Чудо - из чудес - Санин Евгений

            - Но Бога он любит больше! – подала голос Лена.

            - Ну, это мы еще посмотрим! – с вызовом сказала Виктория.

            И Стас с Леной поняли, что в ней еще осталось немало от той – прежней, жестокой и взбалмошной дочки генерала…

            - Да… - протянула Лена, когда они вышли из больницы. – Нелегко теперь Ваньке придется.

            - На гранату и то, наверное, было проще лечь, - согласился Стас. – Тут ведь не просто начнется война за тело, а - за душу. Страшная духовная брань! Мир попытается через Викторию вернуть его себе! Но ничего, будем надеяться, что он выдержит. Старцы, братия, стены монастыря помогут. К тому же, и мы будем горячо за него молиться вдвоем!

            - Втроем! – поправила Лена.

            И Стас, никогда не любивший, когда его хоть в чем-нибудь поправляли, на этот раз охотно принял это уточнение!

10

После того, как они обособились, Стас рассчитывал теперь только на себя.

            До появления на свет ребенка оставалось чуть меньше месяца.

            У Лены все чаще и чаще были «головокружения».

            И еще больше ухудшилось зрение.

            Стас даже боялся теперь далеко отходить от нее.

            Разве что пылинки с нее не сдувал.

            Но она держалась молодцом.

            Ни на миг не теряла надежды, что все в конце концов, с Божьей помощью, будет хорошо.

            И то и дело подшучивала над собой.

            Увидит изо всех сил в зеркале, как располнела, и сразу:

            - Вот слепышка!

            В смысле, как объясняла при этом мужу: большая, толстая, да к тому же еще и плохо видящая, пышка.

            Запачкается где-нибудь, да не заметит, пока Стас не поможет, и:

            - Вот слепчушка!

            Но тут уже не нужно было никаких комментариев.

            И так все понятно…

            Деньги в портмоне Стаса таяли быстрее снега в конце весны.

            Но он с радостью продолжал приносить с рынка все самое лучшее.

            Овощи, фрукты, дорогой сыр, домашний творог, диетическое парное мясо, деревенские яйца…

            Обновил почти весь гардероб Лены.

            Для ее новой фигуры понадобился сначала летний сарафан, затем более теплая одежда, включая демисезонное пальто.

            - Зачем? – узнав, сколько оно стоит, пыталась остановить его в магазине Лена. – Ведь это же все равно временно! Неужели ты думаешь, что я все время буду такая?

            Но Стас и слушать не хотел.

            А только знаком показывал - с тайной завистью поглядывавшей на них миловидной, но, видно, так и не сумевшей пока найти свое семейное счастье, -продавщице:

            - Заворачивайте! А, впрочем, не надо – мы так прямо в нем и пойдем! Все-таки уже прохладно на улице.

            После этого начались траты на будущего малыша.

            Пеленки, распашонки, одеяльце, уголок, шапочка…

            Коляска…

            Обычно ее дарят молодым родителям.

            В рабочем коллективе…

            В большой семье…

            Но после того как они обособились, Стас рассчитывал только на себя.

            С друзьями он давно не общался.

            Студентам самим бы теперь кто помог…

            Несколько раз, правда,  приезжал Сергей Сергеевич.

            Он давал сыну деньги.

            Немало денег.

            Но они тоже быстро куда-то уходили...

            И Стас даже обрадовался, когда нашел в чулане разобранную деревянную кроватку, в которой когда-то, будучи младенцем, спал сам.

            Он показал ее Лене.

            Спросил – собирать эту или лучше купить новую?

            - Конечно, оставить старую! В этом даже что-то есть! – сразу одобрила та. – Так сказать – преемственность поколений!

            Стас охотно согласился.

            Тем более что по нынешним временам, хорошая детская кроватка, да еще и в Москве, стоила недешево.

            Но даже эта экономия не помогла.

            Пришлось Стасу согласиться с мыслью, что пришла пора расставаться с монетами. Для начала хотя бы с теми, которые он уже «отработал», то есть касавшиеся тех мест, где успел побывать апостол со своими учениками…

            Тем более что эту мысль подал ее ни кто иной, как всегда появлявшийся как нельзя вовремя, Владимир Всеволодович.

