Золотые копи и россыпи самоцветов (История Аббасидской династии 749-947 гг) - Абу-л-Хасан ал-Масуди

[то], что выражает язык и [что] делает брак законным». Сказал Абу Ду'ама: Тогда я сказал: «О сын Посланца Аллаха, не знаю я, [клянусь] Аллахом, что лучше — хадис или иснад!» И он сказал: «Это, поистине, свиток, написанный почерком 'Али б. Абу Талиба под диктовку Посланца Аллаха, да пребудет с ним молитва и благословение Аллаха, который мы наследуем — младший от старшего».

Сказал ал-Мас'уди: Привели мы историю об 'Али б. Мухаммаде б. Мусе, да будет доволен им Аллах, с Зайнаб-лгуньей[1603] в присутствии ал-Мутаваккила и о [том, как 'Али б. Мухаммада б. Мусу] спускали, да будет доволен им Аллах, в ров со львами, [о том, как львы] изъявили ему покорность, а Зайнаб отказалась от слов своих, будто она — дочь ал-Хусайна б. 'Али б. Абу Талиба, /172/ да пребудет с ним благословение, и будто Аллах Всевышний продлил жизнь ее до того времени, в книге нашей Ахбар аз-заман. И сказано, что 'Али б. Мухаммад умер отравленным, да пребудет с ним благословение.

Сказал ал-Мас'уди: В двести пятьдесят третьем году, и это в халифат ал-Мутазза, умер Мухаммад б. 'Абдаллах б. Тахир, в половине зу-л-ка'да (17.11.867), через тринадцать дней после убийства Васифа, и луна была в затмении. И был он щедростью, благородством, обилием возраста, памятливостью, хорошими манерами, царственностью бесед таким, каким не был никто из подобных ему в век его. О нем говорит ал-Хусайн б. 'Али б. Тахир в своей касиде:

Затмились вместе и луна, и амир,Потом появилась луна, а амир сокрыт.Снова источает луна свет свой, ибо очистилась,А свет амира не возвращается.О два затмения в злосчастную ночь воскресенья!Уготовила вас судьба.Край одного — острее меча,И в огне возмужало горение.

Упомянул Абу-л-'Аббас ал-Мубаррад. Он сказал: Однажды расслабился Мухаммад б. 'Абдаллах б. Тахир и настроился на сотрапезничество, когда пришел к нему Ибн Талут[1604], который был вазиром его, самым близким к нему человеком и чаще всего с ним уединявшимся. Тогда Мухаммад б. 'Абдаллах повернулся к нему и сказал: «Непременно должен быть у нас сегодня третий, благодаря сотрапезничеству с которым прекрасно будет общение и сладостна беседа [наша]. Так кого бы нам позвать? И избавь нас от того, чтобы был он злонравным, или низкородным, или явственно нищим». Сказал Ибн Талут: Тогда задумался я и сказал: «О амир, пришел мне на ум муж, в общении с которым не будет нам тягости. Свободен он от надоедливости сотрапезника и от бремени собеседника, легок поступью, если пожелаешь, стремителен в прыжке, если захочешь». Сказал Мухаммад б. 'Абдаллах: «А кто это?» Я сказал: «Мани-Безумец»[1605]. Он сказал: «Хорошо ты, клянусь Аллахом, [придумал]. Так пусть же отдадут приказ начальникам [шурты] двадцать /173/ восьмого квартала и ищут его, чтобы немедленно доставить его мне». Тогда быстро изловил его начальник ал-Карха и привел его к двери амира. Его взяли, образили, почистили, отвели в баню, одели в чистые одежды и ввели к Мухаммаду б. 'Абдаллаху. И Мани сказал: «Мир тебе, о амир». Тогда сказал Мухаммад: «И тебе мир, о Мани. Разве не пора тебе навестить нас, когда стремимся мы к тебе и завладел ты нашими сердцами?» И сказал Мани: «Тоска сильна, любовь крепка, путь далек, сокрытие трудно, а привратник груб. Если бы у дверей нас пропустили, то легко бы мы вас посетили». Тогда Мухаммад сказал: «Если вежливо просил ты позволения, то пусть вежливо будет тебе разрешение. Да не будет Мани препятствия, в какое бы время ночи или дня он ни прибыл». Потом позволил амир ему сесть, и он сел, и велел принести еды, и он поел. Потом омыл руки свои и сел на свое место. А Мухаммад возжелал послушать Му'нису, невольницу дочери ал-Махди. Ее привели, и первое, что она запела, было:

