Мемуары генерала барона де Марбо - Марселен де Марбо

рву.

На войне удача приходит иногда странным образом. Два первых французских отряда были полностью расстреляны, даже не достигнув бреши, а в третьем не было потеряно ни единого человека! Только у моего друга де Вири пуля сорвала пуговицу с ментика. Однако, если неприятель на бруствере сохранил бы присутствие духа и встретил нас с Лабедуайером штыками и превосходящими силами, мы были бы, вероятнее всего, убиты или сброшены в ров. Однако австрийцы очень быстро потеряли присутствие духа: наши отвага и напор так удивили неприятелей, что они бросились бежать к бреши, сначала приостановив стрельбу и вскоре вообще прекратив её. Ни одна вражеская рота даже и не думала атаковать нас — все они быстро удалялись в противоположном от нас направлении!

Вы уже знаете, что атака проходила у Штраубингских ворот. Маршал Ланн приказал мне захватить их или проломить, чтобы он смог войти в город вместе с дивизией Морана. Я находился на валу с пятьюдесятью гренадерами, вскоре присоединившихся к посланному поддержать нас полку, передовые части которого уже располагались во рву. Там же находилось больше всего штурмовых лестниц. Требовалось действовать быстро, поэтому мы решительно направились к Штраубингским воротам, расположенным в ста шагах от захваченной нами бреши. Как же велико было моё удивление, когда под огромным сводом этих ворот я увидел целый батальон австрийцев. Все солдаты стояли лицом к воротам, готовые к защите, если французы начнут их выламывать. Занятый только тем, что ему поручили, командир батальона не обратил внимания на шум у соседнего укрепления. Он был настолько уверен, что прорыв невозможен, что даже не выставил тылового охранения. Как же он был удивлён, обнаружив нас позади себя! Он был на дальнем конце линии своего батальона, поэтому, обернувшись, оказался лицом к лицу с французским отрядом, силы которого было невозможно оценить сразу. Я сформировал две группы, они поддерживали друг друга с двух сторон и полностью перекрывали движение по дороге! На удивлённый возглас австрийского командира весь его батальон обернулся, и последние ряды, ставшие первыми, взяли нас на прицел! Но ружья наших гренадеров были также направлены на них, а так как мы находились друг от друга в двух шагах, было понятно, какое кровопролитие вызовет первый же выстрел…

Положение было очень опасным для обеих сторон, но численное превосходство австрийцев давало им огромное преимущество. Если мы или они открыли бы внезапный огонь, наша маленькая колонна была бы уничтожена, впрочем, как и неприятельская рота, которую мы держали на мушке. Но часть их батальона освободила для нас проход. Мы были очень счастливы, что наши противники не могли знать о нашей малой численности, и я поспешил сообщить командиру этого батальона, что город взят приступом и занят нашими войсками и ему ничего не остаётся, как только сложить оружие или быть уничтоженным!

Мой уверенный тон подействовал на него, тем более что он слышал шум, который производили солдаты французского полка, постепенно проникая через брешь и присоединяясь к нам. Командир неприятельского батальона обратился к своим солдатам, объяснил им положение, в котором они оказались, и приказал сложить оружие. Находящиеся под прицелом наших ружей роты выполнили приказ, но задние, стоящие у самых ворот, до которых не смогли бы достать наши пули, запротестовали, отказались сдаваться, стали напирать на передних солдат, которые чуть было нас не смяли. Офицерам удалось успокоить свои войска, и все уже казалось улаженным, когда темпераментный Лабедуайер, раздражённый их медлительностью, пришёл в бешенство и чуть было все не провалил. Он схватил австрийского командира за горло и собирался уже заколоть его шпагой, если бы мы не отвели его удар. Неприятельские солдаты схватились за оружие, и кровавая бойня была бы неминуема, если бы в этот момент с внешней стороны городских ворот не раздались сильные удары топоров. Это были сапёры дивизии Морана, которую вёл на штурм сам маршал Ланн. Австрийцы поняли, что попали между двух огней, и сдались. Мы разоружили их, вывели из-под арки и отвели к городу, чтобы освободить проход к воротам, которые мы открыли навстречу маршалу, и его войска потоком хлынули в крепость.

Маршал похвалил нас и отдал приказ идти к мосту через Дунай, чтобы ни один неприятельский полк не ушёл из Ратисбонна, а эрцгерцог Карл не смог прислать подкреплений. Но как только мы вышли на одну большую улицу, мы оказались под угрозой новой опасности: от наших снарядов загорелись многие дома, и огонь готов был перекинуться на три десятка повозок, которые неприятель здесь бросил, уведя с собой лошадей. Горящие повозки могли помешать проходу наших войск. Ещё можно было бы пройти, пробираясь вдоль стен, но один из австрийских командиров, которого я подвёл к маршалу, вдруг выкрикнул с полным отчаянием: «Победители или побеждённые, мы все пропали, эти повозки полны пороха!» Маршал побледнел, как и все мы, но смертельная опасность не лишила его присутствия духа, он приказал солдатам приставить ружья к стене, образовать проход и толкать повозки, передавая их из рук в руки, до тех пор, пока они не будут вне города. Маршал подал пример, и все генералы, офицеры и солдаты принялись за дело. Австрийцы действовали вместе с французами, так как речь шла о спасении и их жизни. Горячие угли от пожарищ уже падали на эти фуры. Если бы хоть одна из них загорелась, мы бы погибли все, и город был бы полностью разрушен! Но все действовали так слаженно, что через несколько минут все пороховые фуры были уже за пределами города, а там уже мы заставили пленных дотащить их до нашего артиллерийского парка.

Глава XIII

Француженка ведёт нас к мосту через Дунай. — Выдуманные истории об осаде Ратисбонна. — Массена при Эберсберге. — Колебания Наполеона. — Прибытие в Мёльк

Когда ящики с порохом были уже далеко и опасность миновала, маршал провёл пехотные дивизии в центр города. Прибыв туда, он на манер испанцев занял все пересечения главных улиц, чтобы защититься от возможного нападения на уже взятые кварталы. Приняв эти меры предосторожности, маршал приказал продолжить продвижение колонн к мосту, поставив меня во главе одной из них. Я принял это командование, хотя задание было очень трудным, так как я впервые находился в Ратисбонне и не знал в нём ни одной улицы.

Этот город принадлежал нашему союзнику баварскому королю, и поддерживающие нас жители могли бы показать нам дорогу к мосту. Но страх удерживал их в домах. На улицах не было видно ни одного