Удача игрока - Джульет МакКенна

Нет, эти храбрые воины прогоняли вооруженных захватчиков, жадных воров – вот что сообщили обрывки слухов, которые мы подобрали вместе с любезно предложенными ломтями хлеба, мясом и фруктами. Воинственность горцев нисколько не угасла, и все разговоры сводились к тому, чтобы перенести сражение в сами низины, захватить обратно все Железное Ущелье, воссоединить восточных и западных горцев. Чего никто не понимал, так это причины задержки.

Мне становилось все труднее проглатывать дары, а день никак не кончался. Опасение наполняло мой живот и грызло ребра. Я хотела только одного – начать игру. Я смогу назвать мессиру – или Планиру – мою собственную цену, твердо напомнила я себе. Я стану богатой, очень богатой. Деньги дают выбор, которого бедные лишены, и свои новые перспективы я буду исследовать вместе с Райшедом. Все это успокоило мой желудок быстрее, чем любые снадобья аптекарей, а мы тем временем вернулись к фессу – наблюдать за воротами.

– Солнце садится, – заметил наконец Грен. Сорград кивнул.

– Пора готовиться к спектаклю.

– Надо было привезти Ниэлло, – пошутила я, когда мы направились к удобной яме, незаметной среди заброшенных рудников.

Сорград небрежно развалился на траве, внимательно глядя по сторонам, а мы с Греном начали работать. Он открыл свою поясную сумку, а я принялась стаскивать через голову бесконечные складки полотна. Вечерний воздух приятно холодил задохнувшуюся кожу; наслаждаясь им, я наклонилась и развязала одну подвязку. Чулок сполз, и я спрятала подвязку в карман.

– Ну, давай. – Грен плеснул воды из своей фляги в деревянную тарелку. – Запрокинь голову, чтобы я мог сделать тебя красивой. – Он смешивал тошнотворную палитру из косметики, которую мы выпросили у Лесных женщин.

Я послушно наклонила голову, и Грен принялся нежно втирать в мою щеку черную, лиловую и желтую краски.

– Синяк должен выглядеть не очень старым, – напомнила я ему, – чтобы тот ублюдок меня не узнал. Если он поймет, кто я, все пропало. – Я сглотнула, прогоняя из горла комок тошноты.

– Да тебя родная мать не узнает. – Грен приклеил к одной брови и виску засохшую кровь и нарисовал в уголке глаза убедительные порезы.

– Нашел, чем удивить, – фыркнула я. – Она не видела меня лет десять, если не больше.

– И немножко зелени, я думаю.

Наложив на пальцы нужные краски, Грен осторожно сжал мою шею, чтобы оставить следы удушения. При этом он зловеще ухмыльнулся, а я высунула язык и скосила глаза.

Пока я закатывала рукава сорочки, мое настроение поднималось, согревая кровь, как всегда бывает в начале игры. Грен схватил меня за руки и на минуту притянул к себе.

– Мы будем рядом, все время.

– Только попробуйте не быть. – Подув на краску, чтобы высохла, я опустила расшнурованные манжеты. – Ну, что скажешь?

Я повернулась к Сорграду, который всматривался в долину, неподвижный, как сами горы. Уже наступили долгие сумерки, и пики за его спиной золотились в лучах заката. Снега с одной стороны казались окаймленными кружевом на фоне маслянистой мягкости камня. Темный пик был согрет, тени приглушали его суровость, создавая в неверном свете обманчивую красоту.

Сорград вернулся из далеких иллюзий к реалиям настоящего.

– Немного земли в волосы?

Я сгребла горсть пыли. Грен собирался запихнуть грязный балахон в свой ранец вместо тонкого одеяла, вытащенного Сорградом.

– Постой. – Я вынула из кармана недовяленное мясо. – Немного запаха напоследок.

Я потерла липким куском по разорванному вороту сорочки. Почерневшая кровь пахла сладко и в то же время отдавала металлом.

– Пора выводить маскарад на сцену.

Я завернулась в желтое шерстяное одеяло, на котором четко выделялся голубой узор. Да, эта вещь вполне стоила тех денег, что мы выложили за нее в предгорьях. Интересно, та мирная деревушка еще цела или уже превратилась в выжженные руины?

Грен легко поднял меня на руки, и я привалилась к его узкому плечу, чувствуя торопливость шагов на пути к рекину. Безумное желание захихикать щекотало мне горло: я вспомнила, как играла когда-то вянущий цветок на селеримских скачках. Но уже в следующую минуту это желание испарилось – здесь мы не дурачим букмекеров ради денег, и азартные толпы не спрячут нас от молодцев в кованых сапогах и с черенками от мотыг.

Словно бы в отчаянии я приоткрыла рот и придала глазам пустое, безжизненное выражение. Однажды я видела избитую девушку, которую нещадно насиловали лескарские наемники. Я вспомнила ее ужасные крики, ее отчаянную истерику, как она цеплялась за нас с Хэлис, едва держась на ногах, пока Грен и Сорград поднимали бунт и пробивались с боем, чтобы ее спасти. Это воспоминание помогло мне выдавить несколько слезинок, не так много, чтобы в красках на лице побежали ручейки, но как раз достаточно, чтобы в глазах просвечивало горе для убеждения зевак. Ниэлло гордился бы мной. Под маской беспомощной жертвы я напряглась как струна.

Голоса вокруг нас зазвучали громче, в них появились резкие нотки. Кто-то с ужасом спрашивал, что случилось, кто-то шипел от возмущения, кто-то охал от жалости. Сильные руки Грена держали меня крепко, и я спрятала лицо на его груди. Металлические звенья при каждом шаге впивались в щеку, но я была готова добавить несколько настоящих царапин к моим нарисованным. Грозно идущий впереди Сорград не давал никому подойти слишком близко, отвергая предлагаемую помощь отрывистым объяснением. Мы идем прямо к Шелтиям за лечением и правосудием. Осторожное согласие в ответ не было таким горячим, как я ожидала.

– Джирран, поди, уже отомстил за это оскорбление, – громко прозвучал один голос в гуле озабоченных голосов.

Сия констатация вызвала дружный рев одобрения. Я думала над этим, пока меня несли, вялую, как тряпичная кукла. Достаточно ли убрать эльетимма с весов, чтобы погасить воинственный пыл этих горцев? Моя гримаса досады могла быть гримасой боли для зевак. Нет, о судьбе нагорий я буду беспокоиться позже, а лучше оставлю ее кому-нибудь другому. Мне нужен только эльетиммский колдун.

– Пропусти нас! – Требование Сорграда выверено колебалось между просьбой и приказом, надлом в его голосе намекал на нестерпимую муку. – Нам нужно видеть Шелтий.

– Что у вас за дело? – недовольно заворчал стражник, но тут же умолк, когда Сорград посторонился, чтобы показать мою жалкую фигуру на руках Грена. Я почувствовала, как все быстрее бьется под кольчугой его сердце, вдохнула едкость свежего пота. Мой пульс во впадинке горла тоже участился, все мышцы напряглись.

– Я попрошу кого-нибудь из женщин позаботиться о ней, – поспешно молвил привратник.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});