            - Ни в коем случае не сдавай ничего в антикварный магазин и не продавай в клубе нумизматов, - словно почувствовав нужду Стаса, сказал он однажды. – Я готов взять у тебя на время тот монетный материал, который пока тебе не нужен, и возвратить по первому требованию. Но только с одним условием!

Условие это заключалось в том, что Владимир Всеволодович будет расплачиваться за каждую монету.

            А где она после этого будет храниться – у него дома или у Стаса – это ему совершенно безразлично.

            Захочет выкупить потом – выкупит.

            Нет – коллекция перейдет к Владимиру Всеволодовичу.

            А он подарит ее в церковный музей.

            Безгранично пользоваться великодушием Владимира Всеволодовича Стас, разумеется, не смог.

            И поэтому, беря деньги, он с чистой совестью сразу же передавал в небольших прозрачных пакетиках монеты своему старшему другу.

            Заметно потеплели отношения и на лестничной площадке.

            Соседка, видя, как непросто приходится молодой паре, вновь стала приходить к ним.

            Только теперь изредка, деликатно и чуть слышно стуча в дверь.

            Если не отзывались – сразу же разворачивалась и уходила.

            Оказалось, что в общем-то это была добрая и безотказная женщина.

            Одинокая, больная, в чем-то сильно обиженная судьбой.

            И очень любившая, когда ее хвалили и уделяли внимание.

            Ну, а уж когда что-нибудь дарили, пусть самую что ни на есть безделушку – то радости у нее не было границ!

            Она и маме-то Стаса, как выяснилось, обо всем докладывала, потому что не могла никому отказать в просьбе…

            Тем более что была тогда уверена, что та совершенно права.

            Но, как потом призналась сама – не очень…

            - Одна беда, - сказала как-то о соседке Стасу Лена. – То, что она делает все это по-мирски. То есть, не ради Христа, не для будущей жизни.

            Что мог на это возразить Стас?

            Только молча согласиться.

            Ну, похвалят человека здесь, отблагодарят, уделят внимание.

            То есть мир воздаст добром за добро – свое.

            Он получит здесь свою награду.

            И все!

            А ведь только дела, ради Христа творимые, имеют значение для вечности.

            И вот что было странно: соседка совершенно не верила в Бога. Но зато была чрезмерно суеверна.

            - Ну зачем вы заранее все покупаете? – с ужасом спрашивала она, видя разложенные на диване обновки. – Ведь это – плохая примета!

            - А мы в них не верим! – уверенно каждый раз отвечала Лена. – И они тогда просто не сбываются!

            - И траты у вас лишние! Вот, например,  ленточки голубую и розовую купили, хотя сами еще не знаете, кто у вам будет – девочка или мальчик? – упрекала соседка. - Спрашивается, зачем?

            - А затем, - улыбалась, близко-близко поднося к глазам то одну, то другую ленточку, отвечала Лена. - Что одной мы обвяжем одеяло, в котором Стасик будет выносить из роддома нашего ребенка. А другую оставим там и – мало ли кому еще пригодится!

11

Лена на ощупь включила конфорку, чиркнула спичкой…

            - Стасик! – неожиданно спросила Лена, когда день начался клониться к концу и молодые супруги начали совещаться, чем бы им сегодня поужинать. – А сегодня какое число?

            - Двенадцатое, кажется… - с легкой заминкой пожал плечами Стас. – Нет – тринадцатое!

            Уйдя с учебы и работы, как это нередко бывает со всеми людьми, он уже немного потерялся во времени.

            Но месяц еще помнил точно.

            Поэтому уверенно добавил:

            - Октября! А что?

            - Да то, что завтра – день Покрова!

            - Надо же, совсем мы с тобой закрутились… - только и покачал головой Стас.

            - Представляешь, - мечтательно прищурилась Лена. – У нас в Покровском храме сейчас всенощная…

            Она поднесла вплотную к глазам телефон, посмотрела на самые крупные, какие только удалось сделать Стасу, цифры электронных часов:

            - Отец Михаил как раз, наверное, Евангелие читает. Богородичное зачало. Мое любимое… Нет, у меня все, конечно, любимые, но, сам понимаешь…