Я не из людей, которые поутру забываютСлезы страсти своей, пролитые по любимым.И скажи девственницам Неджда, так как исчезла ночью ноша их:«Пусть это будет не последняя встреча».

Тогда сказал Мани; «Хорошо спела ты. И, клянусь правом амира, надо бы тебе добавить к этому:

И встал я, размышляя, и слеза замешкаласьВ глазу моем, [не зная, течь ли ей].И не ревнует меня больше этот амирК несправедливому, непримиримому и упорствующему в разлуке».

И она принялась это петь. Тогда сказал ему Мухаммад: «Влюблен ли ты, о Мани?» Он засмущался, и Ибн Талут мигнул ему, чтобы он ничего не открывал Мухаммаду, что может повредить ему в глазах его. И Мани сказал: «Не знали мы о таком веселье и такой любви, но [они] проявились. Неужели после седины [вновь] наступит молодость?» Потом предложил Мухаммад Му'нисе такой напев:

Скрыли ее от ветров, потому что яСказал: «О ветер, передай ей привет»./174/ И если бы были довольны они покрывалом, то было бы [это]пустое, однако [все же]Запретили ей при [дуновении ветра] разговаривать.

[Тогда] она это запела, и Мухаммад развеселился. Он приказал принести ритл[1606] вина и выпил. И сказал Мани: «[Жаль, что] сочинитель этих стихов не добавил:

Тогда я вздохнул и сказал призраку своему:«Ах, если ты будешь сильнее домогаться ее призрака,То почти ее приветом от меня, ибо боюсь я,[Что] не дадут ей жалобы мои спать».

Иначе еще тяжелее пришлось бы кресалу страсти, что бьет в самое сердце, и сильнее кипело бы в печени, жаждущей ключевой воды. Строй же стихов был бы более благосочиненным, а смысл [их] достиг бы предела своей завершенности». Тогда сказал Мухаммад: «Хорошо сказано, Мани». Потом он приказал Му'нисе добавить эти два байта к двум первым и пропеть их. Затем она спела два таких байта:

О други мои, не покидайтеСраженного страстью, останьтесь.Не [успели] проехать мы мимо дома Зайнаб,Как выдала слеза сокрытую нашу тайну.

И это понравилось Мухаммаду. Тогда сказал Мани: «Если бы не боялся я прогневить [тебя], то добавил бы к этим двум байтам [еще] два байта, что не придутся по нраву разумному [человеку], но все же сами по себе хороши». И сказал Мухаммад: «О Мани, желание красоты и [целебное] воздействие ее врачует от любой болезни. Читай же, что там у тебя». И он сказал:

Газеленок, подобный месяцу — если бы глянул на скалу,То раздробил бы ее.И если улыбнется [красавица], воображуСверкание молнии или нанизанный жемчуг.

Тогда сказал Мухаммад: «Хорошо [сказано], о Мани. Продолжи-ка такие стихи:

Приятны наслаждения лишь с тем,Кто по нраву нам.Запела красавица и заплакала, словно слеза ееВышла из темницы терпения».

[Тогда] сказал Мани:

/175/ И можно ли спокойно взирать на девушку-красавицу,Которую я обижу, если сравню ее с павлином?И совершу несправедливость, если назову ее ивой,В райском саду посаженной.И несправедливым [буду], если сравню ее[С] драгоценностью,