Записки из бронзового века - Мефодий Отсюдов

Часа через два мы уже знали, что враги не дезертировлаи, костёр горит на том же месте. Были и неприятные новости, численность отряда, вроде бы увеличилась.

Утром я озадачил Иво и Дора строгать вёсла, естественно, объяснив, что это такое. А сам вместе с Кво, срубив длинные шесты, разбирался с управлением нашим плавсредством.

На третий и четвёртый день учились грести.

Вёсла, конечно, были тяжеленные, но функцию свою выполняли.

Утром пятого дня мы общими усилиями вытащили плот на берег и, проклиная всех и вся, попёрли его к большой реке.

Два дня мы его тащили. Вымотались как собаки.

На большую воду плот спускали под покровом ночи. А потом я с юнгой, бросив страховочный канат Дору, пробовали по краю берега, вверх по течению подняться.

Благо у берега вода почти стоячая была. И как ни тихарились мы, а плеска было…

– Спишем на рыбу или бобров, – успокаивал я себя, когда небо на востоке начало светлеть. – И вообще, пусть враги боятся, я то, чего очкую?

Большой поход на тот берег назначил через ночь.

– Мы отдохнём, а враги успокоятся, – аргументировал я своё решение.

Пацаны меня в этом поддержали. Деваться то им некуда было.

За два дня и одну ночь ничего неделания отдохнули мы на славу – отоспались, отъелись и даже план путешествия прикинули.

В сумерках вечера Икс спустились к воде, а как на том берегу вспыхнул костёр, отчалили. На отблески вражеского костра ориентировались как на путеводную звезду. Луна то сегодня за облаками пряталась. Но это нам на руку было.

Мы были осторожными, как никогда!

Сколько мы гребли – не знаю. О прибытии на конечную, нас известил тихий толчок. Присмотрелся, вроде берег. Аккуратно слез в ледяную воду. Глубоковато оказалось – по пояс. Еле сдерживая себя, чтобы не заматериться.

Ухватил импровизированный канат и побрёл вверх по течению, буксируя за собой плот.

Если судить по костру, мы почти на километр от примеченного пляжа вниз по течению ушли.

До места «Ятъ» добрались без приключений. Продрог я только. Но не успели мы по нормальному пришвартоваться, как юнга насторожился.

– Враг идёт, – прошипел он, вглядываясь в темноту.

– Ложись, – выдохнул я, падая на мокрый песок.

Через триста ударов сердца я тоже шаги услышал. А потом кто-то камушками стучать начал. Глаза поднял и метрах в ста перед нами искры, разлетающиеся во все стороны, увидел.

Бах-бах, потом тишина, шумное дыхание и во мраке ночи появилась красная точка. Ещё сто ударов сердца и перед нами запылал костёр.

– Это шаман, – толкнул меня Кво.

– Вижу, – еле слышно огрызнулся я.

План созрел моментально.

– Как камлать начнёт, подкрадываемся к нему, легонько по темечку веслом его и тащим на плот. Главное не перестараться, – шипел я на ухо юнге.

Не успел я озвучить план, как вражеский толмач ударил в бубен, объявляя о начале представления.

– Пора, – толкнул я Кво, когда шаман начал входить в экстаз.

– Бум-бам, бум-бам, – долбил шаман в свой бубен.

– Ширк, ширк, – поскрипывал песок под нашими ногами.

– Бум-бам, бум-бам, – звучал бубен в руках шамана, стоявшего лицом к костру.

– Бам, – вылетело из темноты весло.

– Хватай весло и пулей назад, – запаниковал я, взваливая оглушённого (я на это искренне надеялся) пленника на плечо.

До плота мы добежали быстро. Я даже не запыхался, да и шаман то лёгким оказался. Но это нам на руку было – больше шансов, что не потонем на обратном пути.

Метров на сто мы успели от берега отплыть, как позади раздались вопли. И были они мне до боли знакомыми.

Мат стоял такой…

– Орите-орите! Духи ночи и воды и за вами придут, – проорал я в темноту, усиленно работая веслом.

К своему берегу мы причалили на рассвете. Долго? А вы попробуйте на плоту, да в полной темноте, да против течения…

Только мы отдали швартовый, как перед нами Иво с Дором нарисовались.

– Быстро на сушу, – кивнул я на начавшего приходить в себя пленника. – Дор, Кво – караулите берег. Я с Иво к верфи. Если что, пулей ко мне на доклад.

***

– Ну что, любезный, – улыбался я пленнику, сидя у вечернего костра. – Говорить то будем или волшебный отвар в тебя вливать? После него твоя душа моей станет, а она-то мне всё о тебе расскажет, даже до скольки лет ты по ночам в постель ссался, – нагонял я жути на начавшего бледнеть шамана. – И прикидываться, что ты меня не понимаешь не нужно.

Орешек оказался не твёрдым – шаман поплыл сразу.

И чем больше он говорил, причём его речь почти полностью состояла из слов и выражений двадцать первого века, тем больше мне не по себе становилось.

Если о планах, то со слов пленника, этим летом на то место, где мы его пленили, должно было огромное войско прийти.