Судья - Игорь Денисов

— Там, в парке, сейчас опасно. Я не могу снова жертвовать тобой. Ты ведь понимаешь, что произошло?

Инна кивнула.

— Больше всего на свете мне хочется запереть тебя в сейфе.

— Я поеду с тобой, — сказала Инна, глядя ему в глаза. — Мне так спокойней.

Павел, прикусив губу, покачал головой. Но Инна видела — он сдался.

Карета «скорой помощи» остановилась у бордюра. Из кабины выскочили два фельдшера в униформе салатового цвета. Открыв задние дверцы салона, вытащили каталку.

— Ну? — весело спросил один из них. — Где больная?

Капитан Быстров подошел к нему.

— Нету больной. Ложная тревога.

Фельдшеры переглянулись. Один из них встал в растерянной позе, уперев руки в боки.

— Ха! Ну, нар-род! Че мы, оказывается, зря ехали?

— Нет, не зря. Поедете с нами в парк.

— Что, нужна наша помощь?

— О, — Быстров сухо улыбнулся. — Вы даже не представляете, как нужна.

Павел и Инна сидели на заднем сиденье. Павел обнимал Инну за плечи. Девушка рассеянно смотрела в окно.

Инна чувствовала себя маленькой, глупой и несчастной. Она пристально разглядывала дома, вывески магазинов, деревья, прохожих, серое небо над крышами. «Я ничего не знаю об этом мире. Здесь так холодно, столько шума и грязи. Вот этот мужчина в зеленой куртке, с хмурым лицом. Кто он? Куда он идет? О чем думает? Я ничего не знаю о нем. Что вообще делают люди?»

Обычно человек проецирует на мир собственное содержимое. Ему кажется, что все люди, которых он видит, такие же как он. Думают то же, что и он, так же чувствуют и действуют. Человек погружен в себя, и потому все, что его окружает, кажется ему привычным, знакомым и до тошноты скучным. Если что-то меняется, человек этого не замечает — ведь он-то остался прежним.

Сознание Инны еще не полностью восстановило свои функции. Инна, подобно ребенку, осознавала, сколь много белых пятен на карте ее мировосприятия — по сути, одни белые пятна. Но, в отличие от ребенка, не испытывала жажды познания и радости новизны. Для взрослого осознание своей беспомощности гибельно. Инна была парализована ужасом. Она не знала, как жить дальше.

Но не это терзало ее сердце. Инна кое-что вспомнила.

— Павел?

— Что? — он взглянул на Инну с легким отчуждением. Мыслями Павел был там, в парке.

— Скажи, что с ребенком?

Он нахмурился. Инна видела, что Павел совсем забыл об этом.

Он погладил ее по руке.

— Уверен, с ним все в порядке.

— Как ты можешь быть уверен? — спросила Инна, с тревогой глядя в окно автомобиля.

— Сердце подсказывает. Если бы ты послушалась меня и поехала в больницу, врач сказал бы тебе то же самое.

Инна хотела возразить, но ее отвлек громкий голос, доносящийся из глубины парка. Она вздрогнула.

— Чей это голос? Мороз по коже.

Павел молча обнял ее.

— Вы называете Меня Судьей. Кто видел этого человека? Не знаю такого! Судья мертв.

Сжимая теплую ладошку Димы, Ира вместе с притихшей толпой рассматривала Судью.

Он оказался юношей с красивым лицом. Бледная кожа, давно не знавшая солнца, обтягивает хорошо очерченные скулы и твердый подбородок. Красные хищные губы бессознательно кривятся в презрительной усмешке.

Но больше всего Иру поразили холодные, безумные, слегка навыкате голубые глаза. Один глаз косил, что придавало этому странному лицу оттенок безумия.

Среди женщин послышались вздохи. «Красивый. И не поверишь, что убийца».

Андрей расстегнул брошь у ворота, и черный плащ скользнул на бетонный пол.

Под плащом скрывались ослепительно-белые одежды, расшитые золотыми нитями. Одежды испускали лучи света. Серый день озарился, словно солнце на миг выглянуло из-за туч.

Зачарованная толпа в полной тишине ждала, что Он скажет. Андрей, воздев руки к небесам, рек:

— Я - Ангел Смерти! Мое явление было предсказано две тысячи лет назад. Наступает рассвет Новой Эры!

Ира взглянула на Диму. Тот зачарованно смотрел на Ангела Смерти.

Она оглядывала лица людей. Страх и сомнение, усталость и печаль, гнев и безумная радость отразились на них. Ире стало не по себе.

Ее взгляд скользнул по мертвым телам раздавленных. Молодая девушка стеклянными глазами смотрела в небо, нелепо раскинув руки.

Инна видела, как с другой стороны к парку подъезжают машины, распахиваются дверцы. Люди в камуфляже рассыпаются вокруг парка, занимая огневые позиции.

Она взглянула на Павла. Он напряженно всматривался в толпу.

— Взгляните на них, — сказал Быстров. — Видите, как они стоят?

— Почему они слушают Его? — спросила Инна, чувствуя, как сильно бьется ее сердце.

— Они видят стену, — странным голосом сказал Павел. — Ледяную стену в два человеческих роста.

— Откуда вы знаете? — спросил Быстров. Павел не ответил, с тревогой глядя на людей. Он увидел мертвые тела. На его лице отразилась боль.

Инна коснулась его руки.

— Паша, это не твоя вина.

— Его нужно остановить, — сказал он тем же отчужденным голосом.

Быстров поднес к губам рацию.

— Ну что, все готовы?

Павел повернулся к нему.

— Капитан, пожалуйста, осторожнее. Эти люди в Его власти. Он может выкинуть что угодно.

Быстров кивнул.

— Вы рабы, — говорил Андрей. — Вы гнете спины — на таких как он! — указал на Баринова. Тот молча слушал. Лицо его лишилось всякого выражения.

— Чего же Ты хочешь? — крикнул кто-то.

На лице Андрея появилось выражение озлобленного нетерпения, какое бывает у капризных детей.

— Я хочу помочь вам стать сильными и свободными. Я хочу, чтобы вы сбросили ярмо, и зажили по-своему.

Из толпы выступил мужчина в джинсовой куртке.

— Эй, как Тебя там! — крикнул он. — Послушай!

Бритоголовый, яростно сверкая глазами, двинулся на выскочку со сжатыми кулаками. Андрей жестом остановил его.

— Нет! Пусть говорит. Я хочу выслушать все мнения! Говори, — он надменно кивнул мужчине.

Тот, пригладив волосы, сказал:

— Ты говоришь, что хочешь освободить нас. Чтобы мы… командовали парадом.

— Да.

— Но с чего Ты взял, что мы хотим командовать? За других не буду, а за себя скажу — мне хорошо как есть. Я человек маленький, мне ничего такого не надо. Правильно я говорю? — обратился он к людям.

Одобрительный гомон.

— Ты хочешь, чтоб тобой командовали? — Андрей презрительно скривился.

— Ну, коли надо…

— И кто же будет командовать вами, стадом баранов? Может, этот? — Андрей кивнул на Баринова.

— Ну, хотя бы и этот.

Андрей пронзительно смотрел на толпу. И вдруг рассмеялся. В Его смехе звучала скорбная усталость.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});