Ангелотворец - Харкуэй Ник

Метод обработки металла называется Мокумэ-ганэ. Джо вдруг разражается смехом – громкий и зычный, он эхом отдается в замкнутом пространстве пещеры. Ну, конечно! Если соединить золото и железо, а затем получившееся изделие погрузить в азотную кислоту, железо растворится. По-настоящему искусный умелец – гений – сумеет превратить металл в тончайшие листы, сложить его, как оригами, и получившаяся после растворения железа золотая сетка будет тонкой и гибкой, как ткань. Тканое золото.

Джо берет стержень из плакированной стали и немного остужает его, затем – следуя инструкции, – вставляет на место и вновь охлаждает. Раздается короткий пронзительный звяк: деталь занимает нужное положение в механизме. Джо медлит.

– Давай, пробуй.

«Лавлейс» опять рычит и на сей раз тихонько взвывает, а локомотив – пока что отцепленный от своего огромного груза, – чуть подается вперед на рельсах.

За трудами Джо провел ночь и большую часть дня – и ничуть не устал. Такое ощущение, будто все это время где-то глубоко внутри у него хранился многолетний запас сна и уверенности в собственных силах – как раз на такой пожарный случай.

«Лавлейс» готова.

Полли Крейдл обнимает Джо за шею и увлекает в кабину машиниста. Они занимаются любовью на полу; кожа у обоих скользкая от машинного масла.

– Aglæc-wif, – шепчет Джо после, и она не знает, кого он имеет в виду: ее или поезд.

Вместе они ждут. Ночь хаоса вот-вот начнется.

И копам, и уголовникам одинаково хорошо известно, что обществом можно управлять лишь с его согласия. Когда бремя закона становится непосильным, или когда голод и нищета нарушают привычный ход жизни, никакое количество полицейских не сможет удержать недовольный народ. Таким образом, если человек задумал совершить преступление, на которое моментально среагируют все полицейские в радиусе двадцати миль, первым делом он должен устроить извержение вулкана или народную революцию, дабы доблестные стражи порядка переключили свое внимание на что-то посерьезнее.

С другой стороны, если бы преступники сумели каким-то образом организоваться, чтобы совершить сто или, в идеале, тысячу преступлений за одну ночь, большинство из них остались бы безнаказанными. В таких обстоятельствах, если некоему институту власти, не являющемуся жизненно важным для существования государства, – то есть, не Даунинг-стрит, не Палате общин и не Королеве, – придется бороться за внимание полицейских, те могут даже прискорбно обделить сей институт вниманием, особенно если его главные лица, сидящие на Уайтхолл-стрит, сами будут предельно заняты.

Поскольку преступники в массе своей блюдут лишь собственные интересы и не склонны доверять друг другу, такое развитие событий представляется блюстителям закона и порядка совершенно невозможным.

Ночь тиха и холодна. На Чантри-роуд, в финансовом сердце Лондона, крепко спят высокие громады зданий. Закрыты и темны даже современные постройки из стекла и стали, стремящиеся одними размерами переплюнуть великое наследие прошлого, полного завоеваний, крови и искусства. Свет горит лишь на верхних этажах, где брокеры и финансовые аналитики, решив пренебречь семьей ради коммерции, вновь и вновь пытаются увеличить размер своей рождественской премии, потратить которую им все равно будет некогда. По улице бродит лиса: копается в переполненных урнах и время от времени тявкает.

В ноль часов одну минуту окрестные дома озаряет ослепительная вспышка света, и в офисных помещениях с открытой планировкой на миг воцаряется белый день. Тут же слетают с петель двери «Сберегательного банка Рэйвенскрофта». Мощный взрыв срывает даже тяжелые стальные ставни с окон первого этажа. Они летят по улице и врезаются в винтажный «астон мартин», сминая его в лепешку. Лису отбрасывает в ближайший сквер, где она громко, на всю округу выражает свое недовольство. Полиция спешит на место взрыва. Неважно, что это, террористический акт или вооруженный налет: столь дерзкое преступление в любом случае требует немедленного и жесткого ответа.

