поразился тот. — Но это невозможно! Ведь я совершенно посторонний для нее человек. Мне никто не позволит… Я мужчина, одинокий, а она девочка, уже девушка…

— Но ведь ты же забрал маму, а она была еще младше Дженни тогда!

— Да, но, во-первых, мы думали, что она моя дочь, а во-вторых, я был женат, у меня была Куртни!

— Рэй, ну, пожалуйста! Мама обо все договорится, ты только согласись! Тетя Дженни не будет против, ей лишь бы избавиться от нее, лишь бы Дженни снова ей не приправили! Она не примет ее, у нее с головой не в порядке, она считает, что Дженни больше не Дженни, потому что в ней теперь сердце кого-то другого. Ее отправят в приют. А ей нельзя в приют, она погибнет! Она очень хорошая, она будет помогать тебе с лисятами! Мы потом ее заберем, сразу, как только сможем! Это только на время, Рэй! Мы ей обещали, мы не можем ее бросить!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})