Легенды Соединенного королевства. Мир света - Владимир Игоревич Ашихмин

курицу от костей? Нет! Всё потом! Где тут библиотека?

Выйдя в фойе, я остановил проходившего мимо слугу в синей ливрее. Разузнав у него направление к житнице знаний, я перебрался в соседнее крыло замка. Преодолев две лестницы и коридор с линией стеклянных витрин, я очутился возле створов старого архива. Когда я их открыл, на меня дохнуло воздухом залежавшейся бумаги и клея. Огромный зал был заставлен стеллажами, наполненными инкунабулами, пергаментами, рукописями и свитками. Идя меж рядов деревянных полок, я прикасался к твёрдым корешкам книг. Пыль, остающаяся на пальцах, недвусмысленно намекала на то, что сюда давненько никто не захаживал. С чего бы начать? И целой жизни мало, чтобы впитать в себя всю учёность, собранную здесь! Я посмотрел на солнце через мутное витражное окно: до встречи с друзьями у меня в запасе довольно много времени. Обводя глазами бесконечные книжные шкафы, я вдруг почувствовал себя счастливым. Действительно, где ещё может быть так хорошо магу, как не в абсолютно безлюдной библиотеке! Что меня интересует? Во-первых, Живая Вода, во-вторых, любые упоминания о проклятии старения, в-третьих, информация, касающаяся легенд о приходе Десницы Девяносто Девяти Спиц, и, в-четвёртых, новые чары, мистерии и способы сплетения энергии, ещё неизвестные мне. Обширный список! Что-то из этого непременно должно попасться мне в руки. Я пошёл вдоль шкафов, читая названия фолиантов. Какой только литературы здесь не было! Прямо на любой вкус! Толстенные издания о путешествиях в разные уголки Соединённого Королевства, заметки об особенностях разведения домашнего скота, истории бардов в стихах, руководства по изготовлению оружия, любовные романы и романы о невообразимых предательствах, сказки лесных троллей, труды по растениеводству, философские трактаты о познании самого себя, пожелтевшие рецепты шоколадных пирогов, лечебники, анатомические пособия! И это лишь верхушка айсберга! Самое главное, что тот, кто расставлял книги по полкам, не имел ни малейшего представления о таком понятии, как порядок! Никакой системы! Всё было перемешано, и мои поиски не приводили к успеху. Через несколько часов блужданий по книжному лабиринту я, отчаявшись, сел на стул возле сопящего под ворохом листов Снурфа. Пытаясь дотянуться до усов таракана, я мимолётно прочёл название лежавшего на полу небольшого томика: «Трагедия Роберто де Ильги».

– В чем это он так трагичен? – нехотя пробормотал я.

Передумав будить Снурфа, я лениво подобрал потрёпанную книгу в синей обложке. Написанная странным прихотливым почерком, она повествовала об алхимике Роберто де Ильги, сильно любившем свою дочь Вакку, которая по печальному стечению обстоятельств оказалась на пороге смерти. Заботливый отец готовил ей снадобье за снадобьем, и вот одно, прозрачное, как роса, на короткий срок вернуло Вакке утраченное здоровье. На этом месте, позабыв о рассеянности, владевшей мной до этого, я впился в книгу глазами. Как бабочка, вспорхнула Вакка со смертного ложа, но Роберто де Ильга был хмур, зная, что это ненадолго. Её жизненные тенета могли разорваться в любую минуту, и он ломал голову, как исцелить своё дитя. Перепробовав все доступные ему травы и припарки, алхимик обратился к ведьме из древнего леса. Она практиковала чёрную магию и была сведуща во многих таинствах. Ведьма приняла Роберто и, выслушав рассказ о его печали, протянула ему животворящую кровь эльфа, способную излечить любую хворь. Но, прежде чем уродливая рука отпустила пузырёк, Роберто де Ильги получил страшное предостережение. «Выпивший крови дивного рода да познает муки неотступные и непрекращающиеся! Таково заступничество сгинувших альвов». Не было у алхимика другого выбора, и он согласился взять кровь за цену своей жизни, которую ведьма потребовала взамен драгоценному пузырьку. Позже Вакка вкусила из хрустального кубка жидкость, благоухающую запахами леса. Её лицо исказилось, судорога прошла по телу, окостенели пальцы, боль вечной маской застыла на челе прекрасной девы. Жизнь стала ей невыносима и, не находя покоя, она кинулась с обрыва. Похоронив Вакку, Роберто де Ильги в глубокой депрессии пришёл к ведьме. Ему некого было винить в смерти дочери, кроме самого себя. Смотря на занесённый над его горлом ритуальный нож, алхимик с облегчением понял, что сейчас он освободится от тяжёлых оков горя, стискивающих его душу огненным кольцом.

Положив книгу себе на колени, я стал думать. В прочитанной истории описание самого зелья и его свойства были очень похожи на Живую Воду, восстанавливающую здоровье на неопределённый отрезок времени. Но Роберто ли де Ильги придумал этот настой? Использовавшаяся в этой истории как противоядие кровь эльфов мне никогда не встречалась, и это неудивительно. Утончённые создания исчезли задолго до моего рождения. Следовательно, взять её сейчас уже не откуда. Даже если предположить, что заветная кровь оказалась бы у меня, то разве дал бы я Серэнити выпить из чаши? Секундная смерть или вечная боль? Кто вправе сделать такой выбор за другого человека?

Пора обеда давно минула, и солнце клонилось к закату. Поколебавшись, я решил пока ничего не говорить Великому инквизитору о своих догадках. Удлиняющиеся тени и опускающиеся сумерки напоминали мне о скором отправлении в Железные Горы. Они прекрасно были видны из окна. Белые шапки снега украшали неприступные горные пики, тянувшиеся, покуда хватало глаз. Где-то там обитают многочисленные кланы гномов, бесконечно делящих богатства подземного мира. Рубины, сапфиры, алмазы, изумруды – мне ничего этого не нужно! Желаю лишь добраться до Эмириуса Клайна и положить всему конец.

Мне не хотелось покидать библиотеку. С трудом заставив себя подняться со стула и пойти к выходу, я бесшумно закрыл за собой двери. Кое-как найдя путь в столовую, я попросил чего-нибудь поесть у перепачканного в муке повара. Показав толстым пальцем на одного из поварят, он распорядился, чтобы мне принесли разогретый куриный суп, мучные витушки с мясной подливкой и стакан горячего молока. Для Снурфа падали отдельную пиалу с телячьей печенью. Я ел не спеша, наслаждаясь последними часами покоя. На белом дне тарелки, под витушками виднелся милый рисунок – искусно выписанное дерево, а внизу – заросли мяты, цветки душистого горошка и люпин. Белобрысый мальчик сидел на дереве ел грушу. Сколько усилий было вложено, чтобы изобразить такое? Труд, не связанный с магией, войной или обретением могущества. На мгновение мне захотелось стать художником, выписавшим на посуде этого курносого мальчишку, и прожить самую обычную жизнь, имея семью, слыша звонкий детский смех и ощущая тепло родных рук. Для героев, избранных судьбой, этого ничего нет. Обречённые вершить судьбы мира, мы всегда остаёмся в одиночестве. Это плата за славу, за подвиги и за пролитую кровь. Честно ли это? Не знаю.

Разобравшись с запоздалым принятием пищи, я развернул сумку. Немым напоминанием о вчерашнем дне в ней лежал обломанный посох. Теперь я