Однако, когда полицейские прибывают на место, там никого нет. Здание стоит открытое и пустое.

Именно в этот миг поступают сигналы тревоги с Ридли-стрит, из Хаттон-Гардена и Шотморского парка, а потом и с Бонд-стрит, Стрэнда, из Серебряных хранилищ, охраняемого депозитария в Аксбридже и с аукционных складов «Кристис» в Бетнал-Грин.

Все преступники Лондона как с цепи сорвались.

Каро Кейбл вскрывает сейф в Британском музее.

Диззи Крейдл, вдавив в пол педаль газа, гоняет у ворот лондонского Тауэра – а почему бы, черт подери, и нет?

По всей столице от Дартфорд-крик до Стейнесского моста срабатывают сирены и воют клаксоны; электростражи молят о помощи, полицейские колл-центры не успевают обрабатывать звонки. Главная аварийная станция переводит часть звонков на офис в Данди, как и должна поступать в таких случаях согласно протоколу, но десять минут спустя кто-то перерезает телефонную линию в Оксфордшире, и весь чудовищный вал звонков обрушивается на аварийный спутник. Уж его-то точно никто не украдет!

Но у приятеля дочери Большого Дугги есть знакомый хакер – профессиональный взломщик компьютерных систем, – который знаком с одним умельцем из Швеции. И вот спутник начинает транслировать голландскую порнографию восторженным матросам российской плавбазы в Атлантическом океане.

В Пимлико дряхлого старика ловят на краже нижнего белья из шкафа женщины, которая когда-то, очень давно, была знаменитой артисткой кабаре. Вместо того, что предъявить ему обвинения, она приглашает его на чай. Приехавший на вызов сержант полиции – перегруженный и спешащий в местное отделение банка «Ллойдс», куда тоже проникли злоумышленники – тем не менее, успевает заметить озорной блеск в глазах главной свидетельницы.

Пожарная служба снимает своих операторов с единого номера для вызова экстренных оперативных служб, и «скорая» следует ее примеру. Имеют право: в этом хаосе никто не отменял обычных катастроф, и люди должны иметь возможность обратиться за помощью.

На каждом месте преступления находят одинаковые белые карточки; ползут слухи о некоем человеке в пальто и шляпе, похожем на призрак Хамфри Богарта.

ВАС ОГРАБИЛПСИХОПАТ ДЖО

По всей столице, среди битого стекла, цветет недовольство: Да он издевается! Ей богу! В людях просыпается истинно английская критичность. Как не стыдно!

Во многих вскрытых грабителями банках хранится деликатная информация – о не вполне добросовестных деловых сделках, о спорных решениях, касающихся коренных народов или окружающей среды. Вместо того, чтобы просто уничтожить данные документы за ненадобностью или использовать с целью честного шантажа, этот наглец берет на себя труд по их возвращению хозяевам – через старые добрые центральные газеты и совершенно неподходящие для этих целей вебсайты, сотрудники которых, разумеется, внимательно изучают документы перед отдачей и поднимают шум. Гнев растет: Что он себе позволяет?! Это революция!

Психопат Джо должен поплатиться. Устроить эдакий тарарам, да еще в такое время, когда над Ла-Маншем замечены пчелы… Это черт знает что. Ломаются судьбы. Страдают репутации.

Лондон проснулся; лондонцам страшно и любопытно. Семьи собираются у телевизоров, ночные бары с беспроводным интернетом заполняются охочими до новостей посетителями. Дальнобойщики, водители автобусов и стоящие в пробках таксисты хмурятся, включают радио и ворчат о том, что ж такое творится на белом свете.

Просто возмутительно!

Тихий ужас.

С другой стороны, это всего лишь ограбления. Не террористические акты. Не война. Не перестрелки наркокартелей, не массовые изнасилования, не избиение младенцев, не восстания и не финансовый кризис. Не волшебные смертоносные машины в небе и не конец света. Всего-навсего обыкновенные, чисто английские ограбления.

И потом. Стырить драгоценные камни на пять миллионов или выкрасть коллекцию Пикассо у напыщенного индюка в блестящем костюме, это…