Эдо 2103 (СИ) - Елизавета Коробочка

телефон, у которого зажегся экран.

— Можете использовать его для первых операций, которые потребуются. Мои условия следующие: наймите людей. Простых, с улицы. Тех, кого никто не хватится. И одного человека, которому Вы можете доверять, который сможет их контролировать.

Некоторое время висело молчание, пока Юаса размышлял. Затем он все же произнес:

— У меня есть парочка на примете.

— Они — те, кого должно быть не жаль… потерять.

Рядом тяжело вздохнула Акеми. Еще бы, после стольких обещаний.

— Мы избавимся от них, — добавил Кицунэ.

— А тот, которому я могу доверять, от него тоже придется избавиться?

— Вероятно.

— Я бы попросил оставить его в живых. Он никому не расскажет о том, что произойдет. В конце концов Вы сможете работать с ним, как с моим преемником.

В это время в Сакуру вперился чужой взгляд исподлобья, и, понимая, что если он сейчас посмотрит на Юасу, то точно проиграет, он сглотнул и продолжил во все глаза смотреть на запись, все еще не понимая.

Почему именно он? Да, конечно, он выполнил не так уж и мало дел на Юасу; и тот имел право ему доверять. Но все эти разговоры о том, что его убивать не надо, о преемнике… Все это абсолютно не укладывалось в его голове. Звучало, как откровенный бред. Но он был тут, сейчас, смотрел эту запись. И по какой-то причине Юасе было не все равно, раз он вел этот диалог с Кицунэ когда-то в прошлом.

На видео Кицунэ ослепительно улыбнулся.

— Если Вы настолько в нем уверены, то конечно. Главное, чтобы он не совершил какую-нибудь глупость после этого. Но давайте же обсудим детали дела… — он скосил взгляд на запястье, — через пару часов в моем месте.

— Да, конечно. Я пока наведу справки. Сделаю пару звонков…

На этом запись с тихим щелчком оборвалась.

Повисла тишина, и Сакура наконец позволил себе повернуться в сторону. Там же, Ягью сверлил взглядом своего нанимателя, таким, какой он делал всегда, когда что-то выводило его из себя; сам же Юаса смотрел в пол.

Мотизуки шумно выдохнула и спокойно заметила:

— Как видите, законы «улиц», которыми вы, шиноби, так кичитесь, были грубо нарушены. И вы умудрились провернуть дело достаточно чисто и тихо, чтобы вас никто не подозревал. Кроме, — она хмыкнула, — меня, конечно, и нашей системы безопасности. Но за это можно сказать «спасибо» Хотару. Не вините ее. У нее не было выбора.

— Шантажом, да?..

Сакура кисло взглянул на Мотизуки, и губы ее дрогнули, искажаясь в улыбке.

— Иначе она сотрудничать не захотела.

— Ну конечно, — хмыкнул Сатоши. — Вы хоть пытались?

— Разумеется. Может, — она перевела взгляд на ту, о которой все время велся разговор, — Хотару сама расскажет, как мы столкнулись в первый раз, и что вышло из этого диалога? Очень любопытное зрелище.

Взгляд у нее был такой убитый, что ее стало искренне жаль. Еще бы, с такой-то начальницей, как Мотизуки. Если сравнивать их с Мориноске, то последний был просто ангелом на фоне этой… мадам.

— Все разговоры не по теме будут позже.

— Я готова поощрять хороших питомцев, и готова наказывать строптивых, которые не хотят слушать меня. В этом случае Хотару выбрала шипастый ошейник. И, Хотару, пусть твоя работа и не была блестящей, — рана на боку при этом вдруг зачесалась, особенно после быстрого взгляда Мотизуки на него, — ты все же с ней справилась.

— Эй! — возмутился Сакура. — Я хотя бы жив. Благодаря Хотару.

— Об этом, — Мотизуки смерила его взглядом, — я и говорю. Однако, теперь нам придется тратить на тебя комплект одежды, медтовары, оплачивать твое лечение у «Макаи-Мед». Все это вычтется из бюджета… То есть, из премии Хотару, разумеется.

На мгновение вновь повисла тишина, и затем голос Мотизуки приобрел строгие монотонные нотки. Она сложила руки и вновь взглянула на него, уже без той улыбки, что до этого:

— Инами. Тебе нужно привести себя в порядок. Возьми с собой меч. Если я правильно понимаю, что это за клинок, это очень ценная вещь. Достаточно важная, чтобы мы могли сделать пару ходов в отношении наших конкурентов. С тобой хотят поговорить люди более компетентные, чем я. Таро, проводи его.

Насколько же важны были эти люди, если даже раздутое эго Мотизуки признавало их главенство? Он вспомнил слова Бансэнсюкай ранее о том, что с ним хочет поговорить кто-то жутко важный, и все это вновь поставило его в полнейший ступор. Нет, ну правда. Что все они в нем находили? Да, может, Сакура и не был полным профаном, но у него не было абсолютно ничего такого, что могло бы заинтересовать кого-то… настолько важного.

Таро протянул ему руку; отказываться от нее Сакура не стал. Пока тот болтал что-то о сменное одежде, он в последний раз обвел команду взглядом и лишь нервно пожал плечами, когда та взглянула на него в ответ. Ну честное слово, он и сам понятия не имел, что именно творилось.

Все это было уже слишком для человека, который едва не отправился на тот свет.

Когда Сакура покинул комнату, а следом за ним один из солдат вывел и Юасу, Мотизуки вернулась взглядом к ним всем и вновь сложила руки перед собой. Она чуть наклонила голову вперед и добродушно, насколько это вообще было возможно с ее-то лицом, произнесла:

— Ну вот теперь, когда мы разобрались с золотым мальчиком, остается вопрос, что делать с вами. С одной стороны, вы опасные и непредсказуемые индивидуумы. С другой, вы достаточно компетентны, чтобы провернуть такое дело этого старика и остаться в живых даже после налета «Накатоми». Хм… Скажите, как вы относитесь к «Накатоми Дзайбацу»? Не ты, Хотару. Ты можешь молчать.

И она уставилась на них троих волчьим взглядом — на Сатоши, Акеми и Ягью.

И что тут можно было сказать? О, простите, конечно, но нас только что не убила эта сраная корпорация, но я отношусь к ней положительно. Акеми от одной даже мысли об этом злилась, что уж тут говорить. Конечно, весь разговор очевидно шел об отношении к большой корпорации как явлению так таковому, и затем, наверное, если они дадут удовлетворительный ответ, им что-то предложат. Работу или быть может держать рты закрытыми.

Она лишь пожала плечами, уже не испуганная, а просто злая на все на свете. На Юасу, на «Накатоми» и на «Йошивару». Рука продолжала безжизненно болтаться на перевязи, и это только добавляло перчинки ситуации.

— Да никак. Разве это непонятно? Но эти пытались нас убить. Как тут можно вообще иначе относиться, чем?.. Ну